— Так нету, кончились, — развела руками Жозефина.
— Я свои ещё в Кроне потратил, — покачал головой Жорж.
— Чёрт, мой последний достался тому орку в Угуме. Вот незадача, агент в этом месте нам действительно не помешал бы.
— Так кто ж виноват, что ты сначала думаешь, а потом делаешь?
— Бывает, — Жак скорчил недовольную мину. — Ну-ка, мальчик, слушай мою команду. Сейчас мы уедем, а ты зайдёшь в воду, потом досчитаешь до ста и утопишься. Понял? Ну, вот и умница. А теперь айда до моста! — Выкрикнув это, он сорвал с головы шляпу и стал размахивать ею на манер флага.
— Кто первый, тот спит в одной комнате с Жози! — поддержал безликий.
— Кто последний — оплачивает счёт!
Под свист и улюлюканье кони рванулись с места, поднимая клубы пыли. Они неслись вперед, навстречу сверкающему предзакатному солнцу и бескрайнему горизонту.
Маленький рыбак проводил пришельцев грустным взглядом и медленно поковылял к речке. Если говорить начистоту, то топиться ему не особо хотелось.
Вода была ему уже по шею, когда ребенок внезапно осознал, что неграмотен и считать не умеет. С души будто камень свалился, он уже хотел выбраться из воды, но ноги почему-то не слушались. Тело продолжало выполнять приказ, пусть даже тот был невыполнимым. Темнело, из соседнего леса до него донесся протяжный волчий вой, и мальчик пожалел, что неграмотен.
====== Дни Мизори ======
Осадок от путешествия все еще был очень силен. На первый взгляд казалось, что не было в нем ничего особенного, обычная рутина, обычные благие дела с обычным риском для жизни. Боль, отчаянье, торжество, азарт и толика стыда за то, что выбор, сделанный ею, не всегда был правильным. Только уровень другой. На кону стояли не интересы отдельных людей и даже не благополучие захудалых деревушек, а жизнь и судьба тысяч горожан, видящих в ней свою надежду и опору. И хотя она вновь твердо стояла на ногах, хотя силы уже начали возвращаться, а захватчики покинули Параракс, она понимала, что ничего не кончено. Слова Зы глубоко запали в душу молодой королевы. Игра для нее только начинается и она не кончится уже никогда. Победа, пускай и добытая с таким трудом, не радовала вовсе.
Отойдя от мыслей, Мизори оглянулась. Перед ней бурлило огромное людское море. С высоты небольшого помоста она могла без труда разобрать отдельные лица, равно и они видели ее. Только смотрели снизу вверх, и каждый взгляд соединял в себе негодование, злость и надежду.
— Мои верноподданные, — голос, усиленный магией, грянул над площадью, — я собрала вас сегодня, чтобы сообщить о ряде замечательных событий, которые волею судеб постигли славный Параракс.
Народ замер в ожидании, крики смолкли.
Ювелир Бруно Базили пребывал не в духе с самого утра. Всё началось после смерти старого короля, когда в разгар праздничного шествия случайно брошенный камень разбил его витрину. Мужчина побежал жаловаться знакомому стражнику, но оказалось, что тот больше таковым не является. Винсент — а именно так звали бывшего служителя правопорядка — был занят тем, что складывал вещи в небольшой фургон. Тогда ювелир не мог понять причин столь скоропалительного бегства, понимание пришло несколько позже, когда, вернувшись к лавке, он обнаружил, что замок на двери сломан. Это было первое за три года ограбление. Увы, дальнейшие события показали, что не последнее.
Следующий месяц был для него сущим бедствием. Продуктов становилось всё меньше и драгоценности уже не пользовались тем спросом, что при старом короле. Конечно, были люди по-прежнему заинтересованные в дорогих украшениях. Эти люди наведывались к нему несколько раз, непременно устраивая разгром и забирая с собой то немногое, что мужчине удавалось заработать. Потом появились стражники, и к бандитским поборам добавились налоги. Бруно даже помышлял о самоубийстве, но это было бы эгоистично по отношению к семье, к тому же утешало то, что хуже быть просто не могло.
Хуже пришло внезапно, когда в один прекрасный момент входная дверь не открылась из-за сваленных перед ней отходов, и несчастный ювелир несколько часов перетаскивал мусор в соседний квартал.
А потом королева пропала вовсе, оставив после себя некую Белину. Что это за птица, торговец не знал, но под её руководством ситуация немного стабилизировалась. По крайней мере, хуже не становилось. Ровно до того момента, пока в город не вошли солдаты. Его лавку не тронули, но у остальных жителей отважное воинство забрало то немногое, что не тронули сборщики налогов и разбойники. Цены на продукты вознеслись до невиданных высот, и жить стало практически невозможно — в дом семьи Базили пришло чувство голода, давно забытое чувство, с которым они не встречались вот уже двадцать лет.
