Мизори была вынужден признать, что так душевно она не отдыхала очень давно. В голове была лёгкая весёлость, еда вкусна, а зеленокожие, как ни странно, необычайно радушны. Забыв о склочности и титулах, вожди дружески болтали, время от времени похлопывая друг друга по плечам и отпуская шутки. Одна беда: из-за застывшего на перчатках жира девушка никак не могла опрокинуть очередную чашку пойла.

— А есть обо что руки вытереть? — поинтересовалась колдунья, демонстрируя жирные пальцы.

— Ну да. Сейчас покажу, — Ло запустила кисти в свои длинные чёрные волосы. – Делаешь вот так, и они чистые. А главное — для волос полезно.

Чего только не придумают народы, чтобы не изобретать салфетки! Мизори никогда не думала, что ей будет так сильно не хватать того подаренного полотенчика. Но она была героиней, а героине подчас приходится идти на жертвы. С тяжёлым сердцем она вытерла перчатки о волосы, после чего с довольным видом осушила вожделенную чашку.

— А можно и я так? — спросила эльфийка.

Получив в ответ кивок, она самым наглым образом запустила руки в волосы Торвальд. Орки встретили её находчивость довольным хохотом.

— Так я о чём… — королева кашлянула, пытаясь начать диалог, с остроухой она решила поквитаться попозже, — а давайте не будем воевать?

Чавканье стихло, но всего на несколько секунд. Филин закрыл крылом голову. На вопрос был дан самый ожидаемый вопрос.

— Боишься? — беззлобно спросила Дар.

— Да нечего мне бояться, я вас, если что, одной левой, — отмахнулась полупьяная правительница. — Но это незаконно. Понимаете, по человеческим законам ваша земля — часть Параракса, и вы вроде как мои подданные. А убивать своих подданных нельзя. Болтливая Птица, чёрт её побери, не разрешает.

— Интересно говоришь, — Лин-Цо задумчиво почесал за ухом. — С точки зрения современной юриспруденции ты, возможно, и права, но что, если копнуть глубже? Возможно, мы и не имеем полноценной автономии, но де-факто ею являемся. Миграционное право в отношении нашего народа более чем однозначно: нам отказано в праве передвижения. А раз мы не можем осуществлять гражданские права, то нас нельзя назвать полноценными гражданами.

Собрание замерло. Сказать по чести, сказанного не поняли даже Цин и Мизори.

— Орки не могут делать то же, что обычные параракчане, значит и законам подчиняться не обязаны, — перевёл филин.

— Например, могут не платить налоги? — с издёвкой спросила королева.

— А что такое налоги? — невинно протянула Ло.

— Это такая штуковина, которую очень тяжело собирать, — вздохнула правительница. — Но если вопрос только в этом… Что ж, всё то, что было раньше — плод злых козней предыдущего правителя. Я служу свету!

Если бы филины могли плакать, Гуамоко зарыдал бы.

— Я добрая. Прилегающие к горам земли будут переданы вашей обиженной и угнетённой расе. Не сразу, конечно, и на определённых условиях.

Собрание едва не лишилось сознания. Если бы не алкоголь, то не обошлось бы без жертв. Случилось небывалое — орков пожалели! Что делать в таких ситуациях, не знал никто. Ни Цин, ни старый Тараш, ни даже Ло.

— В конце концов, мы соседи, — улыбнулась Торвальд. — Почему бы не попробовать жить в мире?

— Действительно, почему? — Лин снова теребил ухо.

— Если не будет войны, мы не сможем разграбить человеческие города и захватить вкусняшки на палочках, — напомнила Ло.

— Их можно выменять на баранину, — возразила Мерль. — Тем более она у вас просто замечательная. — Вопреки всем россказням о вегетарианстве остроухих, девушка отправила в рот очередной кусочек мяса и принялась с увлечением его пережёвывать. — Вы же славные ребята. Вот я, эльфийка, никогда не любила орков, а теперь вижу, что вы просто лапочки!

Собрание остановилось в третий раз. Их назвали «лапочками»! Будь на месте этих женщин какой-нибудь другой посол, его бы, наверное, уже убили или съели. Но они, как и филин в тулупе, были гостями Хош-Цина, а сам ярл отнюдь не желал ссоры с ведьмой.

— Что ж, теперь, когда мы всё обсудили, можно совершить ритуальное омовение, — решил подвести итог главный орк.

— А разве его совершают не перед совещанием? — недоверчиво спросила молодая властительница. — Ну, для того, чтобы смыть с себя дурные мысли, ложь и бесчестье?

