Я сильнее зарываюсь в волосах Тессы.

Это не так просто. — Мое горло горит, и я чувствую, что только я могу поймать ее дыхание, когда вдыхаю ее запах. Этот омраченный слабый запах дыма и огня, что я могу задохнуться от него, но я успокаиваюсь.

—Я знаю. — Она продолжает перебирать мои волосы, и я хочу верить ей.

Почему она всегда такая понимающая, когда я не заслуживаю ее? Машины начинают сигналить и напоминают мне, что мы на заправке. Тесса слезает с моих колен и пристегивает ремень на пассажирском сидении.

Я уже собираюсь выехать с парковки, но когда слышу урчание желудка Тессы, то заставляю себя пересмотреть это решение. Когда в последний раз она ела? Когда я не могу вспомнить это, то что-то подсказывает мне, что это было очень давно.

Я выезжаю с парковки и еду в пустырь через дорогу, где мы спали прошлой ночью.

— Съешь что-нибудь.— Я отдаю что-то на подобие завтрака. Я подъезжаю к небольшой роще и включаю обогрев. Сейчас весна, но по утрам воздух очень свежий, и Тесса немного дрожит. Я обнимаю ее одной рукой, как бы предлагая ей свой мир. — Мы могли бы поехать в Хауворт*, увидеть мир Бронте. Я мог бы показать тебе мавров.

Она удивляет меня смехом.

— Что? — Я поднимаю бровь на нее и откусываю банановую булочку.

— После такой но-ночи? — она снова начинает кашлять. —Ты говоришь, что отведешь меня к болотам? — Она качает головой и тянется горячим кофе.

Я пожимаю плечами, задумчиво жуя.

—Я не знаю…

—Как далеко это от сюда? — она спрашивает с меньшим энтузиазмом, чем я думал. Конечно, если бы эти выходные не превратились в полное дерьмо, она бы, наверное, была более взволнована. Я обещал взять ее в Чотон*, но мавры, кажется, гораздо более подходящим местом для моего теперешнего настроения.

— Четыре часа или около того, чтобы быть в Хауворте.

— Это очень долго, — размышляет она и пьет маленькими глотками кофе.

— Я думал, ты хочешь попасть туда. — Мой был очень суров.

— Я бы хотела…

Я могу точно сказать, что мое предложение в таком тоне пугает ее. Блять, когда смогу я создавать проблем этими серыми глазами?

— Почему ты беспокоишься о дороге? — Я доедаю булочку и открываю пакет от второй.

Она выглядит слегка обиженной, но ее голос по-прежнему мягкий и хриплый.

— Мне просто интересно, почему ты хотите ехать до Хауворта и показать мавров? — Она прячет прядь волос за ухо и делает глубокий вдох. — Гарри, я очень хорошо тебя знаю поэтому, когда ты задумчивый, ты отдаляешься от меня. — Она ее отстегивает ремень безопасности и садится ко мне на ноги, смотря в глаза. — Ты хочешь отвезти меня к маврам, которые вдохновили Эмили на «Грозовой перевал», а не в какое-то место из романа Остин?

Она может видеть меня насквозь. Как она это делает?

— Нет, — вру я. — Я просто думал, что ты хотела бы увидеть мавров и мир сестер Бронте. Подай на меня в суд. — Я закатываю глаза, чтобы избежать этого зрительного контакта, чтобы не признать, что она права. Ее пальцы играют с оберткой от булки.

— Ну тогда, я лучше туда не пойду. Я просто хочу пойти домой.

Я глубоко выдыхаю и забираю ее завтрак, чтобы разорвать эту упаковку.

— Тебе нужно что-то поесть. Ты выглядишь так, что можешь упасть в обморок в любую минуту.

— Я чувствую это, — тихо говорит она скорее самой себе, чем мне.

Я подумываю запихнуть эту пищу ей в рот, когда Тесса отнимает ее у меня, чтобы укусить.

—Ты хочешь пойти домой? — Я наконец спрашиваю ее. Но не хочу знать, где именно дом для нее.

Она морщится.

— Да, твой отец был прав. Я не так представляла Лондон.

— Я испортил твое впечатление о нем.

Тесса не отрицает это, но и не подтверждает. Ее молчание и то, как она смотрит на деревья, толкает меня, чтобы сказать кое-что важное. Сейчас или никогда.

— Я думаю, что должен остаться здесь на некоторое время… — На открытом дыхании выпаливаю я.

Тесса перестает жевать и поворачивается ко мне, слегка прищуриваясь.

