- Я могу применить заклятье Аскаанора-Феодоры. Хоть армию потомков себе сделай.

- Ха! Да если в них будет хоть сотая доля меня, то они меня прикончат.

- Кстати о сотых долях, – сменила тему женщина. – Придётся добавить в тело ещё гибридного материала. Сдерживать твой организм становится всё труднее.

- Значит, ещё меньше человеческого? Что ж, после того, что со мной сделала та девчонка, оно и не удивительно.

- Мизори здесь ни при чём. Просто ты всё сильнее меняешься, придется потреблять больше крови, чаще менять ткани, но это лишь затормозит процесс. Дело в магии. Чем большее её в тебе появляется, тем сложнее мне тебя поддерживать в гуманоидной форме.

- Я просто образец человечности! – существо развело сегменты челюстей в стороны, меж треугольных зубов розовел раздвоенный язык. – И много мне осталось?

- Лет сорок-восемьдесят. Это всё, что может предложить колдунья вроде меня. Будь в этот период кто-нибудь уровня Гризельды, ты смог бы оставаться собой гораздо дольше.

Они замолчали. Воспоминания о сильном враге и несомненно интересном человеке были живы несмотря на долгий срок. Старая королева Параракса была странной. В то время как большинство личей в её возрасте упиваются своей немёртвой сущностью, властительница земель к югу от Алаара посвятила последние годы тому, чтобы стать максимально подобной людям, и в итоге погибла нелепой людской смертью. Был ли в этом скрытый смысл или она просто поняла то, что Князь и Адэт поняли лишь разменяв века? Что нет в мире ничего дороже самого себя, и нет цены, которую ты не заплатил бы, чтобы собой остаться.

- Мы живём в эпоху, когда возвращаются чудеса и происходят невероятные вещи. Сегодня меня лягнул единорог, а ведь они тысячелетия назад вроде как вымерли. Но перед этим случилось кое-что ещё.

- И что же?

- Обещай не смеяться, – голова виновато опустила глаза.

- С кем, по-твоему, ты говоришь? – возмутилась колдунья. – Последний раз искренне это было полвека назад.

- Я, кажется, влюбился.

- Чего?! В кого?! В единорога?!

- Да нет же. Перед этим я встретил эльфийку, а потом... Сам не понимаю, как оно вышло. Девчонка пощадила меня, хотя могла прикончить, я заглянул в её глаза. Знаешь, Адэт, вы с Энтоном самые близкие мне существа. Мы похожи, но всё же разные, а здесь я словно в зеркало заглянул. Что я? Зачем я? Почему я один-единственный в этом мире? Все эти вопросы отражались в изумрудных глазах эльфийки. Может в Мире есть ещё существа вроде меня? Что думаешь, Адэт?

- Думаю, в тебя стоит влить эликсир бесчувственности, – установила диагноз чародейка. – Лично я сделала это ещё до обряда. Любовь штука очень непрактичная, особенно для мага или Тёмного Властелина.

Голова закатила глаза. У подруги Князя было явное предубеждения против всякого рода светлых чувств, а ведь даже в общепризнанных добродетелях вроде любви можно найти свои тёмные стороны. Мысли же о рыжей эльфийке никак не покидали мозг алаарского правителя. Они бы его может и покинули, но деваться им в силу отсутствия прочих частей тела было особо некуда. Адэт будет собирать его несколько недель. Быть может за это время он напишет поэму или сочинит серенаду? Какие там рифмы есть к слову «любовь»?

Зал совещаний внезапно стал слишком велик для уменьшившегося в размере совета. Из четырёх военачальников на нём присутствовали только двое, не было ни королевы, ни её верного филина. Зато по-прежнему ёрзала на стуле зеленоглазая эльфийка, а рядом с ней стоял, опираясь на посох, министр здравоохранения. Изначально военная верхушка была настроена против присутствия посторонних, но познакомившись с Клаусом поближе, оставила свои сомнения. Первым слово взял средних лет воин в чистеньких, без единой царапины доспехов. Ларго Смитерс, командующий ларгосским гарнизоном, единственным отрядом, не понёсшим потерь, выразив всю скорбь по поводу гибели досточтимой королевы и предложил безотлагательно сдаться. Правда, встретившись взглядом с Муном, попросил прощения, пообещав сражаться до последней капли крови. Положение действительно было тяжёлым. Не было понятно, кто должен командовать армией. Леди Оливия была старше по происхождению, Смитерс по званию. Девушка настаивала на защите промышленного Клавендхольма, мужчина – торгового Ларгоса.