И вот теперь Мизори вернулась. Поначалу Бруно не хотел идти, но потом решил, что будет лучше знать, какие ещё напасти ждут их в будущем, а заодно выразить всё то негодование и недовольство, копившиеся в последние злосчастные недели. В каждом лавочнике живёт бунтарь. И глядя на стоящую перед ним королеву, мужчина тихо шептал проклятия и сжимал кулаки.
— Во-первых, я хочу поблагодарить вас от лица нашей славной армии за то, что вы, несмотря на нужду, поделились с ними продуктами, — вещала королева. — Они не забыли вашей щедрости, более того, часть солдат королевства останутся в городе, они займутся охраной правопорядка, а также станут костяком нового светлого воинства, которое соберется и обучится под их началом.
Над толпой повис недовольный гул, можно было разобрать и форменную брань. Бруно достал из мешка большую растяжку с надписью «Долой королеву» и принялся расправлять полотнище, когда на ногу лавочника кто-то наступил.
— Смотри, куда ноги ставишь! — выкрикнул ювелир, после чего обомлел…
На его ноге, как ни в чём не бывало, расположился здоровенный детина в синем сюртуке, такого же цвета штаны были заправлены в высокие голенища сапог. Тело человека закрывал стальной нагрудник, на поясе висел короткий меч. Мужчина смотрел на него недобро, особенно Бруно беспокоила рука незнакомца, так некстати опустившаяся на эфес меча. Похоже, что ногу он убирать не планировал.
Ювелир жалобно посмотрел на солдата, потом на плакат. Незнакомец кивнул. Бруно нехотя затолкал растяжку в мешок, но сапог с его ноги никуда не исчез. Тяжело вздохнув, лавочник достал кошелёк и, отсчитав несколько медяков, положил в карман сюртука. Солдат благосклонно улыбнулся, освобождая мужчину, однако едва тот повернулся, чтобы уйти, ухватил его за шиворот и вернул в ряды демонстрантов.
— Они уже здесь, среди вас, ждут, пока вы их поприветствуете, — продолжала говорить Её Величество.
Выкрики стихли, Бруно заметил, как люди стали озабоченно озираться по сторонам. Иные взгляды натыкались на облаченные в броню фигуры наподобие его соседа, после чего предпочитали созерцать носы собственных сапог. Солдаты стояли молча, точно ждали чего-то, а потом дружно, как по команде, захлопали в ладоши. Базили удивлённо посмотрел на соседа и тут же получил локтем в бок. Содрогнувшись от боли, он захлопал — сначала тихо, но после очередного тычка начал стараться, не жалея ладоней. Аплодисменты очагами возникали в толпе, пока постепенно не поглотили всё собрание, неудержимо перерастая в овации.
На сердце Торвальд полегчало. Она поначалу очень переживала по поводу того, как примет народ вооруженных людей, обобравших его день назад. Оказывается, хорошо принял, всё, как и сказал Гуам — нужно было лишь, чтобы они стали ближе друг к другу.
— А теперь позвольте мне продолжить, — ободренная королева извлекла на свет божий кипу листов. — Здесь у нас некоторые новые законы, налоги, подати, сборы, трудовые повинности. Надеюсь, вы, мои славные подданные, примете все перечисленное благосклонно, ибо в конечном итоге всё это лишь для вашего блага.
Загнанные в тиски из шлагбаумов и мусорных завалов люди окончательно пали духом.
На следующее утро по городским кварталам были развешаны листовки с нарядами. За каждым районом закреплялся определенный перечень работ. Прежде всего — уборка мусора, сбор хвороста в лесу и заготовка сена. Пятьдесят лошадей требовали корма, а до зимы было не так уж далеко. Не менее сложно обстояли дела с людьми. Просторный замок без труда вместил полторы сотни человек и вместит еще вчетверо больше, но камень быстро остывает — дворец нужно отапливать. Что может быть хуже больной армии? Голодная амия. Хотя истину, поведанную Зы, Мизори уяснила прекрасно: вооружённые солдаты голодать не будут в любом случае, и это скорее пугало, нежели обнадеживало. Ах да, еще нужны кровати, должны же люди на чем-то спать, ведь не королевы же они, чтобы дрыхнуть на лежанке из стульев. Увы, делать кровати было некому и не из чего, а это значило, что до поры до времени ее воинству придется почивать на соломе, которую тоже еще предстоит добыть. Котелки-то у них есть? Должны быть.
