====== Конкурс слезливых историй. Часть первая ======

Задолго до смерти Ледяного Властелина.

Пожар. Языки пламени неистовствовали в ночи, раздуваемые беспощадными порывами ветра, пожирали ветку за веткой, перескакивая с дерева на дерево, словно тронувшаяся умом рыжая белка. Время от времени один из подпалённых стволов сдавался и с громким скрежетом падал наземь, радуя окрестное население не только световыми, но и шумовыми эффектами.

Они замерли у подножья живого дома-дерева, с ужасом наблюдая за горящим лесом. Жуткое зарево багровым светом озаряло ночь на многие километры вокруг. Жители Бескрайнего Леса испугано жались друг к другу, осознавая, что пожар может придти и к ним, или того хуже – придёт источник пожара. Они не представляли, сколь скоро оправдаются их ожидания!

Силуэт показался на горизонте, в свете отдалённого пламени он шествовал подобно божеству, за которым простиралась лишь огненная бездна. Облачён он был в доспех из шкуры красного дракона, а на плече его сидела сова, каких не видели ни в одном уголке Бескрайнего Леса. Несколько воинов попытались остановить незнакомца, преградив ему дорогу и предложив настойки и фруктов.

Самонадеянные глупцы! Неизвестный смёл их одним лишь жестом, обратив в пылающие факелы. Такими трюками его не сдержать. Вот если бы на подносах было жаркое из кабана, он бы, возможно, ещё подумал.

Шествуя между деревьев, мужчина, кажется, не замечал дрожащих от ужаса эльфов. Однако где-то в середине пути тишину, сдобренную треском далёкого пожара, огласило зловещее урчание желудка чёрного мага. Колдун остановился, от чего сидевшая на его плече сова недовольно ухнула. Красные словно угли глаза чародея обозрели окрестности в поисках чего-нибудь съестного, но безуспешно. Всё живое разбежалось, едва учуяв зарождавшийся пожар.

- Вы, – закованный в броню из чешуи дракона перст указал на едва живую от страха парочку эльфиек, – немедленно накормите меня, и тогда я, возможно, пощажу вас и вашу деревню.

Мы сидели в углу и наблюдали за тем, как ест чудовище. Я решила называть его чудовищем, потому что лишь оно могло поступить так жестоко с нашим лесом. Сейчас он восседал за столом, поедая ореховую пасту и сильно ругая эльфийскую расу.

Почему мы терпим такое обращение? Почему ни один воин не попытался его убить? Конечно, колдун очень силён, но что мешает послать гонцов в соседние поселения, призвать армию старших семей? Почему человек-маг ведёт себя в Бескрайнем Лесу как у себя дома?

- Так пожелал Солар, и так завещала Люмина, – ответила мне мама чуть слышно.

- А по-моему, так желает только этот человек! – возразила я.

Сейчас, вспоминая ту пору, я понимаю, сколь опрометчив был мой поступок. Дело не в справедливости или страхе, нет. Просто разозлившийся колдун мог легко сжечь окрестности. Увы, я находилась на ранней стадии личностного развития, была даже не подростком, а ребёнком. Ребёнком, уже десять лет идущим по тропе жречества. Какое счастье, что мне сошло с рук столь смелое заявление.

- Ого! Так ты, значит, не веришь в заветы богов? – чародей удивлённо приподнял лишённую волос бровь. – Может ещё скажешь, что они давно умерли? – мужчина через силу усмехнулся.

- Нет, что вы, она совсем не это имела в виду, – встрепенулась мать. – Конечно она верит в богов, и в демонов верит, и в богоизбранность магов, и в то, что говорящих зверей не существует.

- Не перебивай богоизбранного, ничтожная, или я надругаюсь над тобой! – рявкнул элементалист.

- Да какие вы богоизбранные?! – я снова подала голос. – Солар и Люмина никогда не дали бы свою силу типам вроде тебя!

- А как насчёт Хиларет? Я, если не заметно по доспехам, чёрный маг.

- Хиларет не стала бы делиться своей силой, да и другие боги тоже. Мне кажется, вы просто выскочки, решившие прибрать к рукам власть на Континенте. И однажды найдётся кто-то кто, укажет вам ваше место!

