— А вдруг она не такая уж и плохая? Может, она ни в чем не виновата, — гнула свое Торвальд. — Может, вы сами дворец разграбили, может, сами воров выпустили, сами город изгадили.
— Ты еще скажи, что мы сами пир закатили и съели все припасы, — оборвал ее плешивый старичок. Все дружно расхохотались. — Тебе эль в голову ударил. Сука она порядочная, вернее, непорядочная. Она Ледяного Тишеньку убила и заставила нас над косточками его поглумиться, — дед смахнул со щеки слезу.
— Да! Да! Да! Скажу! Именно так и было! — взвопила девушка, тарабаня по столу кружкой.
Но в ответ ей слышался лишь смех и новые проклятия в адрес злобной королевы.
У Мизори не осталось идей, остались только эмоции. У Мизори кончились аргументы. Все аргументы, кроме последнего, самого весомого — прямого правого. Который она и зарядила со всей дури прямо в нос плешивому. Тот инстинктивно замахал руками, но удержать равновесие не сумел, рухнул вместе со стулом. Секунду спустя из-под стола послышалось жалобно-громогласное «Наших бьют!», и началось...
Первые несколько секунд Мизори справлялась неплохо. Стройной и верткой девушке удалось быстро вскочить из-за стола, уходя от неуклюжих ударов и попыток себя схватить. Ее ответная атака украсила лицо молодого сапожника фингалом, а грузного жреца свалила со стула. Но вот местные встали, и расклад изменился: даже с нечеловеческими рефлексами и «глазами на затылке» отбиться от такой толпы было нереально.
Девушку медленно теснили в угол. Направленные на нее удары пока удавалось сбивать и блокировать. Только надолго ли? В таверне было тесно, она была пьяна, а впрочем, это относилось и к остальным участникам действа. Очень сказывалось отсутствие перчаток, и пускай противостояли ей не орки или гномы, а простые работяги, большинство из них были ребятами крепкими, поэтому очень скоро на руках и корпусе бунтарки не осталось ни единого места, которое бы не ныло. И вот, когда силы были уже на исходе и встал четкий вопрос: применение магии, сопряженное с нарушением инкогнито, нанесением тяжких телесных повреждений людям и их имуществу, или “темная” и круглый счет за лечение — и тут как снег на голову на дерущихся навалился человек. Мужчина приземлился в самую гущу королевоненавистников и до того, как они рухнули на пол, успел раздать несколько зуботычин. Когда он поднялся на ноги, Мизори едва не обмерла от удивления.
— Сигурд Кружкорукий, мисс, — он небрежно смахнул съехавшую на глаза челку. — Позвольте...
Договорить ему не дали. Не иначе как божьим промыслом сумевший встать раньше всех жрец дернул его за ворот, разворачивая к себе и отводя кулак для удара, вот только ударить он не успел, Сигурд сходу боднул его в нос.
— Я...
— Потом расскажешь, — заметив, что сзади к нежданному союзнику подкатил очередной задира, девушка несколькими пинками под колено свалила того на землю. Жаль, пнуть успела только раз.
Положение изменилось. Теперь их было двое, но и соперники на ногах остались самые крепкие. Торвальд сошлась в противостоянии с охотницей и уже успела пропустить несколько чувствительных ударов. Эта женщина прекрасно владела ситуацией: понимая, что не способна сравниться с более молодой соперницей в скорости и реакции, она преимущественно отсиживалась в глухом блоке, выходя из него лишь изредка, чтобы провести молниеносную контратаку. У Сигурда дела обстояли не лучше, хотя, стоит признать, дрался он отменно — один против четверых соперников. Как ему это удавалось, девушка понять не могла, но седой инвалид обладал поистине каменным торсом: казалось, что сыпавшиеся на мужчину удары лишь сильнее разъяряли его. Кулаки же самого Сигурда били столь весомо, что после такого попадания противник обычно отступал к стенке, держась за отбитое место.
Тем временем из одного зала драка перекинулась на остальное заведение. Клич «Наших бьют!» слышался отовсюду, а поскольку в заведении были как горожане с разных районов, так и вовсе гости с окраин, дрались все против всех. Билась глиняная посуда, взлетали вверх скамьи и табуреты, сыпались звуки смачных ударов и брани — вот все, что осталось от уюта и радушия «Веселой Стельки».
