====== О предательствах и предателях. Часть восьмая ======

Битва. Звуки войны гремели там, где некогда царил мир. Там, где горланили петухи и гоготали гуси, звучали боевые кличи и предсмертные крики, где сталкивались лбами козлы и бараны, мечи вгрызались в плоть. Силы воинов таяли, таяли и их жизни. Солдаты Параракса сражались отчаянно, их всё ещё было вдвое больше, чем врагов, но часть из них уже осознала неминуемость поражения. Алаар побеждал.

Из последних сил Джафар скинул с себя тушу поверженного эльфа, со стоном поднимаясь на ноги. Пасть от руки достойного врага не получилось, что-то внутри отказывалось принимать смерть. Несмотря на собственные ошибки, куриный обморок и бесполезность прожитой жизни. Воин скинул шлем, вверяя в руки ветра длинные чёрные волосы, вдыхая воздух битвы. Беглого взгляда на творящееся вокруг было достаточно, чтобы понять, что его армии конец. И ему тоже. За время дуэли с вражеским генералом линия схватки сильно сместилась вперёд, и теперь он был окружён несколькими алаарцами. В любом другом случае подобное не испугало бы Багарди-Джамала, он в одиночку одолел бы и несколько десятков врагов. Но сейчас безоружный, израненный и усталый убийца острозубого суслика мог лишь броситься в объятия смерти. Чей-то топор занесён над его головой.

- Это был чёрный дракон! – вопль срывается с губ зарийца, когда в последнюю секунду его рука перехватывает топор, второй рукой он выхватывает из-за пояса врага кинжал, вгоняя его тому в горло, перехваченный обратным хватом топор раскалывает череп третьего. Тот успевает ударить – из окровавленного бока струится кровь, течёт она и из груди, куда четвёртый воин вогнал свой клевец, прежде чем упасть с пробитым сердцем. Бывший Пустынный принц падает на колени, череда картин битвы многоцветной простынёй мелькает перед ним, сквозь них проступают очертания зверя – огромная туша идёт на него, разевая пасть, усеянную страшными, в палец длинной зубами. Последним усилием он швыряет в оборотня топор, но монстр даже не уворачивается, так и идёт с застрявшим в плече оружием. Подходит в упор, смотрит на зарийца. В жёлтых глазах читается вполне человеческий смешок. А за спиной у зверя стоит смерть, длинная и сухая. Смерть поднимает оружие.

Копьё?

Посеребренный наконечник пики вонзается в бок ничего не подозревающего зверя. И рёв, в котором рык животного сливается с человеческим криком, заполняет уши. Сам того не осознавая, Джафар вырывает из плеча оборотня топор и начинает молотить им по голове чудовища, пока то, визжа и корчась, медленно затихает с пронзённым сердцем.

- Господин! Господин, главнокомандующий! – реальность теперь сжалась до размеров коротких вспышек. Его тормошит какой-то солдат. Сотник? Нет, простой сержант. – Мы должны, господин! Вы должны! Они вот-вот обратятся в бегство, остановите их! Ещё не всё потеряно...

Именно в этот момент над полем боя с оглушительным грохотом взмыл в небо огненный столб.

Разбитый в хлам щит отрицания валялся у ног Древнего. А чуть поодаль, окружённый отрядом телохранителей, корчился в припадке истерического хохота полуголый мужчина. Тонкая паутинка митрильных лесок сверкала от переполнявшей её первоматерии, которую более ничего не сдерживало. Столб пламени – сигнал союзникам о том, что они победили, и предупреждение врагам, что им стоит бежать как можно дальше и как можно быстрее. Огонь был частью его, руны подчиняли его, и первые волны рукотворного пламени обрушились на несчастных жителей Параракса. Пламя плавило кольчуги, пробиралось в доспехи, точно безумный зверь пожирая всех, кто осмелился восстать против колдуна всемогущего Князя. Несколько взрывов в глубине врагов, и вот они уже в панике бегут, не чуя ног.