Если Князь возьмёт город, то пропал Параракс. Деньги от торговли, база для флота и возможность перебрасывать подкрепления за несколько часов по безопасному маршруту. Не пройдёт и полугода, как он отхватит себе всю страну.

Мерль требовала защитить столицу, в которую они с Клаусом повезут королеву. Если и есть хоть малый шанс на победу, то он заключается в исцелении Мизори.

Мун с прискорбием сообщил о возвращении своих банд в Западные горы. Цин-Хош послала ему видение, в котором говорилось о вторжении врага. Южная Гарвея наконец проявила себя, перейдя границы Параракса. Теперь воины пойдут защищать свой дом до самой столицы Южной Гарвеи.

После заявления вождя Оливия, намеревавшаяся дать новый бой, окончательно поникла духом. Воевать с Князем самой, без орков, было не интересно. И что же тогда делать?

Ларгос очень хорошо укреплён. Подход к нему лежит через неприступную крепость Крон и ущелье Трупов. Город богат, в нём есть войска и провизия, в нём можно нанять новых добровольцев. Если армия укроется за его стенами, то сможет угрожать тылам врага, вися над ним как ведро с водой над входом в класс. Поставленный в такое положение Князь не посмеет двинуться на юг.

После нескольких часов бурных обсуждений решение было принято. Большая часть параракской армии двинулась к Ларгосу, как к самому близкому и важному городу. Орки отправились на юг вместе с остатками столичного гарнизона. Небольшой отряд во главе с Леди Оливией отправился к стенам родного Клавендхольма. Кроме всего прочего было принято несколько иных, не менее важных решений. Во-первых, было решено, что в битве плато Стикса армия Параракса одержала блистательную победу. Во-вторых, что Мизори Торвальд жива, хотя и тяжело ранена. А вот кому именно теперь надлежит управлять страной, почтенный совет так и не определился. Пример того, что сделали с прошлой правительницей, совсем не воодушевлял властолюбцев. Какое-то время люди с надеждой смотрели на Клауса, но лич хранил молчание. Нет смысла переходить дорогу существу вроде Князя. По крайней мере пока...

От Стиксового плато до Мизорсбурга не одна неделя пути. Как преодолеть столь длинный путь за двенадцать часов, отмеренных Торвальд?

- Полетим на Юникхорне! – восторженно заявил Клаус, потирая руки. Некромант на единороге – подобного извращения Континент ещё не знал.

Стоявший рядом с эльфийкой единорог возмущенно фыркнул. Он ещё не оправился от перевозки Тёмных Властительниц, а на него уже сажают некроманта. Вдобавок, для того чтобы перевести Брома, неразрывно связанного с официально тяжелораненой королевой, потребуется целый табун единорогов.

Мерль успокоила друга. Поломка механизма форта сыграла им на руку. В котле осталось немало энергии, уцелела большая часть шестерней и передаточные механизмы. Если огромный массив дерева мог сдвинуться на пару сотен метров перед тем, как развалиться на части, то небольшая платформа сможет преодолеть много большее расстояние. Всё было уже готово: пока одни гоблины разбирали форт, другие орудовали ключами и молотками, переставляя механизмы на новые транспортные ленты. Наблюдая за этим, Клаус невольно восхитился мастерством своей длинноухой союзницы. С деревом и металлом она управлялась с искусством не меньшим, чем он со скальпелем и органами. Только бы всё это нагромождение запчастей дотянуло до Мизорсбурга.

====== Лестница в прошлое. Часть первая ======

Утро встретило стражников северных ворот необычным явлением. На заре перед ними остановилась странного вида повозка. Без лошади и извозчика. Правда, специалист-таможенник скажет, что лошадь в повозке совсем не главное, главное её содержимое. Счастливцы тут же спустились вниз, подставляя мешочки для сбора средств в фонд голодающих стражников, но вместо звонкой монеты в мошну упала кость.