— Смотри внимательно на поплавок, — дал задание мне он, — если он начнет дергаться, это значит клюет рыбка.
— Рыбы не клюют, потому что у них нет клюва! — выпалил я, шмыгая носом, из которого все еще продолжала вытекать вода.
Я был уверен, что теперь точно простыну, заболею, отравлюсь и умру.
— Не сиди на солнце, а то растаешь, — насмешливо заметил Дик.
Я встрепенулся и резко поменял место дислокации. На солнцепеке мне действительно находиться не рекомендовалось. Мне захотелось домой, но сначала надо было обсохнуть. Я уже сожалел, что пошел с ним. Неожиданно на моем плече что-то защекотало. Я повернул голову и заорал в полном ужасе. С дерева на меня свалилось какое-то огромное, неведомое насекомое, жук или сороконожка, которое, судя по его мощным челюстям, явно кусалось. Я вскочил и с воплями, беспорядочно махая руками, забегал по берегу, забежал в воду, поднимая ногами брызги.
— Да что с тобой, ты всю рыбу распугаешь! — заорал на меня Дик. — Что случилось?
— Она… Оно… Свалилось… Кусалось… — рыдая проговорил я.
Дик решительно подошел ко мне и осмотрел мою кожу на плече, но там не было никакого следа. Очевидно, я стряхнул с себя тварь прежде, чем она успела меня укусить.
— Отведи меня домой, — слабым голосом попросил я. — Иначе я тут скоро умру.
Дик задумался, посмотрел на небо, очевидно, чтобы определить время, потом, с сожалением, на свою удочку.
— Хорошо, — вздохнул он, — одеваемся. Славно порыбачили. Ну ты и истеричка. Попроси у своего папаши успокаивающих таблеток и пей. И зачем я взял тебя? Семья моя теперь осталась без рыбы и, соответственно, без ужина.
Я почувствовал укол совести. Действительно, я и не подумал, что рыбалка для Дика вовсе не развлечение, а способ добыть еду.
— И большая у тебя семья? — понурив голову, печально спросил я.
— Отец, пьяница, почти ничего не делает. Мама, что-то она болеет в последнее время. И пять братиков с сестричками.
— О… Как мне жаль… — пробормотал я, расчувствовавшись. — Возьми вот эти пирожки…
Он поднял на меня свои темные глаза, взгляд его стал жестким.
— Иди ты к черту со своими пирожками, зализанный, маменькин сынок.
В полном молчании мы дошли до нашей усадьбы. Глаза мои застилали слезы. Я понимал, что дружба, которая мне была так интересна, к которой я стремился всей душой, хотя не мог понять, почему, закончилась, так толком и не успев начаться. У ограды мы холодно попрощались. Пирожки он не взял, просто бросил прощальное слово и исчез в лесу. Я достаточно ловко перебрался через забор. По поведению домашних было понятно, что моего отсутствия, к счастью, никто не заметил.
До самого вечера я был в самом скверном настроении. Лишь теперь я осознал всю степень убогости своего существования. Да, я был никому не нужен, никто меня не любил, я никому не интересен, ничего не умел и не приносил никакой пользы. Один единственный раз в моей жизни настоящий парень предложил мне дружбу, и я все испортил. До середины ночи я прорыдал в подушку.
В четыре утра мною было принято решение. Я встал, прошел на кухню, взял корзину, которая стояла в углу, наполнил ее продуктами, положил крынку меда, кусок мяса, большой пирог, шмат сала, мешочки с сахаром и солью, кулек конфет. Мне было все равно, заметит ли кухарка пропажу или нет. Потом пересчитал монетки в кошельке, который вернул мне Дик. Их оказалось ровно десять, парень не взял себе ни одной. Кошелек я тоже положил в корзину. Не таясь, я прошел в прихожую, где надел свои самые крепкие и удобные башмаки и вышел за ограду через главные ворота.
Гаврила спал в своей сторожке. Сторожевой пес не гавкнул, а лишь завилял хвостом, когда я бросил ему кусочек сахара. Ноша моя была тяжела, но на этот раз я был полон решимости добраться до деревни и найти дом, где жил Дик. Ведь по моей вине его семья вчера осталась без еды!