Мизори уже начала выдыхаться и, чувствуя, что сил ей хватит от силы на пару ударов, нанесла их подхваченной со стола вилкой. Как и ожидалось, оборонительные способности соперницы перед мощью столового трезубца оказались бесполезны. Женщина взвизгнула, одергивая руку, и тут же получила прямой правый по носу, удар ладонями по ушам, коленом в печень. Этого оказалось достаточно, и Торвальд употребила остатки сил на помощь своему заступнику. Благодаря отваге, доблести и грации, а также табурету ее рейд по тылам имел ошеломительный успех. Враг был разгромлен, и те немногие, кто еще мог ползать, спешили воспользоваться этой способностью, дабы вновь не попасть под кулаки, сапоги, кухонную утварь и прочие предметы быта.
— Как я уже говорил, меня зовут Сигурд. — Мужчина утер с лица кровь.
— Рада знакомству, Изори. — Девушка с жалостью разглядывала свое платье. Редкая удача, что дело не дошло до борьбы, но все равно надеть это ей уже вряд ли доведется. — Спасибо, что помог.
— Ну что вы, моя леди, я просто не мог удержаться от участия в хорошей драке. Куда интереснее, как вы решились на столь отчаянный шаг. Нападать на такое количество людей даже с вашими навыками...
— Не люблю брехунов, — зло буркнула Торвальд. — Несут всякую околесицу за спинами честных людей. Думают, что все им можно! Что никто не возразит! Эти пьяные скоты!
На слове «скоты» волшебницу повело в сторону, и она наверняка упала бы, не подставь Сигурд плечо.
— Подлецов везде хватает, — отозвался Сигурд. — Я тоже не местный, но судя по тому времени, что провёл здесь, город не так уж беден. Все лучше, чем у нас на севере. Там и в урожайные годы порой голодаешь. Стало быть, не так плоха их королева.
— Ага. Она отличный человек. Ум-ни-ца… — Торвальд снова повело в сторону. — И за что её так невзлюбили?
Они не заметили, как оказались на свежем воздухе. Осенний ветер мигом выветрил из головы большую часть хмеля. Спутник заботливо набросил на плечи Мизори плащ. Правда, этот плащ принадлежал ей. Зато рука на талии принадлежала ему.
— Действительно. Давным-давно я был военным. Представь, Изори, ты отдаешь за людей свою кровь, а они даже пивом угостить жлобятся. Мало того, чуть что, сразу обзывают головорезом и солдафоном. — По небритой щеке мужчины скатилась скупая слеза.
— Вот уроды. Как же несправедлив этот мир, если тех, кто больше всего для них делает, всегда ждёт хула и клевета?!
— Не всегда. Поверь, есть среди них и хорошие люди. Надо только поискать.
— А это мысль. В этом городе еще полно таверн, и я уверена, что в одной из них мы обязательно найдем доброго человека, который угостит отставного солдата и при этом помянет добрым словом свою королеву.
В голубых глазах задиры сверкнула надежда. Он уже находился подшофе и в любом случае намеревался продолжить путешествие по питейным заведениям. Так почему бы не совместить приятное с полезным?
— Вперед! — скомандовал Сигурд.
И приобняв друг друга за плечи, герои двинулись в путь. Сторонний наблюдатель сказал бы, что никакие они не герои, а просто пьяная женщина в помятом платье и слегка пошатывающийся мужчина, делающий вид, что не может отыскать у своей спутницы талию. Однако в глазах самих искателей приключений они были очень даже героями и могли подтвердить сие самыми весомыми аргументами.
Йозефа Цвейга утро застало не в самом добром расположении духа. За стражником была официально закреплена должность привратника. По ночам они с напарником сторожили недавно починенные ворота, а днем отваживали от замковых дверей всякого рода надоед. Конечно, порой попадались люди и с дельными предложениями — их отсылали к министру Гуамоколатокинту, но в основном прошения об аудиенции имели под собой куда более низменные мотивы, сводящиеся к «подайте богов ради». Неудивительно, что Цвейг был сердит, ведь сегодня именно его очередь избавляться от попрошаек.
