Ими всеми можно было поступиться: легко, без особых переживаний. И Текна без всяких мучений предложила Валтору магический контракт, рассчитав, что оба извлекут свою выгоду. Демон получит шанс на новую жизнь и отсрочку демонического голода еще на определенное время, Текна – смерть, которая не вывернет ее наизнанку и принесет определенный покой.

Но сейчас... Сейчас Текна сидит, обхватив голову руками, где-то там, за окном, носится Флиттер, а ее сердце переворачивается. От безысходности, осознания, что сама подписала себе смертный приговор. Оказывается, внутри нее есть любовь и к родителям, и к подругам. А она уверила себя в том, что ими можно легко поступиться. И была уверена, что желает теперь только смерти.

А желание жить расцветает, рвется наружу, а механическое сердце внутри надрывается.

И Текна с ужасом признается себе, что ее душат сомнения. Она настолько погружается в собственные мысли, что даже не сразу замечает, как в ее комнате появляется Валтор. Он тяжелым взглядом окидывает ее, а затем произносит с каким-то даже вздохом:

- Я говорил, что так будет.

А Текна не верила. Текна думала, что когда она будет стоять на краю пропасти, ее решимость не пропадет, она сделает шаг и упадет: прямо на дно, на острые камни, которые проткнут ее тело и уставшую-уставшую душу. Но, оказывается, занеся ногу, ты можешь еще и передумать. Засомневаться. Спросить себя: а точно ли оно того стоит?

Это и есть та цель, к которой она шла все это время?

- Ты не хочешь умирать. Твоя решимость угасает, – продолжает Валтор, а Текна цепенеет внутри, не произнося ни слова, – когда мы заключали магический контракт, я спрашивал тебя, уверена ли ты. И что ты мне ответила?

Что уверена. Что решила. Текна помнит и не понимает, как же дошла до того, что начала сомневаться. Почему?

- Это нормально, – говорит Валтор. Текна молча смотрит на него, – ты человек. Ты боишься смерти. И боишься умирать. Нет людей, которых не посещал страх смерти. И если кто говорит, что это не так, что они не боятся, не верь им. Нет таких. Ведь мне, – его глаза странно мерцают, – лучше знать.

Бояться смерти, бояться смерти...

- И рано или поздно это сомнение бы пришло к тебе. Я бы, – он усмехается, – даже удивился, если бы ты по-прежнему не задумывалась об этом.

И действительно. Но Текне от этого не легче. Наоборот, как-то еще ужаснее.

- Но все это, – подчеркивает Валтор, – ничего не меняет. Я говорил. Если ты засомневаешься... И попросишь меня отступить... Я не отступлю. Мы заключили магический контракт, и ты знала, на что идешь. Как и я. Мы оба или я один дойду до самого конца. Ты отдашь, – он смотрит на нее долгим взглядом, – свою душу.

Да. Текна отлично понимает слова Валтора. Совершенно неважно, что ты думаешь, стоя на краю пропасти и занеся ногу для решающего шага. Совершенно неважно, решишься ли ты это сделать. Или твою душу гложат сомнения, и ты, возможно, сможешь передумать и захочешь сбежать. Это совершенно неважно.

Потому что за твоей спиной все равно стоит демон, который толкнет тебя в спину независимо от твоего решения. И ты даже пикнуть не успеешь. Барахтаться уже поздно. Все уже предрешено.

Текна это понимает, и на ее губы возвращается привычная улыбка. А ведь и правда, черт возьми. Каждому свойственно бояться смерти. Вероятно, она будет сомневаться еще не раз. Она и не готова сейчас умирать. И не хочет. Но она с достоинством примет смерть, когда Валтор поможет ей разобраться с клеймом на ее спине. Вот тогда она не отступится. И не будет никаких сомнений.

Цель оправдывает средства. Напрасная, не принесшая результатов смерть – это не ее цель, а вот останавливающая демонический голод, завершающая действие магического контракта – ее.

- Я отдам, – в тон Валтору усмехается Текна, – в свой срок. Когда придет время. И я, – подчеркивает она, – не собираюсь отступать. Мы оба дойдем до самого конца. Особенно ты. И это, – по ее губам бежит странная улыбка, – меня успокаивает.

Валтор удивленно изгибает бровь.

