Они все молчат. Молчат, крепко стиснув зубы, стараясь ничем не выдать своего секрета. Молчат все: и трансформации, и Винкс, и специалисты, и Валтор, и Чарли с Синхэ. Они встают за Блум, словно верные воины, готовые броситься в бой лишь по одному ее приказу.

Раньше бы они обязательно закричали о том, где им удалось побывать. Они молчат. Они знают, что многое, сказанное Фарагондой, правда. Что Дракон и правда не отвечает им. Что Он уже давно и никому не отвечал, что остается только гадать, слышит Он их молитвы или нет.

- В конечном итоге, когда в твоих руках находится столь великая сила, когда тебе открываются такие уровни, которые не свойствены даже тем, кто бессмертен по своей природе, поневоле не захочешь терять этого. Я знала, что рано или поздно умру, – сообщает Фарагонда размеренным, четким голосом. В ее интонациях скользит абсолютная, степенная уверенность в себе и собственных силах. Потрясающее самоосознание стоит за этой женщиной, что спровоцировала не одну смерть. – И мне очень не хотелось допускать такой оплошности. Все верно, – чуть смеется она, глядя в ничуть не дрогнувшее лицо Блум, – в конечном итоге за всем этим стоит не желании власти или богатств. Это всегда можно успеть обрести, если умело все рассчитать и раставить сети, можно заставить кого угодно плясать под твою дудку, но есть ли в этом такая радость? Отличительной чертой и отличительной же бедой, пожалуй, почти всех злодеев, с которыми вы сражались, было то, что они всегда зацикливались на одном и том же. На захвате мира или на силе, способной осуществить его захват. Но зачем действовать так радикально, если можно умело расставить акценты и занять хорошее положение в обществе, заработать репутацию, которую сложно пошатнуть, и двигаться навстречу своим целям? В конечном итоге все упирается в желание жить, Блум. И моя цель очень проста. Бессмертие. Как думаешь, сколько мне лет?

- Полагаю, что несколько веков, – неопределенно отзывается фея огня Дракона.

- Четыреста лет, – кивает Фарагонда.

- Когда пришел мой черед умирать, я сопротивлялась до последнего. Всю свою жизнь я потратила на поиск таких средств, которые могли бы замедлить, отсрочить мою кончину. Мне удавалось оттягивать свою смерть до определенного момента, но цикл Аватаров все-таки берет свое. Настало время нового, а мой уход, казалось бы, был предначертан... Знаешь, Блум, что хорошо в этом мире, в этом волшебном измерении? Даже сам Магикс до конца не знает, сколько секретов хранит в себе. Здесь просто невероятное количество сил, магии, практик, к которым можно обращаться. И я не гнушалась ничем. В итоге мне удалось вырваться из цепких лап смерти и продлить свою жизнь. Вот только при этом из меня вышло Его Пламя. Знаешь, каково это – лишиться магии, с которой ты прожил в крови столько лет? Но я была терпелива и знала, что мое магическое начало потеряно не было. Я смогла развить свои силы с нуля. Годами долгих тренировок, путем сильнейшего стресса и самоистязания я смогла вырвать собственную магию, которая уже не имела никакого отношения к Его Пламени. Ты знаешь, чего я фея? – Блум в ответ лишь качает головой. – У меня больше не было определенного таланта. Чистая магия, чистая энергия, я могла бы назвать себя магом-нейтралом, не продвинься я много дальше. Но я по-прежнему не была бессмертна. Я искала всевозможные способы продления жизни, заключала сделки с самыми разными существами и искала способ добиться своей цели.

- Но человеком к тому времени вы тоже перестали быть, мадам, – коротко замечает Блум.

И взгляд Сиреникса, Баттерфликс, Мификса – тяжелый и суровый взгляд – устремлен на директрису Алфею, с гордостью смотрящую на нынешнюю Аватару Дракона.

- Верно. Как и Три Древние Ведьмы в свое время, – соглашается Фарагонда, и тут настает черед Валтора слегка вздрогнуть, когда эта женщина упоминает проклятых старух. – Я, к слову, так далеко не заходила и свой разум сумела сохранить. С некоторыми силами лучше не заигрываться.

- Но с некоторыми вы все-таки заигрались, мадам.