Я уверенно и быстро шел по темной дороге и на этот раз не боялся ни жуков, ни быков, ни самого черта, словно подгоняемый ветром. Наступив в коровью лепешку, я яростно вытер подошву о траву на обочине и продолжил свой путь. Уже светало, поблизости орали петухи. На окраине деревни я повстречал босоногую девочку с ведром.
— Подскажи, пожалуйста, где находится дом пастуха? — вежливо спросил я.
— А, там, — сказала она, махнув рукой и глазея на меня с любопытством.
Я угостил ее конфетами и поспешил к дому. Это оказалась большая изба, достаточно крепкая, но не было ни забора, ни собаки. Оглядываясь, я прошел по двору, соображая, куда бы пристроить корзину с продуктами, чтобы ее не украли чужие, но заметили свои. Это оказалось не просто. Проходя мимо сарая, я заметил, что дверь приоткрыта, и с любопытством заглянул.
Дик спал на земляном полу, на охапке сена. Он так и был полуобнаженным, в одних штанах, прикрытый лишь лоскутным одеялом. Волосы его растрепались и перемешались с соломой, темные ресницы плотно сомкнуты. Я тихонечко подошел, несколько секунд позволил себе полюбоваться им, улыбаясь, радуясь, что он этого не мог видеть, потом поставил рядом корзинку и вздохнул с облегчением. Дело было сделано. Вот, держи мой друг! И прости, что сорвал тебе рыбалку!
Я поспешно вышел и уже скоро направлялся к дому, размышляя, как же воспримет Дик этот дар, с благодарностью, или же сочтет за оскорбление, но хотелось верить в самое хорошее. Иначе, зачем жить?
========== Глава 5 ==========
В какой же миг у человека меняется судьба? Когда же это случилось в моей жизни? В тот ли момент, когда ранним утром меня осенила мысль пойти в сельскую школу? Или же, когда мне преградил дорогу черный и свирепый бык Люцифер? Я был уверен, что судьба моя решилась, когда, сидя в беседке с книгой, я услышал его свист. Я сразу понял, что это Дик зовет меня, и замер, так как после нашей ссоры не ждал от него ничего хорошего. Да и не виделись мы давно, уже недели две. Мое сердце учащенно забилось.
Свист повторился. Я мог бы проигнорировать его, остаться на месте и продолжить читать, и тогда прожил бы долгую и спокойную жизнь в одиночестве, без любви, без него. Но я сделал свой выбор. Не раздумывая больше ни секунды, я отложил книгу и бегом бросился к ограде, вцепился пальцами в железную решетку своей золотой клетки так, что костяшки побелели.
— Дик! — выдохнул я с облегчением.
Он пришел ко мне! На этот раз он приоделся, был в светлой рубашке и чистых брюках, даже не босой, на ногах — кожаные ботинки, сшитые вручную, какие носили в наших краях крестьяне по праздникам. Он улыбался мне, а я заулыбался ему в ответ. От сердца отлегло, похоже, он уже не сердился.
— А у меня сегодня день рождения, — выпалил я. — Как же я рад, что ты пришел!
— Я знаю, — тихо отозвался Дик.- Поздравляю, Эмиль. Вот… Принес тебе…
Он протянул мне небольшое лукошко с земляникой, которое я принял с восторгом и благодарностью. Я даже не вспомнил, что у меня на нее в детстве была аллергия, и стал тут же уплетать сочные и сладкие ягоды.
— Спасибо тебе за корзинку, — сказал мне Дик, несколько смущаясь. — Эти продукты и деньги нас очень выручили. Но дай мне слово больше этого не делать. Мне неловко принимать от тебя помощь.
— Ерунда, — махнул рукой я. — Почему бы не помочь, если есть возможность? Вкусные ягоды!
— Прогуляемся? — предложил он.
Был уже вечер. Гости наши, которые съехались на праздник, давно про меня забыли, равно и про то, какой повод их собрал. Они пили, ели, пели песни и плясали. Вся челядь, сбившись с ног, прислуживала им. В принципе, я был свободен.
Мне приятно было продемонстрировать своему другу, как я ловко научился перелезать через ограду. На него это произвело впечатление, и он одобрительно кивнул головой, однако, на всякий случай, поддержал меня за локоть. Мы оказались рядом, и я, повинуясь странному порыву, вдруг обхватил его за торс и прислонился головой к плечу. Дик неловко прижал меня к себе за талию. Некоторое время мы стояли так, обнявшись, слушая шелест листвы и стрекот сверчков.