- В конце концов, сейчас такое время... – устало потирает лоб Текна. – Когда быть уверенным можно в очень немногих вещах. А быть не уверенным в демоне, которому ты отдал на съедение свою душу? – она хмыкает. – Это глупо. Я знаю, что ты не отступишься. Не будешь сомневаться. Не станешь давить на мораль или что-то подобное, что я могу еще пожить, принести пользу этому миру, обществу и самой себе, не откажешься от исполнения магического контракта в последний момент.

- Не откажусь, – соглашается Валтор.

- Поэтому я в тебе и уверена. Интересно, что значит состояние, до которого доходит фея... Когда она больше верит злу, нежели добру?

Валтор пожимает плечами. У него нет ответа, как нет его и у Текны. Но зато она постепенно приходит в норму, и приступ сострадания или чего-то еще непонятного, что так трясло ее душу, что заставляло надрываться механическое сердце, проходит. Она снова становится зенитовцем. Хладнокровным, готовым идти по головам, способным бросить любые средства на достижение своей цели... С потрясающе живым сердцем и сильными переживаниями внутри.

- Невероятнейший прагматизм в сочетании с бурлящими эмоциями, – качает головой Валтор, – и как ты существуешь?

- А ты? – Текна смотрит на него, не мигая. – Ты ведь используешь запрещенную магию?

Этот вопрос мучает ее с самой лекции по трансмутационной и запрещенной магии. Но им до сих пор не удалось обсудить что-то наедине, даже нормально поговорить о том, что произошло буквально в самом начале этой недели. Казалось бы, еще вчера был вторник, когда Магикс рушился. А теперь уже воскресенье. Жизнь продолжается.

- Да, – соглашается Валтор, – я помню, вам рассказывали про нее, – кивает он, – все ждал, когда ты задашь этот вопрос.

- Ты ведь заперт... В человеческом теле, – замечает Текна, – получается, твоя же магия вредит тебе? Или нет? Мне интересно. И... – она замолкает на минуту. – Я по-своему волнуюсь.

- Понимаю, – соглашается Валтор, – вообще-то, это было одной из первых вещей, о которых я задумался, когда попал в тело Тимми. Однако все хорошо. Я ведь не стал человеком. И не был им никогда. Да, у меня нет демонического тела. Но остальные три начала: магия, дух и разум... Они остались. И этого вполне достаточно для того, чтобы из тела Тимми ничего не забиралось. Я использую свою магию без риска для себя. Но на всякий случай я все же проверяю себя после каждого использования заклинания.

- Хорошо, – кивает Текна. Она вполне удовлетворена. Это интересно, странно, но, собственно, ожидаемо. – А ты знаешь, что такое Призыв? – вдруг смелеет она.

- А как же, – хмыкает Валтор, – я не раз его танцевал.

Улыбка меркнет на губах Текны. Ну, конечно. Все вокруг, кажется, знают, что это такое, одни лишь Винкс, как обычно, ходят в неведении. И это порой чертовски раздражает.

- Так сейчас происходят события одиннадцатой серии?! – орет Стелла на Мификса.

- Не, уже двенадцатая! – радостно кудахчет Мификс.

- И сколько вышло серий на данный момент?!

- Уже закончился седьмой сезон! А автор придумывал этот диалог, когда еще только Блум своего... Пресвятой Ривви! – зажимает себе Мификс рот рукой. – Я же почти рассказал тебе сюжет!

- И сколько всего сезонов?! – не утихает Стелла.

- Семь же, я сказал! – надрывается Мификс.

Со стороны они, наверное, странно смотрятся. Одна из Винкс, сексапильная блондинка, при которой “каждый обязан извергать свой огненный вулкан любви, даже если его нет”, как авторитетно заявил Мификс, и превращение-проводник в мир Легендариум, орущие друг на друга, размахивающие руками и выясняющие престранные вещи. Например, какой сейчас идет сезон.

- И что ты сказал про Блум?! – Стелла-то, хоть у нее мозги и вынесены все, еще что-то понимает в этом бреде. – Что там за “свой”? Она получит свое сказочное животное?!

- Стелла любит спойлеры, Стелла любит спойлеры! – танцует вокруг нее Мификс. – Ну нетушки, я тебе выдам их только за поцелуйчик моего дражайшего Скайчика!