На какое-то мгновение глаза мага и сидевшей на его плече совы стали одного размера. Но мужчина быстро оправился от удивления, пообещав обязательно надругаться надо мной. Как сейчас помню испуг моей мамы. К счастью, колдун отказался от угрозы, когда узнал, что нам тридцать и двести восемьдесят лет соответственно. Добавив, что бревно куда более приятный партнёр, нежели недозревшие и перезревшие эльфийки. К тому моменту еда на столе подошла к концу, и на лице злодея установилось выражение сытого благодушия. Растянувшись на диване и посадив на изголовье сову, он долго тарабанил пальцами по дощатому настилу, после чего заключил:

- А ты ведь права, девочка... Нас действительно никто не избирал. Но, вместе с тем, ты ошибаешься – на место нас уже давно поставили. И нам нравится это место, ведь поставили себя на него мы сами.

Танец пламени в очаге – пленительный и страстный. В хорошей таверне за такой танец пламени накидали бы полный кошелёк серебра. Сейчас же акробатические этюды химической реакции согревали единственного человека. Молодой парень дрожал от холода и страха, руки что есть силы сжимали рукоять меча. Каждые несколько минут силы заканчивались, меч падал, а парня начинала бить дрожь. Вспышки молний за крошечным окном напоминали вспышки своих магических сестёр, удары грома – удары мечей о щиты, а завывание ветра походили на вой кровожадных оборотней.

Дзинь... Меч снова выпал. Чтобы быть вновь поднятым.

Прокуратор Сапарк переживал не лучшие дни своей жизни. В битве на плато Стикса он покрыл своё имя отнюдь не боевой славой. В разгар сражения лошадь понеслась, сбросив неумелого наездника, по нему прошлось несколько солдат, а поднявшись, Форест внезапно обнаружил перед собой четверых алаарских воинов. Наставления Оливии быстро всплыли в его голове, и прокуратор дал стрекача, на ходу сбрасывая тяжёлые доспехи. К несчастью, финишной чертой побега оказался склон плато, покрытый весьма скользкой грязью. На этом история могла бы завершиться, не протекай внизу глубокая река.

Очнулся Форест в старом деревянном доме, не понимая, как сюда попал, и что с ним теперь будет. Или уже было, ведь очнулся парень совершенно голым. Время летело чудовищно медленно, а страх с каждой минутой только нарастал. И меч не особо прибавлял уверенности. Он действительно помнил уроки фехтования третьего консула и её наказ «если кого-то опаснее гоблинов будет больше нуля – в схватку не вступать».

Вдруг громогласный рёв содрогнул покосившиеся стены. Великим чудом сохранив самообладание, Форест приготовился к почти героической смерти. Рёв послышался ещё раз. Не такой уж громогласный. Скорее тоненький. Жалобный писк повторился, он исходил из мешков в противоположном углу. Куча тряпья зашевелилась, и из неё показалась фигура воина в доспехах.

- Где это я? – произнёс латник, поднимая забрало и являя миру тонкие черты милого эльфийского личика.

От сердца отлегло, Форест узнал оруженосца Элизы. Добрый паренёк, кажется, его звали Вернар. Но что он тут забыл? Тоже военнопленный?

- Не знаю, – Форест пожал плечами. – Ещё недавно мне казалось, нас схватили люди Князя, но судя по тому, что мне оставили оружие, а тебе доспехи...

В дальнем конце заскрипела дверь. В один момент Сапарк оказался рядом с Вернаром, спрятавшись за эльфом. Оружие вмиг оказалось переложено в руки остроухого.

Силуэт вышел под блёклый свет каминного пламени. В изодранной кольчуге и порванном подшлемнике, высокий и страшный пришелец сжимал в руке большой нож с острием, заточенным под прямым углом. Шаг вперёд, с матерчатых обмоток стекает вода и отваливаются комья грязи. Что-то капает и с ножа.

Вернар попятился назад.

- Ты чего? – толкнул его в бок Форест. – У тебя же меч.

- Но у него нож! – возразил эльф.

- Но меч же длиннее.

- Но нож же в крови! И к этой крови может добавиться наша.

- Если мы ничего не сделаем, это случится наверняка. Он ведь сам собой не свалится.

Покачнувшись, фигура со звоном рухнула, огласив комнату мелодичным перезвоном кольчуги, а нож вонзился в дощатый пол. Оруженосец и прокуратор склонились над телом. Судя по измазанной в грязи накидке, оно некогда принадлежало солдату четвёртой роты лучников параракской армии.