- На менеджера, - снова обижено бурчит омежка, - а цветы – это, скорее, хобби, - ну, что ты будешь делать? Ему, Учиха Саске, никак не удается найти подход к этой омеге! Ну, да, в этот раз Саске согласен с сущностью, что это заводит. Но только в этот раз.

- Похвально, - констатирует Учиха, невольно сравнивая Наруто и Сакуру. У Харуно тоже есть образование – омежий пансион, в котором её обучали быть идеальной супругой и домоправительницей, а блондинчик, похоже, следует велению своего сердца. Вот не стоит так поступать – Саске это понимает, но все равно сравнивает. И не только по пункту «образование», словно пытается найти причину, по которой не может отказаться от прихоти ухаживать за молоденьким омежкой. Отец бы точно не одобрил. И уважаемая Микото-сан. И Итачи. Итачи особенно.

- Ты очень красивый, Наруто-кун, и целеустремленный, - комплимент сам срывается с языка, словно именно сейчас ему самое место, а ему ведь не место, потому что это только ухаживание, и он не должен предпринимать ничего такого, что могло бы сформировать о нем предвзятое мнение. – Этим ты мне и понравился, - в Бездну правила, когда больше нет сил держать все в себе! Он как-нибудь выкрутится, когда осознает последствия своей опрометчивости. И Итачи снова бы не одобрил. Как сейчас сам Саске не одобряет то, что он снова мыслит, как подросток, который некогда верил в то, что слова брата – это незыблемая истина. Увы, с возрастом разочаровываешься во многих вещах. В том числе и в людях.

- Скажете такое, - смущенно лепечет омежка, робея. Саске смотрит на мальчика и не перестает удивляться. Мало того, что ему простили подобную вольность, обратившуюся едва ли не в признание, так ещё и искреннее смущение мальчика для него, словно насыщенный чем-то эйфорийным эликсир. Как там говорят? Живая вода? Вот примерно так Учиха сейчас себя и чувствует, словно в него, по капле, вливается сама жизнь, как и знает то, что пройдет пару часов, и это ощущение сменится черной депрессией и тоской. Его потребность в Наруто, как зависимость, и этого бы пугаться, ему, альфе, но страха нет. Просто желание быть рядом и никогда не отпускать. А сбыточное ли оно? Это только предстоит выяснить.

- Простите, Саске-сама, но у меня посетители, - омежка вежливо кланяется, пятясь. – Удачного вам дня, - и уходит. Сбегает – так кажется Саске. Похоже, со следующим визитом придется повременить. Слишком уж он напирал на мальчишку, давя на него собственными двойственными чувствами. Наруто нужно дать время подумать, а после, наконец, пригласить его на свидание. Только бы хватило на это сил. Может, стоит как-то поговорить со своей сущностью и попытаться договориться с ней, чтобы она его не донимала своими инстинктивными требованиями?

Бред! Говорить с сущностью? Где это видано? С ней можно общаться на сущностном уровне, который предопределяет обмен впечатлениями, ощущениями, чувствами, эмоциями, можно черпать её знания, опыт, силу, но явно не разговаривать, как с человеком. Глупая мысль, которую Саске сразу же отметает.

- Ты бы не приходил сюда больше, парень, если тебе дорого твое породистое лицо, - прозвучало совсем близко и явно недружелюбно, но, главное, без тени страха, поэтому-то Саске так и не смог понять, что же его задело больше: то, что он снова заблаговременно не почувствовал особь, или же то, что дворовой проигнорировал его статус Первородного, обращаясь к нему, как к равному.

- Чё вякнул, альфа? – Учиха резко оборачивается, смотря на дворового. И снова этот диссонанс, который буквально разрывает его на части: мало того, что ответил дворовому в его же, простецкой, манере, так ещё и альфой назвал, словно тоже видел в нем равного. А равными они ну никак не могут быть: ни по происхождению, ни ввиду обстоятельств.

