Обе армии достигли поля брани без приключений. Не было ни засад, ни хитрых манёвров. Жители северных земель не были мастерами скрытных атак, как, впрочем, и жители юга. Примитивные, плохо обученные армии не позволяли полководцам проявить все свои таланты и познания, но оба понимали, что добытая в бессмысленной резне победа ничуть не уступает победе стратегической. Но даже такая победа может достаться лишь одному.

И вот началось. Шаги сотен ног нарушили тишину ещё только просыпающейся долины. Окружённая лесом с одной стороны и грядой маленьких холмиков с другой, утопающая в первых солнечных лучах деревня выглядела покинутой. Пожалуй, это была самая покинутая деревня из всех, ведь заранее знавшие, что окажутся в месте столкновения двух армий, жители не только забрали с собой вещи и увели скотину, они по брёвнышку разобрали дома и, связав из них плоты, сплавились вниз по реке. Северяне шли в гордом молчании под звон кольчуг и удары топоров о кожаные щиты. Жители Параракса под музыку боевых свирелей, среди новообращённых воинов было немало пастушков, и теперь урчание дудочек, ранее звавших овечек на лужок, объявили военным маршем несокрушимой доблести. Их неровные ряды – множество десятков, следующих за реющими впереди знамёнами – походили на белые барашки, что проступают на холодной морской глади, стоит подняться ветру посильнее. Приказ главнокомандующего прокатился по рядам, повторяемый сотниками и десятниками. Армия встала. Снова приказ, и полторы сотни самострелов взяты на изготовку. Стрелы смотрят вверх, метя в молодое солнце. Взметнулся ввысь ятаган, готовясь отдать приказ на первый залп. Джафар стоит впереди, блистая серебристой кольчугой. Как только первые стрелы затянут свою пронзительную песнь, он поведёт людей за собой. Кого-то к славе, кого-то к смерти. Кого-то в оба направления разом.

В отличие от своего зарийского коллеги, Карнажу не было нужды лично вести армию в битву. Его офицеры прекрасно с этим справятся. Поэтому генерал расположился в третьей линии воинов, вместе с Йегуди. Когда первые две линии вступят в бой и падут храбрейшие из врагов, они придут, чтобы единым ударом сокрушить оставшихся. Рёв боевого рога ознаменовал начало наступления. Две нестройные волны понеслись друг на друга, зазвенели тетивы стрел, крики первых раненых огласили поле.

Они сшиблись. Словно огромный дикобраз, ощетинившейся сотнями игл, параракский строй влетел в алаарский, за счёт одной лишь массы прорывая первую линию. Тела северных воинов повисли на древках копий, но пережившие первый удар пустили в ход мечи и топоры. Остро заточенная сталь впивалась в незащищённые тела, неуклюжие ответные удары были не в силах пробить даже кожаные щиты. Но как бы хорошо не сражались слуги Князя, их было слишком мало. Теснимые напирающими врагами, они несли случайные потери: из десяти ударов один достигал цели, из ста один был смертельным. Именно в этот момент к сражению присоединилась вторая волна. Их дружный напор позволил ненадолго ослабить вражий натиск, но лишь на несколько минут. Слишком велик был численный перевес Параракса – широкие спины северян неумолимо приближались к позиции третьей линии.

Джафар бился в первых рядах. Ятаган и маленький щит рассекали воздух, отводя и нанося удары. Ещё ни разу вражье оружие не смогло коснуться сверкающей брони зарийца, сам же главнокомандующий являл собой если не истинное воплощение самой смерти, то очень качественную копию. Зачарованное лезвие рассекало сталь словно масло, но даже те немногие из врагов, что позволили себе оружие из керния, успевали отразить не больше одного-двух выпадов Джафара, и рано или поздно серия предсмертных криков, прерванная скрежетом металла о металл, возобновлялась, добавляя, к себе очередной вопль.

