- Ну прости-прости. Просто хотел тебя порадовать. Вы ведь были с ней близки. И ты с таким интересом следил за её становлением в этом захолустном Парараксе. Как думаешь, она одолеет Князя? Судя по тому, что ты о ней рассказывал, девушке категорически не хватает выдержки и дисциплины.

Йохан улыбнулся. Они действительно были близки, и то, что его интерес носил исключительно прагматичный характер, не отменяло того факта, что они оба были подростками в самом разгаре гормонального всплеска. Это невольно заставляло его верить в молодую королеву. Но только ли это? Помимо недостатков у Мизори было немало достоинств: она была очень сильной колдуньей с не менее сильным характером и волей. Но главное, Мизори была очень способной ученицей. Даже Штернмаер поражался, каких успехов она достигла под его попечением, за полгода поднявшись с самого дна до уровня прилежных учеников Академии. Девушка походила на ураган – яростную, сметающую всё на своем пути стихию. Но если найдётся умелый моряк, способный поймать, направить и подчинить себе эту стихию, она может стать действительно успешной правительницей.

- Что у тебя лично не получилось? – император изогнул бровь, впрочем, из-за маски этого было не разглядеть.

- Я был молод. Думал, что всего можно достичь посредством логики и манипуляций. Мизори ненавидит такие методы, и она достаточно сильная, чтобы поступать по-своему даже вопреки собственным интересам. Однако здесь ещё не всё потеряно, думаю, она прекрасно подходит на главную роль в нашей пьесе.

- Хммм, – император задумался, – я думал, мы доверим ту роль Раджабу Багарди-Джамалу из Зарии. Парень хоть и урод, но за два года сумел вдвое увеличить отцовскую империю. Сановники, что раньше его презирали, теперь боготворят. На его стороне самый сильный элементалист всех времён – Катрина. Ты читал сводки с осады Буркуза? Эта баба в одиночку проломила щит отрицания и спалила половину города.

- Катрине не хватает мотивации, – парировал Йохан. – Мизори полна эмоций, а Кэт выгорела дотла ещё до поступления в Академию.

- Мы должны определится, – настаивал правитель Астралора. – У нас в пророчестве, – он указал в сторону камня, – чётко прописано, что «Великая Тьма придёт». А про то, откуда придёт, ни слова. С запада? С востока? Из заснеженных краёв? Пустынной Империи?

- Может, тогда так и оставим? «Великая Тьма придёт». Мне пыхтеть меньше. А Пророчества богов должны быть туманными, иначе в них никто не поверит.

Император рассмеялся, от чего дремавший у его ног разноцветный комочек тряпок пришёл в движение. Послышался перезвон бубенцов, и придворный шут забегал вокруг своего господина. Состроив заговорщическую гримасу, он сделал стойку на руках и, водрузив на зад колпак, принялся расхаживать по залу, изображая своего вечно задумчивого повелителя.

- Ну, Зори, полно тебе, – император ухватил карлика за лодыжку, сажая себе на колени, – прости, что смеялся не с твоей подачи. В конце концов, в отличие от Тёмных Властелинов и божественных пророчеств, ты у нас единственный и незаменимый.

Оркесса говорила, и жизнь Жозефины проносилась перед ней, лица и имена, друзья и враги, выполненные задания, военные секреты. Кто бы мог подумать, что добыть подобную информацию будет настолько просто?

- Рада познакомится с тобой, Жозефина де Салдер, – Мизори протянула руку к скованной пленнице и, ухватив её за нос, торжественно его пожала. – Жалеешь теперь, что сама нам всё не рассказала? Теперь-то возможность выторговать себе поблажек утеряна.

- Не надо мне никаких поблажек. Теперь, когда ты получила своё, можешь меня убить. Я буду жалеть лишь о том, что нет больше богов, которые накажут меня за мои неудачи.

- Посмотрите на неё, она не хочет поблажек, – колдунья отвернулась, хихикая под нос. – Совсем не хочет? А я-то думала, после того, как мы узнали о ней столько всего интересного, она только и будет, что упрашивать нас пощадить её родных. Сколько их у тебя, Жози? Два брата, племянники, племянница, отец. Цин-Хош, спасибо тебе, можешь идти. То, что здесь будет происходить в дальнейшем, не особо стыкуется с орочьими обычаями.

