— Покорно благодарю, Моя Королева. Не то чтобы я не верил в ваши силы, скорее наоборот, мне очень не хочется стать случайной жертвой вашего с Зы противостояния.

— И тебе не интересно?

— Не волнуйтесь, у меня прекрасные зрение и слух, — проухала птица уже с ближайшей ветки. — Я буду поддерживать вас морально.

— Ну, спасибо, — Мизори сделала ещё несколько шагов, остановилась и уселась на голую землю. — Короли ведь принимают всех сидя? Правильно?

Но солнце уже начало клониться к закату, а подданного всё не было и не было.

И вот, наконец, спустя два часа томительного ожидания на горизонте показался гном. Это был самый высокий гном из всех, что когда-либо доводилось видеть Мизори. Самый высокий гном на ходулях… Конструкция из генерала и пары деревянных подпорок передвигалась невероятно медленно и неуклюже. Изредка гном спотыкался, падал, поднимался и снова шёл, с той знаменитой маниакальной упёртостью, свойственной его расе.

Лидеры противоборствующих группировок поравнялись. Глаза героев встретились. Торвальд придирчиво рассматривала приплюснутое, словно у бульдога, лицо, широкие плечи, закрытые массивными наплечниками. Поверх брони была наброшена лёгкая хламида, дабы солнце не грело металл. Глаза же гнома были прикованы к одной единственной точке. Макушке. На измождённом лице Мизори застыла победная ухмылка: даже встав на ходули, оппонент был на несколько сантиметров ниже неё.

Большое красное лицо гнома приобрело оттенок свежесваренной свёклы. Рука его легла на один из рогов, украшающих шлем, и привела в движение скрытый механизм. Шлем медленно начал подниматься, а недовольная мина уступила место улыбке, пафоса в которой было в разы больше, чем зубов.

— Ну, здравствуй, что ли, Торвальд, — выплюнул генерал, протягивая завёрнутую в хламиду руку.

— Рада знакомству, Зы, — Мизори протянула руку в ответ.

Пальцы ей сжало словно стальными тисками. Девушка попыталась освободиться, но тщетно. Зря она ответила на рукопожатие! Лицо ее побелело от гнева, в глазах сверкнули серебристые разряды.

Гном молча откинул хламиду в сторону, обнажая полированные пластины тёмно-розового металла. Гнев Мизори уступил место отчаянью. Откуда у этого засранца адамантиновый доспех?! Это нечестно! На эти деньги можно год содержать целую армию! Почему?!

Перемены в лице колдуньи не укрылись от пытливого взгляда полководца. Элегантным движением он извлёк из-за пояса клевец и провёл остриём воображаемую черту.

— Я ведь могу подняться в воздух… — начала Торвальд.

— И отрубить себе руку, чтобы сбросить меня? — закончил за неё Зы. — Глупо. Во-первых, я ударю раньше. А во-вторых… — гном беззаботным жестом вложил оружие в ножны. — Знаешь, на войне очень многое можно определить, просто посмотрев человеку в глаза. Страх, отчаянье, героизм, злость, приближение смерти… Спасибо, что пришла, Торвальд. Мне действительно будет очень приятно убить тебя собственноручно.

Облачённый в адамантин палец коснулся её лба.

Молниеносная вспышка боли. Кисть разжалась. Палка предательски выскользнула из рук, земля ушла из-под ног. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, девушка падала назад, проваливаясь в пустоту…

====== Шкура. Часть вторая ======

Она бежала, маленькие ножки проваливались в рыхлый свежевыпавший снег, мороз больно кусал за щёки, заставляя девочку сильнее вжиматься в меховую куртку. Иногда она падала, зарываясь в сугроб, а потом вновь поднималась, негодующе тряся головой в попытке сбросить с носа хлопья злосчастного снега. Она спешила, прижав к груди зажатые в маленьком кулачке медные монетки. Спешила навстречу приключениям.

Один из небольших прибрежных посёлков, два десятка домов. Такими некогда был усеян весь берег Угольного Моря, сейчас их осталось всего ничего. Рыбный промысел хоть и был востребован, но всё больше концентрировался в городах, где крупные судовладельцы правдами и неправдами выкупали принадлежащие жителям лодки. Иные оставались и работали на хозяев, другие бросали всё, уходили в город, нанимались на суда и работали на тех же самых хозяев. К счастью, девочка пока была далека от взрослых проблем. В запорошенных хатах и вмёрзших в лёд посудинах она видела лишь объекты для игр и исследований.

