— Пошли, — шепнул Дик и взял меня за руку.

Я не спрашивал, куда он меня ведет, ведь пошел бы за ним хоть на край света. Я не понимал своих эмоций, которые он во мне вызывал, и даже не пытался найти им объяснения, просто стремился к нему всей душой, и мне было так приятно чувствовать тепло его сильной и надежной руки, которая сжимала мою ладонь.

Мы вышли к шалашу, который располагался в укромном местечке, в стороне от всех дорожек и тропинок.

— Сегодня весь день строил его для нас, — пробормотал Дик.

— С милым рай и в шалаше, — брякнул я и тут же прикусил язык.

Боже, что же я говорю? К счастью, уже темнело, и он не мог заметить, как я густо покраснел. Спасибо, что Дик оставил этот мой неудачный каламбур без комментариев.

— Я убил всех жуков на этой поляне, так что можешь ничего не бояться, — пошутил он.

Я глупо хихикнул в ответ и присел на лоскутное одеяло. Итак, он построил шалаш для нашей встречи и набрал для меня земляники. Мысли мои смешались. То ли это, что я думаю? Нет уж, лучше об этом не думать, иначе можно запросто сойти с ума.

Парень, тем временем, разжег костер, который ярко заполыхал и затрещал, разбрасывая вокруг себя искры, отражающиеся в темных зрачках Дика, когда он поднимал на меня обжигающий взгляд своих темных глаз. Я смотрел на огонь, боясь дышать от волнения.

Дик бросил к моим ногам охапку хвороста и дал мне задание ломать веточки. Я тут же поцарапался, но промолчал, чтобы избежать очередного позора за свою неловкость. Мы почти не разговаривали и избегали смотреть друг другу в глаза.

Костер прогорел, но продолжал дарить нам свой жар. Дик бросил в угли несколько картофелин, а потом присел рядом со мной.

Я забыл, как дышать, в ожидании от него хоть слова, хоть жеста. Неожиданно он повернулся ко мне и опрокинул меня на спину. Все. У меня чуть сердце не разорвалось. Я вцепился руками в его плечи, стараясь ему не сопротивляться, чтобы не отпугнуть. Наши губы робко соприкоснулись, и я ощутил, какие они у него жесткие и настойчивые. От него пахло сеном, лесными ягодами и его собственным, естественным запахом, который оказался мне очень приятен.

Я отдался этому первому поцелую, принимая на себя подчиняющую тяжесть его тела, чувствовал как по телу скользят его руки лаская меня, от чего терял голову, будто летел. Мы целовались, словно безумные, он почти кусал меня, а потом прижался к моей ноге, и бедром я ощутил его эрекцию. Я инстинктивно стал двигаться ему навстречу, извиваться, через одежду тереть его член, еще сильнее распаляя наше общее желание.

Мне хотелось большего, полностью раствориться в нем, слиться с ним, стать им. Внезапно Дик застонал, словно от боли, оторвался от меня и сел, повернувшись ко мне спиной. В полутьме я видел, как он работал рукой, тяжело дышал, вперемешку со стонами, потом дыхание его сбилось, и он вскрикнул.

Я так и лежал, боясь пошевелиться, не зная, что теперь будет. Когда мой друг кончил, он вновь прильнул ко мне, уткнувшись лицом в мое худое плечо, в поисках моей ласки. Я робко прикоснулся пальцами к его волосам цвета меда. Они оказались очень густыми и мягкими на ощупь.

Ну что ж, пусть он развлекся со мной, получил то, чего хотел. Я и слова не скажу ему в упрек, и приду сюда столько раз, сколько он позовет. Лишь бы только позвал еще!

Дик приподнялся на локте, посмотрел мне в лицо и улыбнулся. Он был такой красивый, каждая черточка его лица казалась мне родной.

— Противно? — насмешливо спросил он.

— Нет, нет, — замотал головой я и добавил откровенно. — Мне понравилось.

— Испугался?

— Не очень, — застенчиво ответил я.

— Ты не обиделся? Я не оскорбил тебя?

Вместо ответа ласково погладил его узкой ладонью по смуглой щеке.

— Слушай, Дик, — нашел в себе смелость спросить я. — Что же это с нами было?

