Наруто почему-то уверен, что об Обито нужно рассказать до представления. Что-то вроде древней традиции исповеди и очищения помыслов прежде чем переступить порог в новую жизнь. Но в тот же момент понимает, что все это условности, а перед глазами только роскошная вязь чернильных цветов.

С постели Наруто подымается с тяжелым сердцем, полным невысказанных, но не лишённых обоснованности сомнений. Если Саске не вернется к вечеру, второго шанса у них не будет.

— Саске что, ещё спит? — достопочтенная Микото-сан сегодня не в роли, что кардинально преображает её. По крайней мере, в глазах самого Наруто: сейчас перед ним любящая, заботливая жена и мать, которая рада принять его в свою семью.

— Он уехал. Рано утром, — аппетит ожидаемо отсутствует, но Наруто заставляет себя проглатывать хотя бы маленькие кусочки, создавая подобие семейного завтрака, дабы не выдать собственное беспокойство. — Какие-то дела в городе.

— Какие могут быть дела накануне собственного представления? — бурчит глава клана, тщательно помешивая исходящий паром кофе. У альфы под глазами едва заметны тёмные круги, а у уголков губ резче проступили морщины — похоже, для Фугаку-сама эта ночь оказалась бессонной.

— Он вернется к вечеру, — отвечает с улыбкой, надеясь, что её фальшь останется незамеченной. — Саске мне обещал, — над столом повисает глубокое молчание, нарушаемое лишь позвякиванием приборов.

Итачи с Дейдарой к завтраку так и не спустились, и, как бы ему сейчас ни хотелось почувствовать братскую поддержку, Наруто не собирался их беспокоить, даже если главенствующая чета начнёт его пытать. С последним Узумаки, конечно, перегибает палку, — похоже, проверку они с Деем прошли и как выбор сыновей главы были одобрены — но и легкомысленно расслабляться себе не позволяет. К тому же Наруто не собирается ввязывать в свои проблемы брата. Теперь Дей — омега Учиха Итачи, и с этим ему, тем более как главе другого клана, стоит считаться.

— Всем доброе утро, — Орочимару, как говорят, летящей походкой входит в столовую. Сегодня омега одет в обтягивающие брюки, больше похожие на лосины, просторную тунику морковного цвета, кожаную жилетку и сапожки на невысоком каблуке. Наруто даже не сомневается, что на выходе этот наряд будет дополнен байкерским картузом, ведь волосы омеги заплетены в тугую низкую косу.

— Интересная ночь выдалась, однако. Не находите? — Орочимару подхватывает с тарелки уже намазанный маслом тост. С тарелки брата, между прочим. В зелёных глазах знакомый лукавый отблеск, а запах омеги нежный и влекущий, тянущийся за ним, словно невесомый шлейф.

— Нет, не нахожу, — категорично отвечает глава, осматривая омегу с ног до головы глубоким взглядом из-подо лба. — Собрался куда-то?

— А это уже тема для совершенно другого разговора, дражайший глава, — Орочимару прищёлкивает пальцами, ловко разворачиваясь на каблучках. Конечно же у омеги ещё течка, но Наруто как омега чувствует, столь непринуждённо к этому факту относится сам Орочимару. Будто это не наказание, как прежде, а козырь, который омега собирается использовать. — Хочу пройтись по магазинам. Так сказать, обновить гардероб.

— Обновить что? — Фугаку-сама удивленно приподнимает брови, смотря на брата так, словно не веря в его вменяемость.

— Гардероб, — повторяет омега, смакуя конфету за конфетой и прихватывая губами пальцы с готичным маникюром. — Ну, знаешь, дорогой брат, кофточки там, брючки, рубашечки, пиджачки, бельишко, — подмигивает уже насупленному от смущения альфе. — В общем, всякие приятные омеге мелочи.

— Только в сопровождении Кабуто-куна, — чеканит глава, возвращаясь к своему, уже, скорее всего, даже невкусному кофе, — и чтобы к вечеру был дома.

— Прям как в старые времена моей цветущей юности, — Орочимару мечтательно возводит глаза к потолку, а после, с легкой иронией, добавляет. — Вот только Кабуто-кун в отпуске.

— С какого…

— С сегодняшнего, — бойко отвечает омега, — а я, как ты сам понимаешь, откладывать шопинг не могу. Омежий порыв, так сказать.

