Стайлз делает воду попрохладней и напор послабее. Ловит себя на том, что не хочет делать Дереку больно, и резко откручивает кран, пуская струю почти на полную мощность.

Он, конечно, играет роль добрячка сегодня, но не настолько…

— Я сейчас опущу тебя… Надеюсь, хватит ума не предпринимать попыток к бегству. — Механизм над головой начинает тихо жужжать и волк слегка стонет, чувствует, как стопы, наконец, касаются пола, снимая с рук такую большую нагрузку. — Я собираюсь смыть аконит, так что постарайся не орать слишком сильно, Дер-Дер… — Он тихо подходит сзади и приближает губы к уху, опаляя дыханием. — Ты же большой мальчик.

Оборотень выгибается, когда струя воды ударяет прямо по открытым мышцам между лопаток. Он тихо скулит сквозь сжатые зубы и пытается устоять на подгибающихся ногах, чтобы снова не повиснуть и не принести ещё порцию боли в руки.

— А, вообще, зачем я пришёл-то… Мне нужно, чтобы ты рассказал о нынешнем положении стаи. Два года всё-таки прошло… Может, вы ещё кого не захотели спасать, кинув загибаться в одиночестве, — он говорит громче, чтобы волк слышал его сквозь шум воды. Направляет шланг на плечи, а не на открытую плоть, всё-таки смилостивившись над пленником. Тот облегчённо выдыхает, расслабленно опустив голову. Натыкается взглядом на багряную воду, утекающую в водосток, и зажмуривается.

— И ещё кое-что… По поводу Гара. Я убью его как только перестану в нём нуждаться, так что не беспокойся, Дер-Дер, он за всё заплатит…

Когда Стайлз замечает, что пострадавшая спина начинает затягиваться, он тут же выключает воду. Подмечает про себя, как жалко выглядит мокрый оборотень, стоя под единственной лампой посреди помещения.

Волосы насквозь влажные, а чёлка слегка опускается на лоб. Джинсы уже давно не синие, а тёмно-багровые. Они низко сидят на бёдрах и, облепив ноги мужчины, звучно стекают бледно-розовыми струйками на пол.

Лис смотрит на это всё и корчит лицо в отвращении. Не может поверить, что он когда-то мог полюбить кого-то настолько жалкого. Кого-то, кто как… Как…

Как жалкая предательская псина…

— Итак… — Он ставит стул перед Дереком и усаживается, закидывая ногу на ногу. — Что это всё я говорю, пришла твоя очередь…

Волк поднимает на него взгляд и прищуривается. Молчит.

Стайлз закатывает глаза.

— Ну же, Дер-Дер, мы оба и так знаем, что у тебя есть яйца, так что, может, ты не будешь мне ничего доказывать, а? — Оборотень в ответ лишь приподнимает бровь, заставляя мальчишку взбеситься. — Ладно, я хотел как лучше, но, видимо, не в этот раз…

Он поднимается так резко, что стул отъезжает немного назад, ужасающе скрипя по кафелю в воцарившейся тишине. Дерек дёргается, в желании отстранится, хотя Стайлз ещё даже не подошёл, но в то же время заставляет себя оставаться на месте. Бессмысленная храбрость…

Стайлз поднимает закатанные рукава чуть выше и похрустывает костяшками. Хищно облизывается, врезаясь глазами в голый торс оборотня. Тот в отвращение выгибает бровь, но Лис слышит как его сердце ускоряется. Еле удерживается, чтобы не закатить глаза. Наивный влюблённый придурок…

— На самом деле у меня к тебе только один вопрос… — Стайлз останавливается впритык к Дереку и медленно ведёт указательным пальцем от пуговицы чужих джинсов до диафрагмы. — Если я навещу нашего кудрявого крошку, то кому перейду дорогу — тебе или пушистику Скотти?

— Не смей трогать Айзека! — Волк резко продвигается вперёд и щёлкает вылезшими клыками прямо перед глазами мальчишки. Тот весело усмехается.

— Всё-таки тебе… Отлично. — Он делает пару шагов назад и засовывает руки в карманы. Наклоняет голову набок. — Итак, что у меня есть?.. Ты — альфа, Скотт тоже… И самое интересное даже не в том, как вы уживаетесь на одной территории, а в том кто у кого в стае. Если не считать Айзека, то… Эллисон точно со Скоттом, Ли…

— Нет. Эллисон мертва уже почти год как…

Стайлз застывает. Хмурится, моргает пару раз. Охотница… Его хорошая, храбрая, умная, прелестная подруга… Мертва.