— Дурные мысли, ложь и бесчестье удобнее смывать после совета. Это как мытьё рук. После еды руки грязнее, значит, и мыть их надо после еды, — объяснила Ар-Дар. — Кстати, это правда, что человеческие мужчины и женщины моются отдельно?

— Да… — рассеяно протянула Мизори.

— Обвал меня побери, — вздохнул Гур-Тараш. — Я так хотел тереть спина наш гостья.

— Не надо мне ничего тереть! — ощетинилась королева. — У меня есть эльфийка.

— Ааа… — разочарованно протянула мужская часть совета.

— Да нет же! — едва не сорвалась на крик Торвальд. — Она просто делает массаж. Обычный.

— Ладно-ладно, — Цин дружелюбно расхохотался. — Вы будете мыться первыми, как почётные гости. Для совета в главной бане всегда держат закрытую парную. А потом спать, Инь тебя проводит.

Когда девушки покинули шатёр, ярл облегчённо вздохнул.

— Она ушла? Так просто? Хош-Цин, видимо, переоценил её интеллект, — улыбнулась Ло.

— Пусть лучше наш славный ярл объяснит, зачем вообще привёл сюда эту бабу, — рыкнул Мун.

— Если водить, то надевать на шея аркан, — добавил Тараш. — А иначе не водить, а носить. Носить один голова.

— То есть я должен был напасть на ведьму, разметавшую три банды, имея при себе только одну? — возмутился главный вождь.

Орки молча закивали.

— Чтобы она меня убила, и можно было выбрать нового ярла?

Орки закивали сильнее.

— Во вам! — Хош скрутил сразу две фиги и ткнул в сторону совета.

— С тобой же был Гонг, — холодно произнесла Ар-Дар. — Гонг может убивать ведьм. А Инь носит с собой мягкие стрелы. Так почему?

— Потому что она другая. Синие глаза. Те, кто ведает ветрами, могут летать. Неужели вам всем так тяжело думать хотя бы немного?

— Зато ты, похоже, думаешь слишком много, — огрызнулся лидер Длинных Языков. — Орк ты или большая зелёная лягушка?

— Как вы меня достали! Кучка идиотов! Что плохого в том, что орки будут думать?! Да, когда-то мы воевали, мы брали в плен рабов, которые думали за нас. Они строили за нас, пасли наш скот, ковали наше оружие. Орочьи города были огромны, орочьи войска — непобедимы. А что случилось, когда нас разбили, а рабы разбежались? Мы, словно малые дети, заново учились строить и возделывать землю. Тысячи из нас погибли с голоду, многие из них из-за глупой гордости отказывались есть картошку. Неужели вы готовы пожертвовать всеми нашими достижениями ради поиска призрачной удачи в очередной войне?

— Да ладно. Мы победим. Всё будет по-старому. Мы будем жить как наши предки. Как короли гладкокожих!

— А король гладкокожих уже знает, что сюда движется армия его подданных? Да, мои славные вожди, разведка донесла, что сюда идет не меньше двадцати банд.

— Двадцать банд? Насмешил. Да только Жёлтые Клыки и Барсучьи Когти смогут выставить столько же! Человеки слабые, человеки не умеют драться. Мы их раздавим.

— Один орк силён как пять человек. Мун прав. Но Мун забыл, что на людях доспехи из стали, у них много стрел, длинные копья, тяжёлые лошади. А кто-нибудь думал о том, что представляют собой наши города? Восемь кланов живут на шестнадцати небольших плато. Когда придут люди, как мы поможем друг другу? Да и поможем ли? Неужели вы ещё не поняли, что эта женщина хитра, как пустынный гоблин?

— Они застрянут в горах.

— Их ведёт гном.

Вожди молчали, Хош-Цин победил, как и всегда. Орк так и не назвал своей главной причины. Причины, которая была слишком секретной даже для вождей: они не выдержат войны. Десять лет назад их было пятнадцать тысяч, сейчас — всего тринадцать. Война за объединение кланов слишком дорого обошлась жестокому народу, ещё одна война может его просто-напросто уничтожить. Уже сейчас не хватает рук, способных обрабатывать землю, молодых воинов некому обучать. Да, он сам хотел напасть, хотел поквитаться с людишками, но обстоятельства изменились. Королева людей оказалась не из робкого десятка, а воинство гладкокожих было на подходе. Неудержимые в атаке зеленокожие совершенно не умеют строить оборону. Если бы ему удалось избавиться хотя бы от одной из двух проблем! Ярл подпёр голову руками.