- Слушайте, а у нас часом нет каких-нибудь семейных секретов? В смысле, наши предки не убивали кого-нибудь на свадьбах или там не сбрасывали в колодец?

Не успели родители ответить, как следом за братом в комнату вбежала девочка, взъерошенная и явно напуганная.

- Маменька! Папенька! У нас призраки в сарае! – девочка боязливо обхватила себя руками. Большинство призраков континента были не опасными, а порой весьма милыми, но, как известно, в семье не без урода, и эти уроды отняли немало неосторожных жизней.

- Призраки? – мужчина отложил арбалет в сторону. – То есть, несколько? Иди сюда, Лукерья, расскажи, как они выглядели.

Девочка подбежала к отцу прижимаясь к широкой груди.

- Один страшный! Большой! Пучеглазый! А как крикнет, думала, помру.

- А второй? Тоже страшный?

- Ну не то чтобы страшный, – девочка задумчиво погрузила палец в правую ноздрю. – Так, ничего особенного. Похож на нашу двоюродную тётку Агнес из нижней Нижнереченки, которую замуж никто не берёт.

Если бы смертные могли слышать язык духов, то непременно услышали бы, как на почтительном расстоянии от них в окружении мерцающих каналов первоматерии громко и насмешливо ухал старый мёртвый филин. Над ним, скрестив руки на грудной клетке и обиженно надув щёки, возвышалась молодая, но от того не менее мёртвая девушка. Только что Мизори осознала всю глупость устроенного ей соревнования. Работа призраков, если верить преданиям, пугать людей. Вот только соревноваться в пугании с филином затея совсем бесполезная. Огромная птица и при жизни могла заставить потерять пару килограммов веса, стоило только немного повращать головой, раскинуть крылья пошире и как следует ухнуть. Мизори же даже враги не воспринимали всерьёз, особенно пока она не обзавелась доспехом.

- А ты, Вадим, тоже видел приведение? – отец окинул взглядом сына. Здоровенный детина выглядел рассеянным и напуганным.

- Ну не то чтобы видел, – парень почесал за ухом. – Парился я, значится, в мыльне, и прям нутром чувствую, смотрит кто-то. А потом как будто схватило меня что-то! Что-то не от мира сего! За задницу схватило... Вот думаю, может правда призрачная девка какая.

Филин осуждающе посмотрел на бывшую королеву. Та отвернулась, словно ничего из сказанного её не касалось. Мало ли духов молодых девушек обитают в дремучих лесах? Призрачные локоны мерно перебирались призрачными же пальцами.

- Жениться тебе нужно! Вот и девки перестанут мерещиться, – недовольно проворчала мать. – Девятнадцатый годок, братец твой уже второго внука нам набил, а ты всё бабылем ходишь!

Вадим виновато потупился. В лесу девок было немного, только мыши да белки, а в соседней деревне всех мало-мальски хорошеньких давно разобрали. Вот дочка старосты да, но так кто ж её за него выдаст?!

За недобрыми мыслями Вадим приступил к трапезе. Сегодня на ужин была картошка с дичью. Порой парню казалось, что от соседства с орками жить стало даже немного лучше. Большущий мешок корнеплодов мать выменяла у зеленокожих всего за пару кроликов. Оно и немудрено, поймать кролика орку удавалось значительно реже, чем картошку. Кроме того, была бутылка вина, которую привёз вернувшийся из столицы отец, гостья редкая и от того ещё более желанная.

- И как там в нашем славном Мизорсбурге? Или как его кличут теперь? – вопрос был обращён к отцу семейства. Его ведь не только шкурки продать послали, но и вести узнать.

- Да так пока и кличут. Не ясно ещё, как оно будет, вот и не меняют ничего. Только статую площадную малёк подправили. Голову оставили, видно местный мастер всё равно красивше бабью голову не слепит, а вот титьки знатные налепили, одним словом, эльфийские.

- Ты мне зубы не заговаривай. Про новости давай. Чем война кончилась? Королевну видел? А министра нашего, клятого Тоблета, чтоб он в чертогах Баца наковальней до конца дней своих...