— Какаши, — сцепляя пальцы в плотный замок, едва ли не рычит альфа.

— Да, Фугаку-сама, — седовласый альфа все это время был подле своего господина, просто на него никто не обращал внимания. Привыкли. Кроме Наруто, пожалуй, который во время завтрака то и дело кидал взгляд на невозмутимого мужчину, поражаясь его абстрагированности от мира сего.

— Сопроводи моего брата.

— Но Фугаку-сама…

— Это приказ, — мужчина едва поворачивает голову в сторону Хранителя, и Наруто ёжится, чувствуя, как по омежьей черте бьёт исходящей от главы властностью.

— Слушаюсь, — Хатаке повинно склоняет голову, прикладывая кулак к груди.

— Большое спасибо, брат, — Орочимару снова юрко оборачивается на каблуках и машет рукой, прощаясь. Хранитель решительно направляется за неугомонной омегой. Наруто уверен, что только что Орочимару благодарил не только главу за предоставленную охрану, как и альфа Хатаке Какаши показался ему не таким уж и недосягаемым небом.

— И ты ничего не скажешь, Фугаку? — достопочтенная Микото-сан, до этого остававшаяся в стороне, переводит на мужа любопытствующий взгляд.

— Нет, — покашливая, бурчит альфа. — Большой уже мальчик — своя голова на плечах имеется.

Наруто удивлён такой заботой. Значит, вот какие они — клановые отношения, которые не выносятся на всеобозрение. Отношения, словно в большой, дружной, стоящей друг за друга горой семье, что преподносятся как долг, верность и породистость.

— И позвони Саске, Наруто-кун, — глава таки пригубливает свой кофе и, тут же морщась, мужественно выпивает его залпом. — В день представления альфа обязан быть со своей омегой.

— Хорошо, — Наруто улыбается, чувствуя невысказанную поддержку. Похоже, все страхи были рождены его же мнительностью.

***

Дозвониться до Саске ему так и не удалось. Сперва альфа просто сбрасывал звонок, а после и вовсе отключил телефон. Наруто оправдывал возлюбленного перед его же родителями, веря в то, что Саске своё слово сдержит и прибудет точно на праздничный ужин, предшествующий представлению. Даже представлял, как все сидят за столом, хмуро смотря друг на друга и никак не решаясь высказать очевидное, а после в большую столовую врывается его альфа с большим букетом цветов, подхватывает его на руки и долго просит прощения. И все это под восхищенно-облегчённые взгляды родни. Глупые, омежьи мечты.

На ужин он так и не спустился, хотя Фугаку-сама лично приходил к нему, осторожно стуча в дверь и прося почтить своим присутствием. Как-никак в особняке собрались все близкие родственники, которым Наруто смотреть в глаза не хотел. Не знал, что может сказать в ответ, когда его спросят: «А где же, собственно, альфа?». Наруто и сам не знал — где, все ещё надеясь, что не с другой омегой и причина отсутствия Учиха очень важна. Хотя что может быть важнее собственной пары?

Саске что-то говорил о том, что ему нужно то ли уплатить долг, то ли завершить начатое. В любом случае альфа мог бы поставить его в известность, и он, понимая, согласился бы перенести день представления. Теперь же получалось, что его позорно бросили, да ещё и в чужом доме, в котором Наруто не собирался оставаться больше ни минуты.

— Нару… — Дей всегда называл его так, когда собирался поддобриться, но у Наруто настроения не было от слова совсем. Часы показывали десять вечера, гости уже разошлись, шумя и источая гневные посылы, и, наверное, если бы Саске появился в этот момент, даже несмотря на свои чувства, он бы не дал согласия на брак. Потому что альфы со своей парой так не поступают.

— Только не руби с плеча, хорошо? — Дей присаживается рядом, и Наруто чует на омеге запах его альфы: волнительная терпкость, так органично контрастирующая с лёгкой, ароматной горчинкой.

— Знаешь, Дей, — отвечает, все так же глядя в потолок, — когда Саске уходил, я пообещал себе, что, если он не вёрнется до представления, я тоже уйду. Навсегда, — переводит безразличный взгляд на брата. Ему не кажется: Дей и правда светится мягким золотистым светом с чернильной тенью. — Понимаешь?