Он на миг задумался, а потом произнес с глубокой нежностью в голосе:

— А ты еще не понял? Это же наша любовь, Эмиль. Разве ты не узнал ее? Просто первая любовь…

Мы оба беззаботно рассмеялись, сначала тихо, а потом более громко и раскованно, с каким-то облегчением. Когда Дик сказал мне эти слова, у меня словно камень с души упал. Я понял, что он мной доволен, и мне от этого стало безумно хорошо и легко.

Друг мой неожиданно вскрикнул и резко вскочил. Я тоже сел, немного испугавшись, не поняв, что случилось. Он схватил прутик и стал выкатывать обугленную картошку из костровища.

— Сгорела! — с досадой сказал он. — Я совсем позабыл про нее. Не удалось мне угостить тебя деликатесом.

— Удалось, — ответил я с загадочной улыбкой. — Еще как!

Если в этом мире и существовало счастье, то сегодня я его испытал в полной степени, и это было лучшим подарком судьбы в день моего шестнадцатилетия.

========== Глава 6 ==========

Наш двор был залит солнцем, и в нем кипела бурная деятельность, привезли дрова. Несколько крепких, молодых парней из деревни выгружали их из огромной телеги. Гаврила мгновенно превратился в большого начальника и руководил работами, грозно на всех покрикивая и понукая ленивых.

Я раскрыл окно в своей комнате, взял подушку, яблоко, книгу и удобно расположился на широком подоконнике, полулежа, наблюдая за происходящим. Среди приехавших работников оказался Дик, и сердце мое подпрыгнуло от счастья. Он здесь!

За последний месяц мы встречались пять раз, все в том же шалаше. Но лето подходило к концу, становилось прохладно, ни костер, ни лоскутное одеяло уже не согревало нас по ночам, и мне надо было подумать о новом месте для наших свиданий. Этим и была занята моя голова.

За это время мы с Диком очень сдружились, часами говоря обо всем на свете. При встречах мы целовались без конца, я упоенно ласкал его член рукой, всякий раз умирая от истомы, а он мой, и нам обоим это доставляло огромное удовольствие. Хоть он и говорил, что я красивый, что нравлюсь ему, я все равно ужасно стеснялся своей субтильности и худобы. Я хотел быть таким же сильным и прекрасным, как Дик. Почему он повелся на меня? Может, я похож на девушку? Если это и так, то на очень страшненькую. Странный человек этот Дик, и выбор его в отношении меня тоже казался мне странным.

Он поднял голову, посмотрел на меня и послал мне ослепительную, белозубую улыбку. Я тоже просиял ему в ответ и подмигнул.

Гаврила выдал молодым мужчинам огромные колуны. Дрова следовало разрубить и сложить в дровник. Несколько мальчишек, лет семи-девяти, на которых была возложена обязанность собирать дрова и складывать поленницу, вертелись тут же. Гаврила громогласно призывал их к порядку.

Делая вид, что читаю, я продолжал из-под своих белесых ресниц наблюдать за Диком. Со стороны можно было подумать, что обнаглевший богатенький мальчик развлекался тем, что смотрел, как вкалывают бедные, деревенские парни. Но на самом деле, это было не совсем так. Я никого не видел, кроме Дика, а он, чувствуя на себе мой взгляд, тоже был всецело поглощен моим присутствием.

Мы были одни во вселенной и находились в своем мире. Дик брал огромные деревянные чурки, ставил их и рубил, с первого удара, так легко, двигался так изящно, а его удары были такими сильными и меткими. Мы постоянно, тайком, переглядывались, и по всему моему телу разливалась невесомое желание, которое наполняло каждую клеточку.

Я так засмотрелся на него, что, подавшись вперед, чтобы не упустить его из вида, чуть было не вывалился из окна. Дик заметил это и стал сдавленно ржать на до мной. Я обожал его.

Они яростно рубили до обеда, только щепки летели. Поленница в дровнике росла и росла, мальчишки бегали, в мыле, складывая ее. Когда все было сделано, работники пошли в баню. Дворовые девушки накрыли для них стол под навесом, расставили тарелки и принесли с кухни огромные кастрюли с дымящимися супом и кашей, разрезали большие и свежие краюхи хлеба.

Меня тоже потянуло к ним во двор. Но что я буду там делать? Садиться рядом, да и вообще приближаться к крестьянам, общаться с ними, мне было запрещено. Ведь я мог понабраться от них дурного или чем-нибудь заразиться. Отец был уверен, что все крестьяне больны, хотя на мой взгляд, они были здоровы, как кони.