— Ловись, рыбка большая… — мурлыкала себе под нос правительница. Хорошо быть королевой! Впервые в жизни она браконьерствовала в собственном лесу.

Меж тем к группе пескарей приблизился большой сом. Взвесив на глазок свой будущий ужин, Торвальд послала в воду более мощный заряд — рыба всплыла кверху брюхом. Остаётся только собрать.

— А ещё можно помыться, — сказала сама себе Королева, расстегивая куртку.

Меж тем глубоко в чаще леса у горящего костра сидели двое. Эльфийка с интересом смотрела на огонь, то и дело тыкая в него палочкой, филин, напротив, недовольно щурился: пускай он и привык к свету, пламя костра раздражало его, как раздражало бы любое животное. Парочка не просто так сидела здесь, они ждали свою любимую королеву, а точнее — ужин, который она обещала. Только ослика он не интересовал, его уже покормили морковкой.

— А знаете, Гуамоколатокинт, — внезапно заговорила Мерль, — что фамильяр обычно умирает вместе со смертью хозяина?

Филин нахохлился. Зеленоглазая смотрела на него пытливо, можно даже сказать, зло.

— К чему такие вопросы? Я не фамильяр вовсе, и, между прочим, ничего не смыслю в колдовстве.

— Стало быть, вы самый обычный Параракский Круглоухий Филин? Ну, есть такая птица, живёт в среднем тридцать лет, — невинным голосом пропела девушка, проводя по волосам перламутровым гребнем.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь?

— Связь между хозяином и фамильяром двухсторонняя: второй живёт за счёт силы первого. Так крыса, например, может прожить столетие. За эту силу слуга клянётся служить верно, и защитить повелителя ценой собственной жизни. И вот я подумала, а что если заключить односторонний договор? Тогда можно пить из мага энергию, но самому от него не зависеть.

— Тебе определённо не идёт образ думающей девушки.

— А тебе — образ верного министра.

Оба принялись буравить друг друга взглядом. Казалось, ещё секунда — и между ними запляшут голубые искры.

— Если трон займёт лишённый магических способностей гном, кому-то придётся плохо. Кто-то слишком поздно рассказал о гноме. Кто-то не хотел, чтобы он и Мизори договорились, — тихо сказала Мерль, подкидывая в костёр пару сухих веток.

— Ты подозреваешь меня?

— Не подозреваю, уверена. Эта война выгодна только тебе!

— Ой, ладно. А сама? Ты ведь так и ждёшь, пока её убьют. Небось, уже объявления разослала, вроде “юная дева похищена жестокой правительницей”. Да тебе плевать на Торвальд, лишь бы не иметь дело с гномом. А если будешь болтать, расскажу, во что ты превратила спальню.

— Напугал! — со смехом выкрикнула рыжая. — И чтоб ты знал, мне не плевать. Честно, иногда мне кажется, что это не для Миз. Она не такая как те, кого я знала, она слишком добрая, что ли, а ещё наивная…

— Уже поздно, — вздохнул филин, чувствуя в голосе собеседницы пускай даже крохи, но искренности. — Она королева, и этого не изменить. Ты имела дело с уже состоявшимися властелинами, я же видел их путь от начала и до конца. Торвальд — само воплощение зла, вернее, того, что зовут злом. Она станет истинной тёмной королевой — если выживет, конечно. А потом придут герои и убьют её, спасут тебя, а я буду ждать нового властелина. И если тебе интересно, собранной энергии мне хватит, по меньшей мере, лет на триста.

Птица внимательно наблюдала за собеседницей: та пожала плечами и бросила в костёр очередную ветку. Она — опытный игрок, она понимает, что текущее положение выгодно как ей, так и ему. Оно выгодно всем, кроме Торвальд.

— А вот и рыбка, — её Величество улыбнулась, потрясая сомиком. — Мерль, тащи котелок, сейчас будет уха. Небось, соскучились-проголодались?

Покрошив в котелок несколько корешков и добавив луковицу, девушка расстелила на траве свой старый плащ.

— На самом деле мы очень мило беседовали, — произнёс министр.

— Ух ты! О чём?

— О тебе…

Филин предупредительно ухнул, но последнее слово уже успело сорваться с не в меру болтливых эльфийских губ.

