Однако стоило мне начать подниматься по лестнице, как на третьей же ступеньке нашлась… карта Таро, Ату Сила.
— Какая неожиданная настойчивость, — я поднял её.
Теперь уже никак нельзя было бы игнорировать откровенно высказанное предупреждение, вот только я никак не мог расшифровать, что именно за ним стояло.
Вложив карту в нагрудный карман рубашки, я поднялся в кабинет и поставил чашку на стол. Сначала мне хотелось выглянуть в сад, и я приблизился к окну, чуть сдвинул лёгкую органзу и удивился, осознав, что, пусть я и не собирался путешествовать, путешествие само пришло ко мне.
Вместо привычных деревьев, клумб и дорожек развернулась пропасть, затянутая туманом, высился горный хребет.
***
— Размышляешь, что произошло? — прямо сквозь стену шагнул мистер С.
— Озадачился, — согласился я и вытащил карту, протягивая ему. — Кажется, это ваше.
— Так и есть, — в его ладонях тут же возникла колода, в точности такая же, как была у меня. — Ничего, это скоро прекратится, — он кивнул в сторону окна.
На этот раз пейзаж оказался лесным, угрюмые ели обступали нас плотным кольцом.
— Что происходит?
— Я выбираю мир, а твой дом — перекрёсток, ты и сам это знаешь, — он приблизился и положил ладонь мне на плечо. — Похоже на танец, правда?
***
— Почему Сила? — спросил я позже, когда мы перебрались в гостиную.
— То, что тебе скоро потребуется, — пояснил он. — О чём можешь попросить у меня, ведь я тебе обязан.
Я сощурился, но не стал протестовать, конечно. Это следовало запомнить, обязательно.
— Хочешь, расскажу тебе сказку?
За окном как раз метнулась стая птиц. Сейчас дом застыл на причудливом облаке.
— А на это есть время?
— Если я не успею, ты закончишь её и сам… — он поднялся и остановился у окна, задумчиво рассматривая изменяющийся пейзаж.
***
Король обветшал, как ветшает здание, скособочился и утратил стать. Его жена умерла уже так давно, что он не помнил её лица, а детьми они обзавестись не поторопились. Теперь в стране начались дрязги, кое-кто спешил поделить власть, а ему… не было больше дела ни до народа, ни до короны.
Он ждал смерть.
Только каждый вечер и каждую ночь, каждое утро и каждый день ему приходилось принять, что смерть в очередной раз пропустила его, забыла, не стала рубить нить, соединившую его с телом.
Он искал гибели на охотах и в ратных боях, он звал её, поощряя плести сети интриг, и только никогда не пытался свершить над собой правосудие. Но и до этого было уже рукой подать.
В тот день столицу заволокло туманом, и король вышел в сад, чтобы надышаться его мраком и влажностью. Мечталось ему, что туманная морось прорастёт в лёгких, заполнит их, и он наконец-то задохнётся.
Кусты роз плакали редкими каплями, дорожки серебрились от росы, и король почти бездумно брёл вперёд, пока не понял, что сад его никогда не был таким огромным. Не встретилось ему ни знакомых прудов, ни беседок, да и дорожка, раньше устланная галькой, внезапно оказалась лишь тропкой, ведущей через травы, не знавшие косилки.
Куда же он попал и как?
Остановившись, он осознал и ещё кое-что — солнце не встало. Так и замерло где-то на границе, не выкатившись из-за горизонта. Он прогулял уже так долго, а туман был всё тот же и ничего не поменялось в небесах.
Король расправил плечи и понял, что это оказалось сделать так легко и просто, как некогда прежде, лет сорок назад. Он провёл ладонью по лицу и не ощутил морщин. Его руки, ладони, что заставляли столько досадовать, опять налились силой, исчезли старческие пятна с кожи.
— Разве я стал молод? — спросил он, и голос разлился полнозвучием, как в давние годы. — Тогда где же мой конь, где мой меч?!
И конь вышел к нему, и ножны с мечом оказались за спиной.
Не успел он подняться в седло, как вуали тумана расступились, пропуская к нему деву удивительной красоты. Белая кожа, чёрные волосы, глаза подобные глубоким омутам, алые, вычерченные так тонко губы… Укутанная в иссиня-чёрный легчайший шёлк, она всё же была почти нагой, и тёмные ореолы сосков приковали на миг взгляд помолодевшего короля.
