- Они не осознают, что умерли, – пояснила девушка. – Думают, что спят, и отдаются на волю волн. Плывут сквозь земли Континента, постепенно растворяясь.

- Всех ждёт такая судьба?

- Только самых счастливых. Одни души разлагаются быстрее, другие медленнее. Некоторым вообще не удаётся покинуть тело, и они начинают бродить по земле в поисках того, кто бы их убил повторно. Причём своего упокоителя ищут преимущественно на вкус. Многие не подходят. Впрочем, хуже всего, когда подобное происходит с магом. Личи, ставшие такими из-за ритуала, сущие ангелы, если сравнивать их с колдунами, восставшими из могилы. Угадай с трёх раз, почему? Правильно, раз сердца нет, то и убить их в разы сложнее. Нам же уготовано быстрое небытие – несколько недель, и Континент забудет Миз и Гуама.

Министр не стал возражать против сокращения. Коль они погибли, договор их тоже прекратил своё существование, такой пункт имелся в контракте. Он смотрел на девушку, на стройный силуэт, неестественную бледность и волосы, колыхаемые ветром, словно последний решил сопроводить свою обожаемую хозяйку в царство мёртвых.

- Выходит, лишь две недели, – птица попыталась по привычке поправить бант, но его на шее не оказалось.

- Скорее меньше дня. Помнишь, что сказал Клаус? Параракс отличается от иных земель, здесь души уходят в небытие неестественно быстро.

- Проклятие Гризельды?

- Оно самое. Ради него колдунишка прибыл в Параракс. Как иронично, тот секрет, что хотел раскрыть этот проныра, мы узнаем раньше. Хотя у меня уже есть одна теория. Скажи, ты не замечал ничего странного? Например того, что всё это время мы двигались? Словно нас затягивает куда-то?

Зал раскрывал свои объятья, потрясал, кружил голову, восторгал. Колонны из чёрного мрамора подпирали украшенный серебряной чеканки звёздами свод, статуи старой королевы обступали центр залы, простирая кубки к воображаемому небу, алмазные глаза их смотрели безотрывно. И Мерль, словно загипнотизированная, шла в направлении этих взглядов.

- Сердце, – губы повторили слово, единственное слово, ни в кой мере не способное передать ощущения от увиденного ею здесь и сейчас. Оно было перед ней, зависшее в воздухе над серебристой треногой, плавно качаясь, словно чайка на золотых волнах. Девушка посмотрела на лича и оторопела. Клаус был не просто поражён, восторг скелета, казалось, мог разрушить его собственные кости. Некромант был заворожён...

Он видел. Но видел иную картину, недоступную невооружённому взгляду спутницы. Сердце, багровый кристалл в центре зала, был не просто гигантским рубином. В это место стекались потоки душ! То, что некогда было живым и разумным, впитывалось стенками кристалла, призрачными волнами расходясь так далеко, как только хватало обзора. Чародей помнил тот миг, когда впервые узрел танец духов, невообразимую, немыслимую мощь, что он в себе таил. Эта мощь, доступная лишь некроманту, поглотила лича. Желание обладать артефактом преследовало его десятилетиями. В скитаниях и странствиях искал он материю, из которой можно было бы создать такое же сердце, но всё было тщетно. А потом Гризельда умерла, похоронив с собой секрет железного трона, и каждая новая задница, что водружалась на него, была неподъёмна для чёрного мага. Годы шли, терпение иссякало. Он даже решился выступить против Торвальд, но потерпел крах и остался в замке, не имея возможности достичь цели.

- Ты довольна, рыжая? – скелет усмехнулся. – Эта штука способна вдохнуть жизнь даже в фактически мёртвое тело твоей похитительницы.

- Да, но... – Мерль слегка замялась. – А оно ей не великовато? В смысле, не то чтоб у Миз были проблемы с размером груди, да и сердце у неё, разумеется, должно быть большое, но не в человеческий же рост!

Маг накрыл лицо костяной рукой. До чего же сложно иметь дело с дилетантами!