Мизори проводила шаманку взглядом, злорадная улыбка не сходила с её лица. Она не собиралась убивать шпионку, это было бы слишком просто. Вместо этого она притащит сюда её родню и каждый из них умрёт на её глазах, умрёт в муках. А Жозефина будет жить дальше, в подземелье, пока старость и смерть не освободят её от чувства вины и отчаянья. Кому-то подобное покажется излишне жестоким, но пробуждение воздушного элемента наградило Мизори Торвальд почти идеальной памятью. В ней хранились воспоминания о её первой встречи с орками, о поединке с Гонгом, их чемпионом, и том, чего это ей стоило. Попытка стравить Параракс и Западные горы почти увенчалась успехом. Мизори смогла остановить войну, но дни, проведённые скованной, с раздробленными костями и порванными мышцами, дни боли и беспомощности в обществе мерзкого гнома, дни отчаянья и глухой бессильной злобы остались с ней навсегда.

Скованная герцогиня безмолвно смотрела на правительницу Параракса. Замутнённый взор ловил резкие рваные движения стройного тела, в уши лилась отрава слов. Ведьма давно всё продумала. Князь несомненно опасался её магического дара, ведь столько лет защищавший островное государство флот был абсолютно беспомощен против столь могущественного мага. Лурезиль пал, гарвейская армия была разбита силами орков и пришедшими им на выручку людьми. Параракс победит в этой войне. Но он не остановится! Они пойдут на север, они сделают с алаарцами то же, что те делали со своими соседями долгие столетия. Право, северянам стоит сказать спасибо, что их южный сосед не практикует людоедство. Но резню они устроят знатную, такую, что пролитые в Тамане реки крови покажутся крохотным ручейком. А потом она доберётся до Князя, убьёт его и вырвет его сердце. Отомстит за свою смерть и смерть тысяч своих подданных.

И в этот момент Жозефина всё поняла. Обрели смысл слова, сказанные ей Князем, его действия и действия других участников великой игры. Когда Князь сказал ей, что ему не нужна вторая Гризельда, он имел ввиду вовсе не Торвальд, а ту, кем девчонка может стать в будущем. Истинными Тёмными Властелинами не рождаются, ими становятся. Кому-то требуется десять лет, кому-то всей жизни мало. У Торвальд на полное преображение ушло чуть больше года, и многомудрый Алаарский владыка моментально осознал, в какого грозного врага превратится колдунья. Понимал это и генерал Форкинс Зы, оставляя в живых убийцу Ледяного Властелина и тем самым подсовывая Князю хорька, маленького, но уже бешеного, и наконец Гуамоколатокинт, первый министр при многих тёмных правителях, в первый же день встал под начало Мизори, а уж он-то понимал, из кого может выйти хороший тиран, а из кого нет. Какой же дурой она была, что сразу не поняла этого! Сколь дорого обошлась эта дурь ей, её стране и её семье!

- И конечно же я не забыла о твоём кошаке. Из этого Мурзика выйдет превосходный меховой лифчик! – Мизори рассмеялась, она была совсем рядом, упивающаяся своим маленьким торжеством. В один из моментов тонкие пальцы обхватили лицо де Салер, и её взгляд встретился с единственным глазом колдуньи. Некогда синий, он стал темнее, приобретя мрачный чернильный оттенок, как это часто бывает с могущественными элементалистами, но в глубине его, за чернотой и пляской крохотных молний таился лишь холод безмолвной мрачной пустоты. Исчезло что-то важное, словно Князь и впрямь не промахнулся и вырвал девушке сердце, словно она потеряла кусочек души. Нынешняя Мизори пугала, заставляла сердце Древнего сжиматься, словно перед ней не враг, а её Всетемнейший повелитель, безжалостный и неумолимый.

- Помнишь, что я говорил тебе о семейном девизе Гудменов? – тихо прошептал старый палач, не отрываясь от происходящего в камере действа.

- «Хороший палач сможет добиться от пленника чего угодно, имея в руках простую швабру, а лучший палач...» – ответила Мила.