Дерек не отвечает. Пытается продумать зачем ему эта информация.

Если убить альфу, а Стайлз скорее всего именно этого и хочет, то на его место также как и на его территорию, может прийти другой и без проблем занять её. Тогда, у того, кто займёт территорию Бэйкон Хиллс, будет…

Будет что?..

Все, кто в стаях скорее всего разбредутся. Тем более, они не настолько важны, чтобы ради них убивать альфу и забирать себе территорию.

Следовательно, так как географическое и политическое положения тут обычные, не самые выгодные, а полезных ископаемых и вовсе не…

Есть. Неметон.

— Я тебе не скажу. — Оборотень отрицательно качает головой. Пристально смотрит на мальчишку.

— И всё же… Беря во внимание то, что ты немного глупенький, я повторяю ещё раз. По-хорошему. — Стайлз складывает ладони в молитвенном жесте и указывает ими на волка. — Кто альфа на этой…

— Нет, — Дерек отвечает ещё до того, как он заканчивает вопрос. Они встречаются взглядами, не метают молнии, просто…

Просто смотрят.

Смотрят, как могут смотреть друг другу в глаза те, кто предали и были преданы.

Просто.

Стайлз тихо стонет и трёт лицо руками. Он, с какой-то стати, надеялся, что будет просто…

Он видимо и сам немного глупенький.

— Я спрашиваю последний раз. Если ты мне не отвечаешь, мы вместе с Гарольдом дружно переводим тебя на этаж ниже. Видимо ты забыл своё место. Итак…

— Гарольд ушёл, — Дерек вдруг усмехается и упирается руками в постель. Поднимает опасный взгляд прямо на мальчишку. Того передёргивает.

— Ч-что?..

— Гарольд ушёл. И ты один. Со мной. — Он резко дёргается вперёд и Стайлз отшатывается. — И кто из нас должен знать своё место?.. А?.. Ты думаешь, что я не смогу свернуть тебе шею?.. Просто взять и… — Дерек медленно поднимает руку и берёт мальчишку за горло. Скалится, показывая клыки.

А Стайлз не может пошевелиться. Он только сейчас осознаёт, что всё серьёзно. Что сейчас, если играешь ва-банк, то нужно продумывать всё до мелочей… Что сейчас ставка его жизнь, ведь…

Ведь раньше было как-то по другому.

Раньше, когда он с лисом под ручку укатил в закат и скитался по стране в поисках кого-то, — кто помог бы ему не только совладать с собой, но и зашрамировать все открытые раны, — он думал, что это всё ерунда.

Тогда, спустя полгода, наткнувшись на Девкалиона в соседнем штате, он думал, что игра. Думал, всё просто.

Он урезал все воспоминания о Хейле, запретил им подниматься выше уровня пяти метров от дна его внутреннего океана, и вроде бы норма. Вроде успокоился, хоть и опустошился.

И тогда, осиротев, тоже думал, что игра, что должно быть весело. Иронично, по-черному, но весело.

Каждый день учась контролю и владению новыми способностями у Девкалиона, раздражая этого оборотня, вступая с ним в дикие, кровопролитные спарринги, он думал, что смешно. Что уморительно.

Когда спустя ещё полгода, впал в первую истерику из-за нахлынувших воспоминаний и случайно встретил Гарольда, думал, нашёл родственную душу. Нашёл того, кто поможет всё это исправить.

А затем, — составляя вместе с травником план, плавая в куче специальных таблеток, и меняя состояния «себя» и «его», как перчатки, — он всё ещё думал, что это несерьёзно. Что, будучи уже выкарабкается и пойдёт дальше. Вернётся на прежнюю дорожку.

Даже узнав, что организм из-за таблеток медленно отмирает, а дух и не собирается его подлечивать, потому что это же «измена»… Даже тогда Стайлзу казалось, что всё не так.

Что сюрреалистичный юмор. Или же чёрный. Чернее, чем цвет похоронной одежды, теперь уже…

Кому как.

Но сейчас, чувствуя, как Дерек держит его за шею, а когти царапают кожу, и чужие глаза въедаются в его собственные, отпечатываясь на той стороне черепной коробки… Сейчас он понимает, что не смешно.

Совсем. Не. Смешно.