Дворовой похож на шута*. Красно-черная кожа смотрится на нем нарочито вульгарно, вызывающе, режет глаз. Заклепки, цепочки, сережки, браслеты, даже этот ошейник с малыми шипами – все это раздражает Саске, до зубного скрежета и нестабильности сущности. А ещё дворовой совершенно его не боится. Может, опасается, понимая, столь велика между ними разница в силе, но страха в карих глазах с вертикальным зрачком нет. Его сущность не столько сильна, сколько самонадеянна. Взваливает на себе больше, чем она на то способна. Например, пытается игнорировать подавляющий рык сущности Первородного. Давно он не испытывал этого чувства противостояния, этого азарта предстоящего сражения, этого запаха раскаленного, густонасыщенного феромонами воздуха. Можно сказать, что дворовой сам себе выписал приговор.

- Не будет он твоим любовником, Первородный, - фыркнув, бросает дворовой, скрещивая руки на груди. Саске видит, что у альфы поджилки трясутся, но выдержки ему не занимать. Упрямый, словно его Предком был баран, хотя от него по-прежнему воняет псиной.

- Наруто на такое просто не согласится. К тому же, ты сильно оскорбишь его таким предложением и потеряешь его доверие, - поясняет без лишних вопросов, все-таки отступая на шаг и морща нос. Вены на висках шатена взбугрились, пульсируют под кожей, и Учиха остается только догадываться, какой силы боль сейчас испытывает дворовой от давления его намного сильнейшей и древнейшей сущности. Но нужно отдать парню должное – это уже его, саскина, сущность решает за них обоих, отвешивая сущности дворового вежливый поклон. Седовласый внутри снова скалится, гремя своими оковами, а Саске только вздыхает, окончательно вымотанный всеми этими буйствами и стечениями обстоятельств.

- Мы как-нибудь сами разберемся, - не грубо, но с нажимом отвечает Учиха, затыкая свою, хохочущую сущность. И непонятно, над кем она смеется: то ли на дворовым, который все-таки признал её превосходство, то ли над своим хозяином, который сейчас нагло врет, отрицая очевидное.

- И вообще, Киба-кун, да? – шатен приподнимает верхнюю губу в оскале, но кивает. – Так вот, Киба-кун, не лезь не в свое дело. Ясно? – позволяет сущности последний рывок, обращая его в мысленный, подавляющий приказ, считая, что на этом их разговор окончен. Конечно, у него ещё много причин для негодования и ответных претензий, но не в магазине же, где полно покупателей, устраивать драку, тем более, не на глазах у Наруто.

- Ты ничего не знаешь о Наруто, а я знаю многое, - широкая, пусть и кривоватая улыбка, которую так и хочется смазать своим кулаком. – Даже больше, чем ты можешь себе представить. Я, - Киба гордо бьет себя кулаком в грудь, - его лучший друг, а ты – всего лишь альфа, который на что-то там надеется. Вот в чем истинная разница между нами, Учиха-сама, - снова ухмыляется, подходит к выбранной им драцене и с легкостью поднимает тяжелую кадку, унося. Теперь понятно, почему этот дворовой показался ему не совсем обычным, да ещё и эти глаза-щелки, словно у перерожденного… Видно, дворовой в первом поколении. Что ж, этому альфе придется нелегко.

Саске вымучено выдыхает, прислоняясь затылком к холодной стене. Последние слова, брошенные дворовым, словно хлысты. Хлысты правды. Наруто никогда не согласится стать его, пусть и официальным любовником, но он, альфа, все ещё на что-то надеется.

- Какое, однако, у тебя занятное, вечнозеленое приобретение, - драматическая пауза, от которой Саске даже не дрогнул, просто выдохнул, глубоко и смиренно, ведь рано или поздно этот альфа должен был его посетить, - отото.

- Чего тебе, Итачи? – Саске, нацепив скучающую маску, оборачивается. Старший брат, чувствуя себя, словно дома, уже расположился в удобном кресле, закинув ногу на ногу. На его безупречном, породистом лице легкая, располагающая, но нечитаемая улыбка. Вокруг него сущностный ореол, настолько сильный, что даже ему, кровному брату, слегка некомфортно. А ещё в темных глазах Итачи азартные смешинки. Значит, брат не уйдет, пока не получит то, за чем пришел.

- Я, знаешь ли, занят, - ну, по крайней мере, никто не запрещает ему попытаться выпроводить своего непосредственного и единственного начальника из своего же кабинета, не удовлетворив его любопытство. Конечно, это не любопытство и даже не братская забота. Итачи, очевидно, что-то прознав, печется о чести и репутации клана Первородных, ибо по иным причинам он просто не мог к нему прийти.