Люди в России часто ориентируются на опыт и уроки прошлых поколений, воспринимая их как некое руководство к действию. Разные типы историй и повествований становятся чем-то вроде хранилища или коллективной памяти народа, которыми пользуются поколения, обращаясь к ним вновь и вновь.

Например, обсуждая различные жизненные ситуации с респондентами, было интересно отмечать, как истории отражают их «ностальгию» касательно определенных аспектов прошлого. Практически всегда можно было услышать историю, которая начиналась, к примеру, с таких фраз: «у нас происходили оживленные и дружественные встречи каждую пятницу, и…» или «в те времена я был знаком со всеми в нашем офисном здании, и…». Другими словами, истории отражают ностальгию, и в какой-то степени отражают аутентичность населения.

Интересно отметить, что, даже если люди не готовы прямо говорить о своем опыте, они склонны рассказывать истории, заменяя в них свое имя на любое другое, говоря что-то вроде «я знаю одного парня, он был на чеченской войне». Такой подход дает им возможность гораздо свободнее говорить о закрытых или даже очень личных вопросах, где такие детали крайне важны и к ним стоит прислушиваться с особым вниманием.

С другой точки зрения, истории могут считаться инструментом сравнения. Если кто-либо желает сполна отвечать определенным нормам, принятыми другими, они могут воспользоваться историями и увидеть, как это делалось ранее. Истории отражают различные нормы и стандарты поведения в межличностном общении и в деловых связях, рутинно играя роль в определении смысловых границ сообщений. Устанавливая рамки значений, истории несут в себе неформализованное объяснение кодов и сигналов, которое четко понимается другими членами группы или общества. По словам Gabriel (2000), «сюжеты историй определяют границы конфликтов, трудности, попытки решений, испытания, совпадения и кризисы, которые требуют выбора и решений, действий и взаимодействий, чьи фактические результаты часто расходятся с намерениями и целями персонажей».

Для этого исследования было важно получить четкое понимание контекста изучаемого феномена и в процессе добавить уникальную точку зрения, ранее ни разу не рассмотренную в эмпирическом исследовании. В этой книге инсайдерский подход был использован, чтобы получить доступ к информации, которая раскроет тайну построения доверительных отношений между людьми, развития долгосрочных связей и понимания того, в чем же заключается специфика российского общества.

У языка общения не существует особых правил, но нам необходимо учитывать важность выражений, слов и значений, определяющих контекст разговора. Достаточно сказать несколько подходящих слов в правильном контексте, чтобы инсайдер смог полностью понять передаваемую мысль, в то время как постороннему слушателю будет трудно осознать смысл такого разговора. В то же время слишком много заданных вопросов вызывает подозрение у россиян. Видимо, это память прошлого, передаваемая через истории о временах репрессий.

Способность общаться с помощью историй зачастую рассматривается представителями других культур, особенно низкоконтекстных, как некий дар или талант, но является естественной формой общения для россиян.

В российском обществе и бизнесе существуют десять сетей межличностных связей…

Существуют существенные различия между значениями даже самых обычных слов в русском и английском языках, что зачастую вызывает трудности понимания, так сказать, «трудности перевода». Естественно, антропологи давно обратили внимание на различия в понимании одних и тех же слов разными народами.

Этот факт определил мое решение начать обсуждение с определения некоторых ключевых терминов и значений, таких как «друг» и «приятель». То есть рассмотреть то, с чего начинается непонимание между россиянами и их иностранными партнерами. В английском языке слово «друг» – это некто хорошо знакомый, кто вам нравится и с кем приятно проводить время. Современный словарь английского языка (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003) определяет значение слова «дружба» как отношения между друзьями или как чувства и поведение, существующие между друзьями. Однако в русском языке «дружба» означает близкие отношения, основанные на взаимном доверии, общих интересах и взаимозависимости (Ожегов и Шведова, 2002). Слово «друг» в русском языке относится к человеку, который с кем-то связан узами дружбы и несет более существенную эмоциональную нагрузку, чем в английском понимании этого слова. Английское же понимание слова «друг» скорее эквивалентно русскому значению слова «приятель».

В русском языке «приятель» означает близкого, хорошо знакомого и дружественного человека (Ожегов и Шведова, 2002). «Приятель» в русском языке – это намного более близкий человек, чем в английском значении, которое скорее описывает коллег или прочих хорошо знакомых людей. В английском языке слово «приятель» означает кого-то, с кем вы работаете, чем-то занимаетесь или имеете что-то общее (Longman Dictionary of Contemporary English, 2003).

Таким образом, существует четкая разница между значениями «друг» и «приятель» в русском и английском языках. Чтобы избежать неопределенности или неверного толкования результатов исследования, в контексте данной работы применяются стандартные русские определения.

Попытки использовать иностранные значения и понимания явлений и событий при проведении антропологических исследований в России зачастую приводили к неверным результатам. Причина очевидна – сети межличностных отношений, работающие в российском обществе, отличаются от связей, существующих во многих других странах. Научные исследователи, если они не местные, сталкиваются с практически непреодолимыми препятствиями в извлечении точной и значимой информации о жизни местных групп, которые по своей природе являются закрытыми и происходящие в них события имеют конфиденциальный характер.

Помимо этого, существует определенная пропасть в понимании обычных для культуры и общества событий и ключевых явлений, но не понятных для сторонних наблюдателей. Это не вопрос того, кто лучше или хуже, но вопрос понимания собственных культурных особенностей.

Существующая литература пространно описывает отношения между друзьями, родственниками, соседями и коллегами в контексте личных связей в разных обществах и странах. Однако конкретное определение личных связей ни разу не было предложено и ясно сформулировано.

Представьте себе, что вы идете по переполненным улицам Москвы среди тысяч людей. Это лишь толпа или эти люди каким-то образом связаны? Ответ – мы не знаем. Должно существовать что-то общее среди россиян, в противном случае они не были бы таким сильным и стабильным обществом. Цель данной работы – распознать личные связи или общественные формы, существующие в российском обществе.

Polos, Hannan и Carroll (2002) создали теорию социальных форм, в которой определили, что «социальные группы, представляют собой формы с одинаковыми свойствами, то есть кластерами свойств». По определению авторов, все социальные группы характеризуются наличием трех ключевых ролей, которые имеют критическое значение при изучении социальных групп и сообществ, в том числе и сетей межличностных отношений.

Первая роль форм относится к самим формам, то есть к их природе существования. По сути, это ответ на вопрос, что объединяет людей в той или иной социальной группе и что определяет принципы образования связей внутри изучаемых социальных форм. Вторая роль форм «относится к определенной конфигурации свойств» (Polos et al., 2002). Примерами такой конфигурации могут служить принадлежность к одной семье, одинаковая этническая принадлежность, работа в одной организации и т. п. «Третья распространенная роль концепции социальных форм служит, чтобы различать основные и периферийные свойства» (Polos et al., 2002). То есть роль, которая определяет нормы взаимных обязательств и принципы взаимопомощи по отношению к членам социальной группы и тех, кто не является членом группы.