- Даже не думай смеяться, - слегка обиженным голосом предупреждает Учиха, - иначе с этим портретом точно случится что-то безвозвратное.

- Ты очень симпатичный, Сасу-чан, - все-таки не может отказать себе в удовольствии поддеть возлюбленного. – И тебе, оказывается, очень идет форма младшей школы.

- Между прочим, я тогда уже в среднюю ходил, - бурчит насуплено, - просто аники… – мстительным взглядом буравит юношу с портрета. – Не важно, в общем. Пойдем отсюда.

- Хорошо, - соглашается примирительно. Все-таки задета альфья гордость Саске, хотя он не упустит возможности как-нибудь расспросить, например, Итачи, почему же на фамильном портрете его отото оказался в клетчатых шортиках на подтяжках и гетрах.

- Подожди, - замирает у самого выхода. Чувство предвкушающего ожидания возвращается с удвоенной силой. На стене возле самой двери два портрета. Взгляд на них отдается глухой болью в самое сосредоточие. Что-то ужасное и ужасающее связывает этих троих – двух альф и одну омегу. Что-то, что могло только разрушать, не воссоздавая ничего взамен.

- Это ведь они? – переходит на уже знакомый, уважительный, а ещё благоговейный шепот. Кажется, что сама картина дышит сущностной силой, запечатленных на ней особей. – Это братья Учиха?

- Да, они, - Саске обнимает его со спины. Альфу бьет крупная дрожь, вибрируя в его собственном, омежьем, сосредоточии. – Мадара и Изуна Учихи – отцы-основатели мира между кланами.

- И Тобирама Сенджу, - добавляет, всматриваясь в лица мужчин, лики которых на этих портретах как-то кардинально отличаются от иллюстраций в учебниках истории.

Мадара-сама изображен скорее умудрено-грустным, нежели воинственным и несвержимым. В его алых глазах безупречный рисунок Мангекё, в длинных волосах, словно запуталась сама ночь, а на заостренном лице – печать тяжелых и нелегких решений. Закутанный в развивающийся черно-алый плащ и сжимающий длинную, тонкую рукоять острой косы, этот альфа кажется самим демоном, вырвавшимся из пучин Бездны. Наруто даже не представляет, как можно бросить вызов такому противнику, если от одного взгляда на него трясутся поджилки.

Изуна-сан рядом с супругом кажется тенью себя – бледный, с напряженным, застывшим выражением лица и тонкими пальцами, вцепившимися за подол кимоно. Седовласый альфа даже не смотрит на свою омегу. Облаченный в боевые доспехи, с пронзительным взглядом рдяных глаз, Тобирама-сама похож на героическое, холодное изваяние. У Наруто складывается такое ощущение, что автор просто взял две картины, с сидящим омегой и возвышающимся альфой, и слепил из них одну – настолько негармонично и неестественно смотрится эта пара.

- Ты же знаешь, что, когда война между кланами зашла в безысходный тупик, главам Учиха и Сенджу не оставалось ничего, как взять курс на перемирие, - негромко говорит на ухо альфа, а Наруто и не против. Он, так сказать, с первых уст хочет услышать эту, одновременно и славную, и трагическую историю. – Естественно, самым мощным и неоспоримым гарантом союза посчитали межклановые, до этого строжайше запрещенные браки. Вот только у глав кланов был выбор: заключить союзы по воле сердца или же во благо целой страны. Конечно же, они, даже не задумываясь, выбрали второй вариант.

- Я знаю, что Тобирама-сама убил супруга, обвинив того в измене клану. Якобы Изуна-сан шпионил для Учиха, предоставляя клану важную информацию о Сенджу.

- Так и есть, - соглашается альфа со вздохом, - но мы никогда не верили в эту причину потому, что Изуна, даже будучи рожденным Учиха, стал Сенджу и никогда, даже по приказу своего отца, не шпионил бы для клана по крови. Теперь же мы склоняемся к версии, что Изуна утаил от супруга свою беременность и рождение ребёнка, которого, как выяснилось недавно, он отдал монаху-отшельнику, за что Тобирама-сама и лишил омегу жизни.

- Это нездраво, - Наруто категорично не согласен с таким положением вещей. Более того, совершенно не понимает их. – Я знаю, что браки были договорными, но неужели клановая вражда была настолько сильной, что вылилась в семейную трагедию.