— Почему?

— Нет никакого смысла для меня, чтобы возвращаться туда.

— Нет, нет смысла для тебя, чтобы оставаться здесь. Зачем ты вообще подумал об этом?

Она обиделась, я знал, что так будет —, но что мне оставалось делать?

— Потому что мой отец не мой настоящий отец, а моя мама лжет, — я останавливаю себя, чтобы назвать его по имени, — и мой биологический отец сядет в тюрьму, потому что я устроил пожар в своем доме. Это похоже на нелепый драматический сериал. — Затем, чтобы попытаться вытянуть из моей мамы хоть что-нибудь. С ноткой сарказма я добавляю. — Все что нам нужно сейчас, это несколько молодых девушек с тонной макияжа и шмоток, и у нас был бы хит.

Ее печальные глаза изучают мои.

— Я все еще не вижу причины, чтобы оставаться здесь. Здесь, подальше от меня—ты этого хочешь, не так ли? Ты хочешь быть подальше от меня. — Она говорит последнее, как будто проверяя на слух, правда ли это.

— Дело не в этом… — Я начинаю говорить, но запинаюсь. Я не знаю, как выстроить свои мысли в правильной форме, это всегда была моя самая большая проблема. — Я просто думаю, что если бы у нас было время побыть наедине, то ты могла бы увидеть, что я делаю это для тебя. Просто посмотри на себя.

Она вздрагивает, но я заставляю себя продолжить.

— Мы имеем дело с проблемами, с которыми мы никогда бы не стакнулись, если бы не я.

— Не смей делать вид, что ты делаешь это только для меня, — ее голос холодный, как лед.

Это все я. Я знаю, что это я. Вот что я делаю: я причиняю боль другим людям, и тогда я страдаю сам, прежде чем любой желающий может причинить мне боль обратно. Я ебанутый, это просто так оно и есть.

—Знаешь что? — она говорит, когда я устаю ждать ее ответной реакции. — Прекрасно. Тогда я позволю тебе навредить нам обоим…

Мои руки ложатся на ее бедра, и Тесса возвращается ко мне на колени, прежде чем она сможет закончить. Тесса пытается слезть с меня, царапая мои руки, когда я не позволил ей сдвинуться с места.

— Если ты не хочешь быть со мной, тогда слезь с меня, — она бурчит. Никаких слез, только злость. С ее гневом я справлюсь; с ее слезами, которые убивают меня, нет. Гнев сушит их прочь.

— Не пытайся бороться со мной.— Я так понимаю, что оба ее запястья за спиной, поэтому я держу их в одной руке. Она смотрит на меня, ее глаза предупреждают меня.

— Ты не должен делать это каждый раз, когда что-то заставляет тебя чувствовать себя чудовищно. Ты не можешь решать, что я слишком хороша для тебя! — кричит она мне в лицо. Я игнорирую ее и прижимаюсь губами к изгибу ее шеи. Ее тело вздрагивает снова, но на этот раз от удовольствия, а не от гнев.

— Прекрати… — она говорит абсолютно без осуждения. Она пытается отказать мне, но мы оба знаем, что это то, что надо. Нам необходимо физическая связь, которая приносит нам эмоциональную глубину, что ни один из нас не может объяснить или опровергнуть.

— Я люблю тебя, ты знаешь это. — Я посасываю ее нежную кожу на шеи, оставляя розовые следы от губ. Я продолжаю сосать и покусывать кожу, достаточно, чтобы пометить ее, но не не достаточно сильно, чтобы заставить метки остаться чуть дольше, чем несколько секунд.

—Ты уверен, что сейчас ты не ведешь себя, как он. — Голос Тессы немного хриплый, ее глаза следят за моей свободной руку, которая движется по ее оголенному бедру. Ее платье собралось на талии в самом сводящем с ума месте.

— Все, что я делаю, потому что я люблю тебя. Даже это тупое дерьмо. — Я дотрагиваюсь кружева ее трусиков, и она задыхается, когда я убираю влагу одним пальцем, которая уже скопилась между ее бедер. — Всегда такая мокрая для меня, даже сейчас.

Я скольжу в ее трусики снова и надавливаю двумя пальцами в ее влажную плоть. Она скулит и выгибает спину, облокачиваясь грудью на руль, и я чувствую, как ее тело расслабляется. Я отодвинуть сиденье еще дальше назад, чтобы дать нам больше пространства внутри автомобиля малого класса.

— Ты не можешь отвлечь меня…