Мысли спутались, но чувства ясны как никогда. Впервые с момента позорного обморока Багарди-Джамал ощущал себя на своём месте. Рваться вперёд во главе армии, рубя головы и отводя в строну костлявые пальцы смерти за мгновения до того, как они сомкнуться на его горле, вдыхать запах стали и крови, жить сражением. Очередная лохматая фигура попыталась поразить зарийца, зайдя сбоку, очередная кисть с зажатым в ней мечом полетела на красную от крови траву, а удар щита вбил носовую перегородку в мозг бедняги. Северяне и правда славно сражались, жаль, недостаточно хорошо для лучшего воина Пустынной империи, а возможно и всей необъятной Зарии. С разных сторон доносилось рычание Древних. Может быть, один из потомков великого зверя окажется более интересных противником? Усмехнувшись в бородку, мужчина принялся прорубать себе дорогу к правому флангу.

====== О предательствах и предателях. Часть седьмая ======

Неприступные стены крепости тянулись к небу, и если смотреть на них снизу, могло показаться, будто массивные зубцы вгрызаются в проплывающие над ними облака. Крон надёжно запирал подступы к Ларгосу как со стороны суши, так и с моря. Сеть стен и башен тянулась на сотни метров. Только полный безумец стал бы их штурмовать.

Такие безумцы нашлись. Более того, они атаковали без оружия и доспехов. Оборванные и ободранные мужчины и женщины тащили за собой собранные из обломков деревянных домов штурмовые лестницы. Выглядели они неважно, ноги волочились по земле, а в глазах зияла белесая пустота. Им вряд ли суждено преодолеть укрепление. Ведь стоило осаждающим приблизится к стенам, как сверху на них полетели камни. Массивные булыжники проламывали черепа, ломали руки и рёбра, крушили хлипкую древесину лестниц. Когда штурмующие затихли, в них пустили несколько обмотанных паклей стрел, сжигая останки.

- Лихо они руку набили, – вздохнула фигура в доспехах из червлёного митрила и кости дракона. Женщина держала в руках посох, ещё недавно светившийся белым цветом. На бледном лице отразились тщательно симулированные эмоции. – До сих пор не возьму в толк, зачем нам это делать. Не надеешься же ты, что они разберут на метательные снаряды весь Крон?

Мужчина, к которому был обращён вопрос, оскалился, демонстрируя длинные треугольные зубы. Вид гибнущих зомби доставлял ему удовольствие – это было весело. Князю даже пришла идея устроить игру, в которой группы людей будут спасаться от орд живых мертвецов.

- Всё хорошо, моя дорогая Адэт, – сказал он, указывая в сторону крепости. – Наши враги не должны ни на секунду чувствовать себя в безопасности. Пока мы можем доставать сырьё для зомби без особого труда, мы будем посылать их на стены в том количестве, в котором подобное позволяет твоё колдовство. Бросание камней это физическая нагрузка, между прочим, а чем больше человек напрягается, тем больше он ест. Скоро у них кончится провиант!

- Наловят рыбу. Ларгос – морской город, о Всетемнейший.

На мгновение грозный владыка Алаара растерялся. Он и вправду забыл, что питаться можно чем-то кроме человеческих мяса и крови.

- Не важно, – наконец бросил он. – По крайней мере эти атаки отвлекут их от нашего манёвра.

Покосившаяся корчма приветствовала гостей скрипучей дверью, непрожаренной дичью и сварливым трактирщиком. В своё время на курсах повышения квалификации он получил высшие балы по произнесению фраз «Ходят тут всякие» и «Проходи к огню, незнакомец». Девушка, что сидела в углу корчмы, получила первый вариант приветствия. Во-первых, оборванка не особо походила на незнакомца, а во-вторых, корчмарь экономил на дровах и огонь в камине разводить не торопился. Впрочем, деньги у дамочки были, и вполне немалые, что совсем не вязалось с лохмотьями, что были на ней надеты. Но есть ли разница, где она их украла, когда половина монет достанется ему, если он добудет ей новые тряпки? Правда, вкус у дамочки оказался весьма специфичен – вот не будет она носить ничего окромя розового плаща.

«Хорошо хоть не черного», – подумал про себя мужчина, – «ведь чёрные плащи носят только шпионы, а с ними связываться себе дороже».

Плащ, впрочем, быстро нашёлся. У недавно перебравшегося в село кондитера был запасной розовый плащ. Вот с ним плохо одетая леди сейчас и общалась. Торговалась, вестимо. Трактирщика разговор интересовал мало, главное, чтобы кондитер не забыл отстегнуть ему процент за наводку.