Ход острых мыслей прервал предмет гораздо более острый – метательный нож вонзился в глазницу командующего, сделав его богаче на несколько унций серебра.
- Глупая зверушка, – ухмыльнувшись, Элиза глядела на потерявшего сознания генерала. Её каблук удобно устроился на голове мужчины, позволяя насладиться кратким моментом триумфа. В свое время ей уже доводилось иметь дело с Древним. Молодой человек учился в Астралорской Тактической Академии и даже горделивая Элиза восхищалась способностями парня. Он мог терпеть любую боль, восстанавливался после любых ран, иногда в шутку позволяя нашпиговать себя мечами и копьями. Единственное, чего он не любил – серебро. Драгоценный металл блокировал регенерацию, а попав в мозг мог и вовсе отключить последний. Парень предупредил, что если серебряным предметом проткнуть сердце...
- То он издохнет, – заключила дворянка, всаживая саблю в грудь командующего.
Сражение давалось излишне легко. Шкуры и кольчуги не лучшая защита против тяжёлого оружия, да и с лошадьми многие северяне встретились впервые. А вот господа аристократы были привычны рубить людей сверху вниз. Но гибель одной вражеской группы станет только началом её, Элизы, триумфа. Они пойдут дальше, сомнут всех, кого встретят на пути, достигнут ставки Князя, и наследница Ольхредбахов получит его голову, раз и навсегда очистив себя от позора родства с Джерри. С этим глупым, недальновидным, неуклюжим, рассеянным...
Чёрный силуэт пронёсся над девушкой, с грохотом приземляясь в гуще сражения. Очередной Древний слишком торопился принять бой, чтобы утруждать себя пережёвыванием зажатой в челюстях половинки элийской командующей. Пусть даже это была одна из лучших половинок. Но что поделать, зачарованные доспехи переварить куда сложнее, чем перекусить.
Орки наступали. Никто не мог их остановить! Потому что никто даже не пробовал. Они наступали и наступали, при том, что остальные уже давно рубились.
Инь уже кусала локти и едва не сломала клык о сталь. Она и её всадники – элита клана Пивных Животов – были вынуждены подстроится под темп медлительной пехоты, при том, что последняя после получения доспехов стала ещё более медленной. Враги же драться не хотели. По какой-то причине северяне, известные своей кровожадностью, не хотели насладиться яростью боя с тремя сотнями бешеных орков. Они постоянно отходили, иногда выпускали стрелы, иногда, пользуясь пращами, метали камни. Очень спорное решение, ведь камень уступает по прочности орочьему черепу. А ещё эта чернота! Всё верно, орки видят ночью даже лучше, чем днём, но на весьма коротком расстоянии. Трусливый враг же давно пропал из поля видимости, появляясь лишь ради того, чтобы снова исчезнуть.
Внутри всё просто кипело. Изначальная ярость съедала личного телохранителя почтенного Хош-Цина, превращая относительно рассудительную оркессу в подобие кролика-людоеда. Остальным бАйцам приходилось не легче. Казалось, ещё чуть-чуть, и они начнут резать друг-друга, не дожидаясь появления врагов.
Нет! Так нельзя! Орки не должны убивать друг друга! По крайней мере пока дело не дойдёт до дележа добычи. Не выдержав напряжения, оркесса стукнула своего горного короля по меховым бокам. Зверь рванулся вперёд, увлекая за собой остальных всадников. Она догонит вёрткого подлеца! Догонит, завяжет в бою, а когда подоспеют пешие бАйцы... она попробует оправдаться за то, что всех перебила без их участия. Пехота северян была уже близко, отчаянно пытаясь убежать от ездовых баранов и их наездников. Они спотыкались, хватались друг за друга, пытаясь хоть ненадолго продлить свою жизнь. Инь натянула лук, сравнимый по убойности со скорпионом, те, у кого было схожее оружие, последовали примеру лидера. Песнь стрел замерла на концах натянутой тетивы, готовясь заявить о себе во весь голос. Именно в этот момент произошло то, чего в тайне жаждет каждый орк – на них напали.
Удар пришёлся во фланг. Атакующие метили в мягкие бока, избегая встреч с рогами и закреплёнными на них деревянными щитами. Но даже сойдись два отряда в лоб, далеко не факт, что орки бы устояли, столь силен был натиск их противниц. Инь вывалилась из седла одной из первых, прокувыркалась добрых три десятка метров, после чего мгновенно встала на ноги. И сделала это очень вовремя, ведь в следующую секунду на место, где она лежала, приземлился странного вида зверь. Белая двуногая рептилия изогнула змеевидную шею, заглядывая под лапы и не понимая, куда пропала еда, его наездница одёрнула узду, разворачивая кракса и занося для грядущего удара короткое копьё с костяной рукоятью. Оркесса не стала дожидаться атаки, сжав в руке конец глефы, она со всей силы взмахнула ей, описав косой полукруг. Крик женщины слился с утробным шипением ящера. И всадница и рептилия, защищённые только несколькими тряпками и собственной шкурой, легли на плато в виде гораздо менее целостном, нежели были изначально.