— Кто ты, прекрасная? — спросил он, ощутив, что вернулось утраченное с трагичным уходом жены желание.
— Смерть, — отозвалась она.
Король опешил, осмотрелся, но туман скрывал от него всё, кроме неё.
— Разве я умер?
— Ты столько звал меня, что я пришла, — она усмехнулась. — Но теперь вижу, что ждал ты совсем не моего прихода. Ты тосковал только по молодости. Я тебе без надобности. Впрочем, так бывает почти со всяким, — она подошла ближе и коснулась его щеки. — В этом возрасте ты был глуп, но хорош собой. Теперь же мудр, но тело тебе изменило. А так хочется получить и то, и другое.
Рассмеявшись в голос, она отступила.
— Ты звал меня, но пасть в мои объятия не желаешь. Сегодня туманное утро, и я добра. Выбери свой путь сам.
Туман рассеялся, вместе с ним исчезла и она сама.
***
Мистер С. повернулся ко мне и приподнял бровь.
— Мне пора.
— А я должен решить, что выбрал король? — качнув головой, я вздохнул. — Даже не зная, что ему предлагалось.
— Подумай, все ответы ты знаешь уже очень давно.
Он, конечно, почти тут же пропал, а мне осталось только подняться в кабинет, где давно остыла позабытая чашка чая, и взяться за перо, чтобы найти дорогу королю, встретившемуся со смертью.
За окном теперь клубилась тьма, проплывали косяки рыб, да иногда яркими пятнами проблёскивали величественные медузы. Пока дом дрейфовал обратно, у меня было немало времени, чтобы закончить чужую сказку.
Карта Таро нашлась под чашкой. И она была не из моей колоды, хоть значила всё то же. Старший аркан, Ату Сила.
Может, это и была подсказка для сказки? Как смешно звучало!
Пальцы сами собой написали первый абзац:
«Перед ним лежало несколько дорог, а вокруг расстилалась тишина. Вставало солнце, теперь уж наверняка, показывалось из-за верхушек травы, ещё алое, недовольное, сонное. Он посмотрел на тропки, ведущие на север, на запад. Долго рассматривал южную.
А потом усмехнулся:
— Чёрт с тобой, мы возьмём на восток!
Скоро конь помчался сквозь травы прямо к солнечному диску, взметая искры росы. Король, полный молодости и сил, прильнул к его шее, наслаждаясь давно забытым ощущением скачки».
========== 212. О крыльях ==========
На этот раз дорога проверяла меня на прочность. В горле дрожал не вырвавшийся звук, грудь сдавило, и мне казалось даже, что наступающей на меня волной ветра я буду полностью растерзан, растрёпан в клочья, и ничто не сумеет меня собрать воедино.
Застыв на тропе, выводящей на скальный карниз, я пережидал, но порыв длился и длился, точно не собирался исчезнуть. Целая воздушная река проливалась сквозь меня, неслась, превращая меня в один из камней, что горные потоки тащат с собой.
В голове возникли обрывки мыслей о крыльях, почему-то странная усмешка брата, понимающий взгляд отца… И в тот же миг ветер развернул меня спиной и будто распорол одежду вместе с кожей. Я готов был увидеть кровь, когда ледяное лезвие воздушного потока ворвалось в мою плоть, оплело позвоночник, вросло в него.
Я закрыл глаза от слишком острой и резкой, слишком страшной боли, мечтая перестать существовать либо в ней, либо совсем.
Возможно, я даже потерял сознание.
Я не знал.
В определённое мгновение, такое ясное после всего хаоса, я поднялся с колен, хотя не помнил, когда успел на них опуститься. Спину саднило, но это не было даже призраком прошлой боли.
Теперь я мог наконец-то приблизиться к тому скальному уступу, взглянуть вниз, рассмотреть лежащие там в тумане леса… И… Ветра не было, если не считать легчайшего сквозняка, поглаживающего по щеке со всей возможной лаской. Ничто не мешало мне больше сесть на самом краю, склониться и помечтать о полёте.
Но едва я сделал последний шаг, как вихрь возник прямо у меня за спиной. Удивлённый, я хотел повернуть голову и посмотреть, что там такое, но зацепился взглядом за тень, собственную тень, прорисовавшуюся на серой скале внизу.