- Спокойна, мать, сейчас будет всё, – мужик приосанился и, опрокинув чарку с вином, продолжил. – Видел я кровопивца этого и других паразитов, что зовутся мессирами, видел. Сильно они спорили. Не знают, как лучше нашего брата обобрать. И королевну видел. Красивая, величавая, ну как из песни вышла. Эльфийка, одним словом. А говорит-то как! Что не слово, то птица. Захочешь поймать – не поймаешь, из ладоней выпорхнет да на макушку тебе же нагадит. И щедра. И нас, простых людей защищает. Одним словом, не было ещё в стране этой королевы лучше, чем её эльфородие Мерль.

Призраки не умеют падать в обморок, поэтому на новость о карьерном росте подруги Торвальд отреагировала обыкновенным ступором.

- Чего и следовало ожидать от госпожи Мерль, – восторженно заметила птица. – Её мудрость наконец-то нашла воплощение в чём-то более интересном, чем те никому ненужные винтики и шестерёнки.

- Мудрость? Мерль? Убейте меня ещё раз! – одним из плюсов призрачного состояния была возможность свободного перемещения в пространстве. Потому с целью восстановления нормальной картины мира девушка перевернулась и теперь парила вниз головой. – Да, она может мастерить классные штуковины. Но мудрость?! Откуда в ней мудрость?

- Ваше Величество, смею заметить, что для создания чертежей и воплощения их в жизнь требуется ум далеко не средний. Более того, госпожа Мерль большую часть жизни провела среди Тёмных Властелинов. С таким опытом и знаниями она идеальный кандидат на трон Параракса. Если вы тёмная госпожа по рождению, то она по призванию. Ах, будь я человеком, то несомненно оценил бы её в образе госпожи.

- Гуамоко, какого барлога? Она светлая! Светлая, ты понимаешь?

- Ничего страшного, с кем не бывает. Вы ведь тоже были светлой, и господин Дорц, и многие другие короли и королевы. Поправимо!

- Она светлый эльф! У неё в крови эта гнусная светлость!

- Надо же, а мне казалось, что она полугоблин. Вся эта любовь к механизмам и опека Жёлтого клана, знание языка и покраска волос в рыжий цвет... Случай, конечно, небывалый, но я скорее поверю в это, чем в то, что остроухий будет нормально общаться с длинноносыми.

Мизори бессильно замолчала. Прозрачное тело совершило ещё один полуоборот, теперь она лежала на спине, безразлично глядя в вверх, где отец семейства, обильно жестикулируя, описывал празднество в честь восшествия на престол новой королевы.

- Она эльф, – повторила мёртвая элементалистка, – очень гордая, очень самовлюблённая, очень добрая, очень верная, очень правильная. Часто она пытается казаться другой, но это напускное. Может, давным-давно всё было иначе, но сейчас она светлый эльф по крови и по духу. И это большая проблема. Для неё...

Филин задумчиво повернул голову. За свою долгую жизнь он повидал не мало светлых эльфов. То были существа ограниченные моралью чуть больше, чем полностью. Не сказать, что мораль сильно мешала им жить. Эльф может без труда убить, пожалуй, даже с большим холоднокровием, чем человек или, к примеру, орк, но сделает он это лишь открыто. Справедливость, правильность, честность – вот основные беды остроухой братии. И если от третьего Мерль всё же уберегла наследственность, то с первыми двумя придётся помучиться. Сказать по чести, стать королевой с таким балластом на борту шансов у неё было не больше, чем у некогда великого Гашук-Вея стать вождём племени танцующих орков.

- Танцующие орки? Бывают и такие? – вмешалась в размышления Торвальд.

- Были когда-то, – сочувственно ухнул филин. – Кстати, Гашук-Вей таки стал их вождём, но по неизвестной причине уковылял с поста уже через неделю.

Мизори задумалась. Её пленница уже больше двух недель стояла во главе Параркса и на покой определённо не собиралась. В голову лезли мысли и исключительно нехорошие. Зачем светлой эльфийке, которая столь не любит ответственность и ответственные решения, понадобилась власть в тёмном королевстве? Хотя, если подумать, то возможно в светлости и дело. Зная о том, какая участь постигнет народ страны, она просто не способна их бросить. Что ж, после всех злоключений её народ заслужил столь...

- ...блистательную повелительницу, мудрую и прекрасную, щедрую и благородную, – закончил за неё отец семейства, который ни на секунду не прерывал свой рассказ.