— О том, как на корабле за тобой мужики бегали. Вот Гуам, например, не верит, — попыталась выкрутиться Мерль.

— Ах, это. Ну, тут всё просто. Как говорил наш славный капитан, “месяц в открытом море раздвигает горизонты сексуальных предпочтений”. Но во всём есть свои плюсы. Например, я очень быстро научилась лазать по канатам.

— Настолько широко?

— Шире некуда, — колдунья поморщилась, покосившись на торчащий из котла сомий хвост. — Кстати, я знаю причины появления легенд о русалках. Но не будем о грустном. Я теперь королева, и о любви стоит забыть.

— Это мудрое решение, — птица поёжилась. — Например, Гризельду убил один из её любовников.

Как же! Забудет она! Год, от силы полтора дамочка, может, и проживёт одна, а потом с ней случится то же, что с любым нормальным человеком. Она влюбится. И Гуам будет молить богов, если её избранник окажется тихим скромным парнем без вселенских амбиций. Только вот министр пока не знал ни одного колдуна-однолюба, это даже звучало странно, сродни «волку-вегетарианцу». В мыслях проплывали страшные картины.

— Например, у Шарля Галантного было шесть любовниц, у которых, в свою очередь, было пять любовников.

Обе девушки приосанись.

— Пять любовников и одна любовница, — уточнил филин. — Как-то раз одному из любовников любовниц не понравился цвет торгового квартала, и он велел его перекрасить в зелёный — через свою пассию, конечно. Догадайтесь, чем кончилась история? Город стал похож на оперение глючноптицы. И такими историями двор меня снабжал каждую неделю.

— Бедненький, — Мизори погладила министра по пушистым пёрышкам. — Но ты не бойся, такого больше не будет. Ну, кто на меня позарится?

Гуам снова вздрогнул. Он вспомнил прыщавое лицо Шарля. О, знала бы Торвальд, как раздвигают границы сексуальных предпочтений пара сотен акров земли и золотая корона! А потом вся эта орава любовников и любовниц начинает наводить в королевстве свои порядки. И империя гибнет. Всё-таки у птиц всё гораздо проще… «Ну-ну. Возьми себя в руки. Это всё будет не скоро. Есть ещё орки. Сначала орки, потом гном, потом уборка мусора и только потом дела сердечные»

— Моя королева действительно уверена в своих силах? — осторожно спросил он, меняя тему.

— Да как она может быть не уверена?! Она же Ледяного Властелина победила! — встряла в диалог Мерль. — Скажи ему, Миз.

— Думаю, в нашем тесном кругу не должно быть тайн. Смерть Хладного Короля — это первый в истории Параракса несчастный случай, который и вправду несчастный случай. Но вы не переживайте, теперь всё будет иначе. Никакой недооценки сил противника.

— Недооценки? О боги, то есть ты недооценила одного из самых страшных правителей Западного Континента?!

— А что я должна была подумать?! Он злой, я добрая. Он старый, я молодая. Как можно бояться пенсионера с девчачьей магией? Я прихожу и побеждаю. Без вариантов! А на деле истратила почти все силы на стражу, — горько вздохнула героиня.

Они посидели у костра ещё немного, похлебали ухи. Гуам, разумеется, ничего не хлебал, да и рыба его не интересовала. «Я же не белоголовый орлан», — обижено изрёк министр. О том, что он успел изловить в лесу жирную мышь, промолчал. А потом Мизори использовала на товарищах и их транспорте заклинание снятия усталости, и они продолжили путешествие. Королева решила, что они должны достичь цели как можно раньше, и если для этого потребуется использовать колдовство, то в этом не будет ничего плохого. Побочных эффектов практика применения белой магии пока не выявила.

Если верить часам, то они движутся уже целые сутки. Лес становился всё гуще и всё темнее, пока, наконец, деревья и вовсе не скрыли солнце. Здесь было темно, и предводительница отряда справедливо рассудила, что в таком месте на них легко могут напасть, тем более что до предгорий оставалось всего несколько десятков миль. Разбили лагерь. Однако за рыбой Торвальд идти отказалась, пришлось компании довольствоваться вяленым мясом.

— Темно, — эльфийка боязливо прильнула к своей «поработительнице». — Миз, с нами точно ничего не случится? Этот лес почти такой же страшный, как гном.