Стайлз смаргивает и вдруг понимает, что его сердце не бьётся, как у загнанного в угол зверька. Понимает, что всё ещё не боится Дерека.

Даже рационально осознавая, что после пыток и унижений оборотень без зазрения совести может разорвать ему глотку, Стайлз не боится.

Он медленно поднимает одну руку и кладёт её волку на грудь. И отталкивает.

Дерек медлит, чувствует, как дрожат пальцы, слегка мажет когтями по бледной коже, но всё-таки убирает руку, возвращает себе человеческий вид и непонимающе хмурится. Тихо недовольно цокает.

— Если это всё, что ты хотел мне сказать, можешь идти. Мой ответ останется тем же. Я не боюсь твоих пыток, так что запугивать тебе меня нечем. — Он дёргает плечом, будто пытаясь стряхнуть собственную беспомощность, тянется к книге, что лежит на тумбочке. Уже начинает игнорировать мальчишку.

Стайлз поднимает руку к шее, но не доводит. Она так и зависает на пол пути, а затем пальцы, пропустив бледную кожу у кадыка, проскальзывают к тёмным волосам, чуть путаясь в прядях.

— Ладно. Хорошо, — он усмехается, потягивается. — Если ты не хочешь так, будем по другому…

Наверху слышится звук подъезжающего автомобиля. Дерек слышит его, напрягается, медленно поднимает глаза на Стайлза, что ставит ноги на пол и встаёт с постели.

— Сейчас вернусь. — Мальчишка быстро выходит за дверь, запирает её за собой на ключ.

Оборотень откладывает книгу и поднимается. Делает несколько кругов по комнате. Как загнанный зверь.

А затем резко останавливается напротив бетонной стены и делает несколько ударов.

Выдох-выдох.

Удар.

Удар.

Серый смешивается с его кровью. Мозги немного прочищаются.

Ему хочется выть, рычать и рвать на себе кожу. Хочется раскрыть собственную грудную клетку и вырвать себе сердце. Хочется распороть лёгкие.

Он чувствует себя слишком беспомощным.

Он не чувствовал себя таким пока держал свою крошку Пейдж и вытирал с её подбородка отхаркиваемую кровь.

Он не чувствовал себя таким просыпаясь по ночам от криков сгорающей семьи в его снах и с ответственностью в виде Коры на руках.

Он не чувствовал себя таким…

Такое ощущение будто увеличение ужаса, — что случается с его человеком, — параллельно количеству любви, которое он дарит этому человеку. Ну и порядковый номер этого человека, похоже, тоже влияет, потому что с каждым встреченным только хуже.

А мальчишка… Мелкий пиздливый глупыш, раздражающий до зуда под кожей. Он…

И Дерек, блять, серьёзно не знает, как это началось. Не знает как позволил этому начаться…

Просто Стайлз вдруг начал проводить в лофте больше времени, чем обычно.

Просто он ходил от стены к стене, делал себе кофе и сидел за книжками.

Просто, когда Дерек однажды спросил «Почему здесь?», Стайлз ответил, что с ним не скучно. А затем чуть покраснел и быстро ретировался на кухню.

Просто, когда у Дерека случился срыв и сбежали все, Стайлз остался. Он прищурился в ответ на рычание и неприятные выкрики Хейла, а затем резко влепил ему пощёчину и заставил успокоиться.

Потом оказалось, что в воздухе был распылён аконит и если бы мальчишка тоже ушёл, постепенно внутренний волк свёл бы Дерека с ума.

Просто в какой-то момент он зациклился на тощем пареньке, что скитался от стены к стене почти каждый день.

Просто в какой-то момент этот тощий паренёк заваливается в лофт слегка выпившим и все карты мгновенно открываются.

Ведь на самом деле не «С тобой не скучно». На самом деле «Поцелуй меня, волче…».

На самом деле…

Дерек падает на пол и начинает отжиматься. У него слишком много не растраченной энергии за последние два дня.

У него слишком много не растраченных чувств за два года.

Просто, когда их отношения действительно становятся отношениями, Дерек понимает, как он проштрафился. Из-за того, что не решился на это раньше.

Потому что постоянная болтовня оказывается нехило убаюкивает его волка.

А непропорциональные конечности очень гибкие.

Пальцы — нежные, а губы — сладкие.

В голове слишком много тем для обсуждения и ещё…

Преданность.