Впереди забрезжила укутанная белым полотном крыша — единственная в селе таверна манила горожан запахом жареного мяса, свежего эля и хорошей драки. Но Мизори не интересовало ничего из вышеперечисленного. Она подошла поближе, приветственно помахала ребятишкам, собравшимся у дверей сего неблагопристойного заведения.

— Ты опять опоздала, — рослый белокурый мальчик лет восьми осуждающе посмотрел на Мизори.

— Прости, Гас, — ответила юная Торвальд, пытаясь перевести дух. Изо рта валил белый пар. — Мать не хотела отпускать, пришлось лезть в окно. Вот дождутся у меня — уйду и буду сама по себе.

— Заливай дальше, — фыркнул блондин. — Ты деньги принесла?

— Угу, — она разжала кулак, позволяя старшему товарищу забрать ещё хранившие тепло её рук деньги.

— Два у Гоша. Четыре у Миюки, по три у меня и Мизори. Этого должно хватить.

С деловым видом пацан отворил тяжелую дверь. Вслед за ним проследовали младшие товарищи. Ребят сразу же накрыла волна звуков и запахов — не самых приятных, надо сказать, но дети были в восторге. Ведь именно так, по их мнению, звучала и пахла настоящая взрослая жизнь. Осторожно огибая тяжёлые дубовые скамьи, кучки игроков в кости, любителей побороться на руках, растянувшихся на полу пьяниц и парочки, окончательно потерявших всякий стыд, они медленно, но верно приближались к своей цели. Одинокий столик в углу зала, за которым мирно посапывал пожилой мужчина: красная физиономия, борода лопатой и нос картошкой. Поль был, пожалуй, лучшим рассказчиком в поселке, о чём не понаслышке знали его жена и кредиторы.

— Итак, что тут у нас, детишки? Двенадцать? Неплохо, неплохо. Что ж, давайте их сюда. Замечательно. Трактирщик, эля! Два! — морщинистое лицо расплылось в добродушной улыбке. — Ну, мои юные дарования, о чём сегодня будем слушать? Последняя война? Падение Императора Драконов? Пожар в Бескрайнем Лесу?

В детских глазенках сверкала жадность. Столько всего! И как тут выбрать?

— Не знаете? Может, сегодня это сделает Миюки? — хитро прищурился Поль. — Какие будут пожелания, юная мисс?

— Гварнаэль Серебряный Меч, — робко ответила девочка.

— Ну, кто бы сомневался, — раздражённо буркнул Гош. Из всей четвёрки он один недолюбливал приключения благородного эльфа. Паренька куда больше привлекали истории о багряных сестрах Сардоры. Хотя он сам пока не понимал, чем именно ему так понравились сказания о паре одержимых кровью и друг другом дроу-ренегаток, рубящих в капусту своих и чужих.

— Кхех, значит, Гварнаэль Серебряный Меч. — Отхлебнув глоток пенного напитка и утерев бороду, Поль откинулся назад, прижимаясь к стенке. — Было это давным-давно, когда Гварнаэль ещё не был героем, а был простым сиротой, которого подобрала семья людей-наёмников из Южных Земель. Своих детей у них не было, и они решили вырастить из юного эльфа настоящего воина.

Повесть шла поначалу тихо и неспешно, но она поглощала, затягивала, и вот уже вся четверка сидит, разинув рты и ловя каждое слово. Посторонний шум точно исчез, пропали запахи пота и спиртного. Остались лишь слова, лишь молодой эльф, чей меч нещадно разил зло и несправедливость, чей пройденный много лет назад путь не был забыт, обратившись прекрасной легендой на устах менестрелей. Они слушали, он рассказывал, не замечая, как маленькая компания постепенно разрастается.

— Два эля. Один светлый, один тёмный… — сквозь сон пробормотала Торвальд.

— Слышал? Она уже чего-то бормочет. Глядишь, скоро очнётся, — вкрадчивый голос мужчины не скрывал беспокойства.

— И что предлагаешь с ней делать?

— Убить. Разве могут быть варианты?

— Просто смерть для человека, скармливающего гонцов волкам, была бы слишком мягким приговором. Её надо пытать, отрезать уши, избить, переломать кости!