– Не заигралась – заключила нужные соглашения, – директриса спокойна, и ее ничем не пронять. – Но теперь моей целью номер один стало вернуть себе огонь Дракона. Ты прекрасно понимаешь меня, Блум, потому что тоже на первом курсе лишилась своей силы и так отчаянно мечтала заполучить ее обратно.

- Я хотела сделать это скорее потому, что волшебное измерение нуждалось в моей защите. Я узнала, что моя магия – это могущественная сила, поставленная на охрану этого мира, а я не справилась со своими обязанностями.

- Неважно, как ты это называешь. Ты все равно хотела вернуть свою магию и признаешь себе в этом хотя бы подсознательно. Я не знала, как это сделать, – продолжает свой рассказ Фарагонда, – здесь я оказалась в слепой зоне и брела буквально наугад. Пришлось предусмотреть все. В том числе... Возможность того, чтобы забрать то, что причитается мне по праву, у нынешней Аватары.

Они все ахают. Потому что слова Фарагонды удивительным образом похожи на слова Трикс, вот только цели ими двигали разные. И если ведьмы были ослеплены жаждой захвата мира, опьянены новыми перспективами, то у Фарагонды ум трезв и расчеты выверены давным давно. Никто прямо не может забрать ни у кого чужую силу – это закон. Но кто сказал, что нельзя было, например, сделать Блум чем-то вроде живого сосуда, от которого можно было подпитываться? Именно это приходит им на ум. Именно об этом в следующую секунду говорит Фарагонда.

- Было время, я рассматривала такой вариант. Начать подпитываться от твоей силы, Блум, от твоей магии, что неизменно бы узнала меня. Но для этого...

- Нужно было лишить меня способностей здраво мыслить. Лишить меня собственной личности, и потому вы наслали на нас Беливикс. Я понимаю это. Но почему они? Почему Винкс?

- Потому что куда ты, туда и они. Дракона ради, Блум, – Фарагонда разве что не отмахивается от нее, будто бы фея задала до невозможности глупый вопрос. – Вы стали настолько единым целым, что едва ли вас можно развалить, даже когда вы почти ненавидели друг друга, вы все равно умудрялись держать вместе крепче, чем держатся друг за друга истинные любовники. Неужели ты думаешь, что я могла что-то сотворить с тобой одной, не затронув никого из них?

Блум застывает на месте, словно пораженная, и Стелла знает, что сейчас Фарагонде удалось ударить ее по больному месту: потому что самой главной слабостью Блум являются ее близкие, она сама лучше добровольно уйдет из волшебного мира, нежели причинит им вред. Лучше сама ляжет грудью на меч, нежели даст кому-то из них умирать за нее.

Они столько раз пытались ей объяснить, что они не маленькие девочки и готовы постоять за себя, что она вдохновляет их, ведет за собой, что они сами сделали свой выбор и готовы идти за ней, но Блум все равно за них переживает и головой готова лечь за свою команду.

Она – хороший лидер.

Фарагонда же – хороший стратег.

- Хорошо. Но ответьте мне на еще один вопрос. Зачем вам моя сестра?

- Блум, – фея огня Дракона ощущает руку сестры на своем плече и слегка прикрывает глаза, – позволь, я отвечу. Вы ведь желали меня, мадам Фарагонда. Желали с тех пор, как мой отец доверил вам мое персональное обучение. В то время, когда мне еще было семнадцать лет, – Дафна говорит очень спокойно, обволакивающе, чарующе.

- Не спорю, Дафна, – соглашается Фарагонда. Ее голос будто смягчается, и Блум едва заметно сжимает кулаки. И на ее лице на миг вспыхивает злость, когда она видит, что Фарагонду распирает самодовольство. – И очень долгое время я не могла понять, почему же ты остановила свой выбор на... Торене. Он едва ли был достоин тебя. Крайне неудачный выбор, на мой взгляд. Теперь-то я вижу, что на самом деле скрывалось под человеческой личиной, – улыбается она, глядя на непроницаемого Сиреникса.

- А себя вы считали достойной? – холодно интересуется нимфа.

- Разумеется, – очень спокойно кивает директриса. – Но довольно разговоров. Блум, – она выжидающе смотрит на фею огня Дракона, – думаю, ты прекрасно понимаешь, что пройти я вам не дам. В любом случае ты уже не нужна мне, потому что я смогла вернуть свой огонь Дракона. Это стоило мне больших трудов, но я все-таки смогла. Но позволить существовать тебе...