- Частное – часть целого. Как с тортиком. – пояснил он. – Достаточно небольшого кусочка, он будет мостом между человеком и кристаллом, – продолжая сетовать на безграмотность гостьи из Бескрайнего леса, Клаус внимательно осмотрел область рядом с треногой. Сигнальные системы, на которых он попался в прошлый раз, были на месте. В довесок, к ним добавились ловушки, некоторые столь явные, что вызвали бы нервный тик, будь у лича нервы. Наковальня под потолком явно была лишней...

Полчаса спустя весь смертоносный мусор был убран. С дрожью в костях некромант приблизился к предмету своего вожделения, сплетение чар окутало кристалл, и костяные пальцы погрузились в багряную материю.

- Совсем как арбуз, – восхитилась эльфийка.

Маг не обратил внимания. В его руках осколки бешено крутились, обретая форму своего источника, и вскоре маленькое, размером с кулак сердечко скрылось в полах мантии. Перед уходом Клаус использовал чары ещё раз – руны вокруг треноги жалобно вспыхнули, навсегда потухая.

- Нежить питалась за счёт источника, – пояснил лич, – потому мы и не могли с ней ничего сделать. Теперь она нас больше не потревожит.

- Значит, эта штука может делать нежить бессмертной? – уточнила девушка, но нарвалась на укоризненный взгляд. Клаус быстро объяснил, что он и без того бессмертный, а «штука» делает то же, что и обычное сердце чародея – обеспечивает приток первоматерии в тело. Удовлетворённый тем, что зеленоглазая наконец замолчала, он предложил вернуться наверх, любезно предоставив даме идти первой. В отличие от нежити, ловушки ещё могли сохранять работоспособность.

На этот раз узлы и переходы дворца встречали путников лишь блёклым светом, разбросанные на полу кости хрустели под ногами, не изъявляя желания кого-либо убивать. Очень скоро иссушенный лич и уставшая эльфийка оказались снаружи, безотлагательно направившись к комнате, в которой оставили тело королевы. Оба сейчас думали об одном: «Только бы с ней ничего не случилось!» Хотя что может случиться? Ведь к мёртвой девушке приставили караул из пары стражников. Которые сейчас по очереди целовали покойницу, причем совсем не в лоб.

- Мы это, – стражники резко отпрянули, пытаясь принять стойку смирно и заодно решить, кого бояться больше – крайне агрессивно выглядящую эльфийку или Клауса, являвшего в данный момент чистое воплощение могильного покоя, – решили попробовать народный способ. Типа, Поцелуй Истинной Любви. На особах королевской наружности должно работать.

- Угу, а если бы не сработало, попробовали бы другие народные способы? – зелёные глаза метнули молнии. – И какая к барлогу истинная любовь?! Вас же двое!!!

- Так когда она проснётся, то выйдет замуж за спасителя и подарит полцарства! – пояснил первый.

- А если нас будет двое, то каждый получит по полцарства! – уточнил второй. – К тому же раньше оно ей не...

- А ну-ка заткнулись! Проваливайте отсюда, уступите место профессионалу, – она указала на Клауса.

- Но у него же губ нет, – возразил один из стражников. Однако, быстро уловив настроение мага и эльфийки, парочка поспешила смыться.

Стоявший подле тела длинноухий страж виновато уставился в пол. Он пытался объяснить недалёким смертным, что данный способ, заключающийся в приведении индивида в чувство посредством сильного шокового воздействия, излишне мифологизирован и берёт начало в прошлом, во времена существования племени гуманоидных электрических угрей. Но, как выяснилось, стражники в единорогов не верили и оттого слушать Юникхорна не стали. Меж тем некромант занял место крылатого скакуна. В его руках сверкнул кристалл, а катушка с тончайшими нитями заняла место на одном из штырей Ткача. Всё как всегда. Словно создаёшь очередного зомби, достаточно лишь сшить сосуды и артерии. Новое сердце хоть и не живое, но циркуляцию крови обеспечит, пускай даже за счёт магии. Призрачные пальцы мелькают, орудуя маленькими иглами, стежок за стежком, словно крохотные феи.

Работа завершена, нить оборвана. Последний взгляд на пациента, дабы убедиться в том, что магия течёт по телу как следует и можно его выписывать. На тот свет. Сказать по правде, Клаус сделал бы это гораздо раньше, будь у него иной подопытный кролик для артефакта Гризельды. Костяная рука потянулась за кинжалом...