Каждый шаг стоил Густаво немалого труда, ведь опершийся на его плечо главнокомандующий был просто жутко тяжёлым, а ноги передвигал едва-едва, хотя немощь, кажется, почти не коснулась его рук – несколько раз зариец воспользовался мечом, чтобы отразить удар польстившегося на лёгкую добычу врага. Его появление, израненного, но живого, волшебным образом действовало на людей: остатки параракской армии собрались вокруг, сомкнув ряды и выставив вперёд копья. Даже после нескольких огненных взрывов они продолжали стоять, то и дело бросая на предводителя полные паники взгляды. Но Джафар не бежал. Он слишком ослаб, чтобы бежать, и весьма сожалел, что не дал убить себя эльфу. Умереть от клинка куда более приятная смерть, чем сгореть заживо. Но тем не менее, они стояли насмерть. Вот только долго им не простоять.

Звук боевого рога прозвучал внезапно. Прозвучал со стороны леса, из которого вышли алаарцы. Первое, о чём подумал Джафар, было то, что к врагам прибыло подкрепление, однако он ошибся. Над небольшой группой всадников реяли параракские знамёна и штандарты, и даже орочий бунчук качался на сучковатой палке. Рог протрубил снова, и отряд лавиной полетел в сторону алаарского строя. Для последних, не отличавшихся дисциплиной, опьянённых победой и увлечённых добиванием остатков параракцев, нападение было полностью неожиданным. Влетевшие в нестройные ряды лошади сбивали людей с ног, топтали копытами оборотней, удары мечей и тычки копий сыпались сверху на растерянных северян. Лишь через несколько минут те осознали, что противостоят им далеко не лучшие воины. Короткие мечи и копья с четырёхгранными наконечниками находились либо в руках совсем ещё молодых людей, либо в иссушённых пальцах стариков. Проблема была в том, что когда копьё или меч вонзается в спину, нет особой разницы, в чих руках он находится. Лишь один отряд выбивался из общей немощной массы – группа орков верхом на горных королях орудовала стальным оружием, как и подобает здоровым, полным силам оркам. Находясь на острие атаки, они без труда прошли алаарский строй, прорываясь к окружённой группе Джафара.

Йегуди недовольно сощурился. Он не был сведущ в делах военных, но простые вещи понимал. Больше врагов – больше проблем. К большой удаче колдуна, ударный отряд всадников двигался аккурат к нему. Орков возглавлял человек, видимо, предводитель подкрепления. На него и нацелил свой удар чародей. Волна первоматерии пробежала по лескам, замыкая рунические контуры, концентрация серы в воздухе увеличилась, кисть сжалась подобно когтистой лапе хищной птицы, и земля под ногами всадников разверзлась. Твердь обратилась огненно-красной лавой, что пузырясь и пыша огнём, потянула свои щупальца к оркам. Запахло палёной овечьей шерстью, но предводитель сохранил равновесие и, спрыгнув с лошади, приземлился прямо в центр раскалённой магмы. В тот же миг огонь спал, возвращая земле первоначальную форму.

Какая-то форма контрмагии либо антимагический металл. Корзинкин с тревогой смотрел, как неизвестный рыцарь движется в его сторону. Телохранители у него были средненькие, маг больше смотрел на внешние данные, всё равно чаще он их защищал, а не они его. Для защиты от более серьёзной угрозы у него был Карнаж. Да только куда подевался проклятый эльф?!

Враг был всё ближе, он едва ли обратил внимание на Агату с Фелицией. Не спасли девушек ни крепкие щиты, ни латы из бесцветной стали. Полли постигла та же участь, клинок незнакомца был быстр, неумолим и смертоносен. И всё же охрана сделала своё дело – выиграла время, позволила ему закончить заклинание. Пульсирующий сгусток огня застыл в ладони мага. В него была вложена половина оставшихся чародейских сил и возложены все надежды. Пламя, концентрированное настолько, что способно насквозь прожечь даже броню из холодного железа. Против такой мощи бессильны даже большинство используемых аристократами талисманов. Он подпустил врага максимально близко, чтобы упаси боги не промахнуться, и когда противник уже занёс меч для удара, швырнул его в цель.

Слишком поздно.

Слишком поздно заметил Йегуди цвет клинка своего соперника. Бледно-розовый меч сверкнул с невероятной быстротой, и в тот же миг растворился в воздухе чёрный огненный шар, но Корзинкина это уже не волновало. Сверхтонкое лезвие прошло аккурат сквозь колдуна, с мастерством хорошего повара разделив его на две половинки вместе с лесками и гульфиком. Сражение в очередной раз изменило свой ход.