Суйгетсу прикрывает глаза. Топленая боль разливается в груди, а на губы ложится печать предопределенной улыбки. Кто бы мог подумать, что мальчишка-альфа способен что-то в нем пробудить. Вот так, медленно и осторожно, словно представ перед ним совершенно другим человеком, прикоснуться к средоточию его сущность даже сквозь омежью черту… Ещё и в глаза что-то попало. Щиплет до скопившихся в уголках слез.

- Понравилось что-то? – он чует резкий, но не агрессивный запах свободного альфы. Приоткрывает глаза, удивленно вскидывая бровь.

- Нет. Я просто… – бормочет что-то невнятное, озираясь по сторонам. Омежья черта предательски дрожит и не желает повиноваться, слабея на глазах. Во всем виноваты эмоции и предстоящая течка. Какой бы глыбой льда он ни был, но обмануть природу невозможно. Как и сущность, которая снова зудит о наболевшем.

- Думаю, тебе подойдет вот это, - молодой альфа, дворовой, одетый, как отпетый хулиган, да ещё и с татуировками на щеках, тянется сперва к подставке, а после к нему самому.

Он отопревает. Инстинктивно. И отбрасывает руку альфы. Тот не представляет угрозы и его прикосновение не противно, просто нервы шалят, а собственные феромоны бьют в голову. Наверное, он просто уже стар для всех этих подростковых штучек, которые должны вводить в состояние восторженной эйфории.

- Красиво, - тянет альфа, словно только что омега и не причинил ему боли. Снова инстинкты. Омежья черта полоснула дворового, словно лезвие, но тот даже виду не подал. А он лишь переводит взгляд вниз, смотря на брошь с полным белым цветком, украшенным морозно-синими бусинками. Кажется, от него даже пахнет, словно эта искусственная поделка действительно способна источать аромат. К слову, весьма приятный.

- И хорошо перебивает особый омежий запах, - альфа ему подмигивает, словно понимает. – Сам делал.

- Простите, - в горле резко становится сухо. Незнакомый альфа просто так, почуяв его проблему, пришел на помощь. Не из корыстных мотивов, а потому, что характер у него такой – добродушный. Да уж, в последнее время с альфами точно происходит что-то странное.

- Сколько с меня? – спешно роется по карманам, пытаясь найти бумажник, который, увы, остался в машине.

- Подарок, - довольно тянет альфа, демонстрируя небольшие клыки. – Для прекрасного омеги.

- А не позволяете ли вы, молодой человек, себе лишнее? – Нейджи невозмутим. Видимо. Но его губы сжаты в тонкую нитку, а у висков опасливо налились сосуды, пусть глаза все ещё смотрят на дворового черной точкой зрачка. Суйгетсу просто не может в это поверить. Похоже, его ревнуют.

- Да нет, в самый раз, - дворовой словно и не понимает, что сейчас происходит, будто и не чувствует силу Первородного, просто пожимает плечами. - Брать будете? – кивком указывает на белоснежный букет в руках Хьюго.

- Да, - чеканит, и ему приходится миролюбиво прикоснуться к руке альфы и чуть сжать, дабы усмирить его собственнический, юношеский пыл, ведь дворовой, похоже, и правда, не замышлял ничего дурного.

- Точно? – переспрашивает, щуря глаза с вертикальным зрачком.

- А что? – Хьюго кажется сбитым с толку, удивленно смотря на букет в своей руке. Суйгетсу нравятся цветы, но он благоразумно решает больше не вмешиваться в процесс демонстрирования альфами друг другу, кто из них более крутой самец. Иногда альфам это просто нужно и тут уж ничего не поделаешь.

- Ну, понимаете, - шатен скребет лохматую макушку, возводя глаза к потолку. – Белые тюльпаны – это очень серьезные цветы. Типа, как признание в искренности своих чувств. Как говорит мой друг, - поучительно приподнимает указательный палец, - без каких-либо «но» или «может быть». В общем, - подводит итог, - без подвоха.

- Да? – он слегка озадачен, ведь, выбирая цветы, даже не думал об их символичности. Просто взял те, которые, как говорят, впали в око. А вот оно как обернулось. – Тогда точно беру, - тянет уголок губ и хмыкает, чувствуя взволнованность омеги. Пусть и так. Обнажено. Но, как кажется Нейджи, кроме Суйгетсу он бы никому более не смог подарить белые тюльпаны. Даже Хинате-химе.