У сердца колет болью, а затем взрывается яростью.

— Сука. — Он резко бьёт оборотня в грудную клетку, с наслаждением смотря, как тот задыхается от неожиданности.

Два года прошли далеко не бездарно. Теперь его удары прицельны и хорошо поставлены, и это ещё далеко не последний козырь.

— Но это не…

— Мне насрать! Твари. — Удар. Сломанный нос Дерека. Ещё один. Глухой звук выбиваемого из лёгких воздуха.

Он зарывается руками в волосы и возводит лицо к потолку, отворачиваясь. Глубоко дышит, пытаясь контролировать себя… Контроль — это важно.

Панические атаки никуда не делись.

Хотя, благодаря лису, у него теперь тоже есть регенерация, улучшенный слух и сила, но лучше бы вместо этого исчезли эти странные проводки в его голове, которые иногда закорачивает, из-за чего у него начинаются истерики.

— Шальная пуля в драке с другой стаей… — волк сплёвывает и с прищуром следит за мальчишкой. Чтобы хоть примерно знать куда придётся следующий удар. — У них в запасе тоже оказалась парочка охотников.

— Ублюдки. Ладно. Я ещё припомню вам это, но сейчас, ладно… Не об этом. Хотя, не удивлён, знаешь ли, вы всегда мало ценили человеческую часть своей стаи… — это самая грязная ложь, что он когда-либо говорил. Но это неважно, потому что Дерек ведётся и Стайлз почти видит, насколько ему больно.

И почти наслаждается этим.

Он, как и в прошлый раз, смотрит на наручные часы и тихо присвистывает. Пора.

Всё, что хотел узнать сегодня, уже узнал.

— Задержался я тут с тобой… — уносит стул из круга света и снова возвращается к волку. В какой-то момент его маска якобы слегка трещит по швам.

Всё меняется, переворачивается с ног на голову.

В глазах появляется неуверенность, а плечи опускаются ниже. Дерек настораживается.

— Я так соскучился за эти два года… Если бы ты знал… — Стайлз снова подходит ближе. Приближает своё лицо к лицу Дерека, останавливаясь в миллиметрах от его губ, и смотрит. Дышит одним воздухом с предавшим его волком и смотрит в такие родные бледно-зелёные глаза.

Его тонкие пальцы быстро пробегаются по груди оборотня, спускаясь вниз.

Зрачки Дерека непроизвольно расширяются.

И вот аккуратная ладонь, наконец, беззастенчиво ложится на чужой пах.

Момент затягивается, и мужчина, который слишком устал быть стойким и сильным, уже почти готов податься вперёд и напороться на любимые пухлые губы, потому что… Потому что он, блять, любит этого болвана!

Потому что места себе не мог найти почти год, когда мальчишка тихо свалил тогда!

Потому что он исколесил весь штат, в поисках родного запаха!

Потому что он не может поверить, что Стайлз, — его весёлый, не сосредоточенный и умный Стайлз, — который любил его, теперь ненавидит.

Просто… Надежда.

Такая пустая вещь, на самом деле.

Потому что парень со смехом отстраняется и убирает руку. С отвращением вытирает о чужую штанину. Снова игра. Всего лишь игра…

— Ладно. С тобой, конечно, весело, но у меня есть ещё дела… — он обходит оборотня и делает пару шагов за его спиной. — Надо навестить одного нашего общего знакомого. Думаю, наконец, отдать ему тот шарфик, что привёз в виде сувенира из Оклахомы…

— Не трогай Айзека! Только попробуй и я… — Дезориентирующая дымка сходит, надежда загибается и умирает. Дерек понимает, что больше нет его Стайлза.

Есть просто Стайлз.

Стайлз Стилински.

Сирота.

— Что ты?.. — Он резко подскакивает сзади, выпуская когти и впиваясь ими в волчий бок. — Ты, мерзкий гадкий врун и предатель! Ты уже третий день висишь у меня в подвале! И у тебя только что встал на меня! Ты ничтожен, Дер-Дер…

Он распарывает чужой пресс и вслушивается в музыку рычащих хрипов. Улыбается.

— Чуть позже зайдёт Гарольд… — Лис отходит к стене и вытирает пальцы о весящее на крючке полотенце. Нажимает на кнопку, снова подвешивая волка. Только в этот раз не до конца… Заставляя его стоять на носочках в попытке держать равновесие и облегчить участь рук. — Он отведёт тебя в твою новую комнату… Всё, что нужно найдёшь там.