Со всех сторон доносились крики, блеянье, орочий рёв и голоса самых разных зверей. У предводительницы отряда отпали все сомнения касательно происходящего. Об амазонках слышал каждый орк, и каждый орк с детства ненавидит народ южных пустынь. Давным-давно именно они нанесли единственное поражение Империи Зеленокожих. Поражение, на которое многие орочьи вожди возлагают вину за распад своего величайшего государства. Ведь в той битве пал Ярл Ярлов, и много других отважных лидеров кланов. Последние в поединках за титул Ярла Ярлов. Сам Бац ниспослал им эту битву! Перехватив оружие в две руки, телохранитель бросилась вперёд, принимая на доспехи случайные удары. Её банда редела – тяжёлые боевые топоры были недостаточно сильны, чтобы одним ударом убить ездовых зверей, и слишком медлительны, чтобы достать всадниц. Зубы и когти скребли по стальной броне, рвали толстую кожу, женщины били более точно, выбирая именно те точки, которые требуются для умышленного причинения смерти орку. Глефа описала очередной полукруг, расколов костяное древко. На этот раз девчонка спаслась, но вывалилась из седла, сжимая в руках обломки оружия. Оркесса замахнулась, а вслед за этим почувствовала, как оружие вырывают из её рук. Скользкие от крови ладони потеряли рукоять. Она обернулась. Из-под густых белых бровей на неё смотрел зверь поистине значительных размеров. Маленькие круглые ушки прижаты к голове, толстые, заплывшие жиром бока, лапы короткие, но крепкие. Именно в передних лапах тварь сжимала её глефу. Небольшое усилие, и стальное древко завязано в узел.
- Готовься к смерти, зеленозадая дрянь, – изрекла погонщица гибельного сурка на очень старом орочьем диалекте. Видно эту фразу её семья передавала из поколения в поколение в надежде однажды встретить орков. Женщина поправила выбившуюся из-под шлема седую косу. В том, как она держалась в седле, в их синхронных со зверем движениях чувствовался немалых опыт и бесконечная уверенность в своих силах.
Ещё б ей не быть уверенной. Инь закусила губу. Казавшаяся секунду назад простым куском кости колотушка в руках соперницы вспыхнула шаманским пламенем, а зубы щекастого монстра замерли в опасной близости от лица, с трудом сдерживаемые её руками.
На уроках истории государств Мастер Энтон рассказывал, что когда Астралор лишь зарождался в качестве непризнанной столицы Континента, тогдашний император очень большое значение уделял работе с населением. Столица должна была стать величайшим светлым городом, домом, где в мире смогут жить все народы, некогда населявшие Мир. На каждой улице располагались крытые палатки, в которых старейшие из эльфов, смерив гордыню и облачившись в мантии младших жрецов, помогали всем желающим приобщиться к свету, излить душу, избавится от тревог и агрессии.
Однако, по мнению Жозефины гораздо проще избавится от агрессии, когда в тебе больше тонны веса, а твои челюсти способны без труда перекусить молодое дерево. Плато Стикса принадлежала ей, а ещё жизни сотен ненавистных параракчан, совсем недавно гонявших её словно лису во время облавы. Теперь она могла делать с ними всё, что пожелает. Кинжально острые зубы рвали кольчуги, раскалывали панцири и щиты, наполняя пасть ощущениями столь дикими и вожделенными, что на какой-то момент душевная боль отступила, наполняя тело Древнего злорадной яростью. Массовые убийства – великий лекарь ран душевных. С каким наслаждением совсем недавно она наблюдала за смертью Торвальд от рук своего незабываемого повелителя. Если до этого момента в душе герцогини и были какие-либо сомнения в Князе, теперь они развеялись как дым. Осталась лишь досада. Раскаяние в собственной небрежности, в беспомощности и глупости, из-за которых погиб любимый Жан, а она лишилась расположения Всетемнейшего. И пускай с каждым перекушенным, разорванным когтями параракским воином она чувствовала себя лучше, ненависть, подпитываемая проклятием Вафлза не думала затухать. В какой-то момент преображённая женщина замерла на месте и немедленно получила булавой по задней лапе. Лягнула наглеца. Ноздри усиленно втягивали запахи боя. Из пасти вырвался восторженный рык.