- Все началось задолго до этого, - Саске обнимает его ещё крепче. Так, словно боится потерять. – Изуна никогда не питал к Тобирама-сама никаких чувств, кроме, пожалуй взращенной клановой ненависти. Любовью всей его жизни был Узумаки Курама – тогдашний глава клана Узумаки, но Сенджу и Учиха был нужен брачный союз, а, кроме Изуны, омег из главенствующей ветви в клане не было.

- А Хаширама-сама за счет этого женился по любви на Мито-сама, - фыркает. – Это подло.

- По любви? – Саске тоже фыркает. Правда, не возмущенно, а саркастически. – Кто его знает, как там было на самом деле, ведь Мадара-сама тоже любил Узумаки Мито-сан и тоже сделал ей брачное предложение.

- Хочешь сказать, что Мито-сама выбрала Сенджу потому, что таково было распоряжение главы её клана? – оборачивается в кольце заботливых рук. Он удивлен и обескуражен. До крайности, ведь все это время, назубок изучив родословную клана, считал, что это была любовь и верность, которые ставили в пример из поколения в поколение.

- Хочу сказать, что отношения между Учиха и Узумаки всегда были сложными, - отвечает уклончиво, с лукавой улыбкой. Наруто обдает жаром краски. Альфа, и правда, ненормальный: столь откровенные сущностные веяния в таком месте – это же ещё более смущающе, чем будь они в толпе живых людей.

- Ты, Саске, кстати, очень похож на Изуна-сана, - в полуобороте, долго и изучающе, смотрит на картину. – Я бы даже сказал – пугающе похож.

- Не начинай, - рычит предостерегающе. – Из-за этого сходства мама до самого пробуждения называла меня своей маленькой омежкой. И не докажешь же достопочтенной Микото-сан, - чуть ли руками от возмущения не всплескивает, - что ощущаешь себя полноценным альфой даже с дремлющей сущностью.

- Наверное, это ещё и потому, что сущности Мадара-сама и Изуна-сана, как и ваши с Итачи, были близнецами, - тем же, долгим и изучающим взглядом смотрит теперь на альфу. – Так сказать, две половинки одного целого.

- Может, и половинки, - кивает в ответ задумчиво, - но я бы не сказал, что одного целого. Скорее, как грани – диаметрально-противоположные, - Наруто предпочитает промолчать. В его клане принято считать, что даже Мадара-сама не обладал всей сущностной мощью своего Предка. Потому, что единая сущность была разделена на две части. Как поговаривали и о том, что должен же когда-то явиться Учиха со всей полнотой силы Десятого. Беты же называли это по-другому – рождение Антихриста.

В коридоре он замечает Кабуто. Бета выглядит ещё более сосредоточенно, чем обычно. Наруто даже сказал бы, удрученно и взволновано. Подобное, непривычное, мечущееся в эмоциях выражение лица Якуши не может оставить равнодушным. По крайней мере, его – омегу, учуявшего на одежде беты легкий, но при этом острый запах течки.

- Наруто? – Саске как раз собирался показать ему ещё одну гордость особняка – большую библиотеку, но остановился вместе с ним, чуть пофыркивая.

- Я быстро, - вдыхает воздух часто и быстро. Запах тонкий, словно виточек дыма, медленно колышущийся в воздухе. Он сжимает ладонь альфы, смотря ему в глаза с немой просьбой.

У Наруто много планов, и они мечутся в его голове от одной крайности к другой. Он хочет провести день со своим альфой. Хочет насладиться то ли последними часами свободы, то ли предвкушением предстоящего. Порывается поговорить с братом, от которого ни на шаг не отходит альфа, и с самим Итачи, мотивы которого ему не совсем ясны. Остро нуждается в уединении, чтобы подумать и взвесить, возможно, даже поговорить с наглым китсунэ по поводу услышанного в галерее. Наруто не нравится мысль о том, что их с Саске Предки то ли с их помощью мстят друг другу, то ли, словно сожалеющие об упущенном родители, пытаются воплотить собственные идеалы в своих отпрысках. Но этот запах, практически беспомощное выражение лица беты и кричащее поведение омеги…

- Мне кажется, что я смогу подобрать правильные слова.

- Хорошо, - похоже, Саске не нравится его идея, но он смиряется. Наруто более чем уверен, что его опрометчивый поступок не одобрил бы даже Дей. Он не имеет права вмешиваться: ни в дела другого клана, ни в чужие жизни, - но сущностный порыв столь стремительный, что омегу бьет крупная, волнительная дрожь, словно если не сейчас, то уже никогда.