- Пройдемте тогда к кассе, - расплачиваясь за цветы, оставляет щедрые чаевые. Кажется, он сделал правильный выбор, что зашел именно в магазин «Цветочная романтика».

- Наруто-кун, закроешь сегодня? – уже при выходе, когда его минует продавец-омежка, Ходзуки кажется, что он чует очень знакомый, пусть и едва уловимый запах.

- Опять на свидание? – укоризненно журчит юношеский голосок, и Ходзуки замирает, прислушиваясь.

- Ага! – дворовой спешно снимает рабочий передник. – Завидная милашка, чувак. Я тебе говорю, - шатен уверено ударяет кулаком по стойке, - она – та, которую я искал всю жизнь.

- Ты говоришь так каждый раз, Киба-кун, - он оборачивается, чтобы столкнуться взглядом с большими глазами цвета дорогого сапфира. Легкий цитрусовый аромат с нотками кардамона…

- Да быть этого не может… - шепчет, а сам улыбается. Счастливо. Все-таки Учиха – любимчик своего Предка.

- Что такое? – тревожится альфа, нагло своей широкой спиной загораживая золотоволосого омежку.

- Нет, ничего, - Шикамару ему просто не поверит, но это фурор. И Суйгетсу хочет это видеть. Хочет видеть лицо Итачи, когда он узрит омегу своего любимого, глупого отото.

Всю дорогу до дома он бережно прижимает цветы к груди. Слова дворового альфы о символичном значении белых тюльпанов что-то затронули внутри. Слишком спешно. Так, что кружится голова. Ещё пару часов назад он видел перед собой прихотливого и наглого юнца, нелепые ухаживания которого просто терпел, а сейчас Нейджи воспринимается только как альфа. Сильный альфа, достойный и заботливый. Тот, с которым хочется создать семью.

Ходзуки фыркает, понимая всю нелепость своих мечтаний в рамках поставленных перед ним условий, но собственную, омежью, сущность не перекроишь и не обманешь. Он-то думал, что никогда уже не встретит своего альфу, а, оказывается, он просто ждал, когда тот подрастет.

- Здесь? – спрашивает, паркуясь у высотки. Пусть фонари и горят ярко, но темнота дальних углов тревожит альфу. Он просто обязан проводить Суйгетсу до самой двери, иначе его сущность не успокоится и будет метаться до тех пор, пока не будет уверена в безопасности омеги. Вот только он не знает, как поступить… более по-альфьи – проводить до порога или же все-таки попросить номер телефона и перезвонить позже. Второй вариант как-то более ненадежен, но и первый может быть истолкован омегой не совсем правильно.

- Да, спасибо, - собирается уйти, задушить в себе этот неуместный омежий трепет, приказывает сущности усмирить свои порывы, в которых нет смысла. Ведь не к этому же, не к статусу официального любовника малолетнего альфы, он стремился. Но если бы это было так просто, он бы встал и ушел, а не дергал дверную ручку туда-сюда онемевшими пальцами.

- Суйгетсу-кун… – он вздрагивает и медленно оборачивается, тянет улыбку, а сам нервничает так, что зуб на зуб не попадает. В его-то возрасте, когда все вехи уже кажутся пройденными.

- Послушай, Суйгетсу-кун, - прикасается к хрупким плечам и смотрит прямо в глаза. Хочет казаться серьезным, ответственным и уверенным в своих словах альфой, одним махом, если это нужно самому омеге, переступив через десяток лет. – Я прошу дать ответ на мое предложение до начала твоей течки. Хорошо? – омега не должен понять превратно, все-таки его сущность и разум чисты от грязных помыслов… Ну, почти чисты, но всему виной омежий запах, от которого кружится голова и млеет сущность.

- Хочешь скрепить соглашение постелью? – уязвляет намеренно, хочет причинить боль, спровоцировать, сделать хоть что-то, чтобы подвести альфу к черте, после чего наступило бы разочарование, но Хьюго только улыбается понимающе и прикасается теплой ладонью к его пылающей щеке.

- Просто подумал, что в такой… ответственный момент альфа должен быть со своим омегой, - слава Предкам, что дядя сейчас не слышит его речей. В клане Хьюго к омегам не относятся пренебрежительно. Именно к своим омегам, а остальные… Просто принято считать, что альфа должен сделать все для того, чтобы омега была довольна своим местом при нем. Не более. А он сейчас говорит, как сентиментальный романтик, что так импонирует его воспрянувшей сущности.