- Ваше Величество, – на глазах Фредерике выступили слёзы. Он назвал её королевой, но такой благородный поступок был лишь королеве под стать. Королеве и героине, – я просто хотел сказать. То, что вы оступились, это не страшно. Наш правитель тоже сделал в своей жизни немало зла. Все мы оступались, но сила, чтобы раскаяться, была дана лишь немногим. Вы действительно великий человек, я преклоняю пред вами колени, – он опустился на мрамор.

- Нет, право, не стоит, – Торвальд жестом попросила жреца подняться, – священнику надлежит кланяться лишь богам. Но всё же, когда ты предстанешь перед графом Фраем, передай ему от меня поклон. И то, что я отрекаюсь от прав и титулов в его пользу.

- Леди Мизори, – слезы из глаз посла никак не желали останавливаться, – вы...

- Всё хорошо. Иди, из меня не получилось достойной властительницы, возможно, как герой я смогу искупить свои грехи. Почтенная Цин-Хош, верни этому человеку руки.

Аристократия Параракса неверящими глазами проводили уходящего жреца. Только что перед ними произошло нечто невиданное – молодая девушка силой вырвала из их рук власть над страной, а потом совершенно даром отдала её человеку, попытавшемуся её убить. Окровавленные одежды оставляли красные разводы на дорогом мраморном покрытии. Фредерике уходил гордо вскинув подбородок. Дворяне смотрели и всё ещё не верили.

- А он, между прочим, поверил… – заметила Торвальд, когда тяжёлые двери закрылись за человеком.

Взрыв дикого хохота грянул на весь зал. Смеялись все, беззастенчиво ржали утончённые манерные торговцы, надрывались воины. Но даже орочий смех не мог заглушить королеву. Никогда ещё Мизори не смеялась так громко, и никогда это не давалось так тяжело. Очень уж хотелось согнуться и хлопнуть себя по коленкам, но это Тёмным Властелинам совершенно непозволительно.

Никто так и не услышал криков посла, которого два дюжих стражника поволокли в темницу. Его вере предстояло самое великое испытание – преодоление болевых порогов.

Всё возвращается на круги своя. Под хрустальными люстрами вновь кружились блестящие пары, арена вновь гудела азартными возгласами, тишина и прохлада парка обволакивала зашедших отдохнуть гостей. Изменилась лишь одна небольшая деталь – теперь помимо людей веселью придавались несколько десятков орков. Сказать, что зеленокожие произвели фурор, значит ничего не сказать. Живой орочий вождь по природе своей в этих краях явление редкое, а восемь за раз… Многим хотелось обсудить перспективы сотрудничества, торговли, возможности найма, а то и просто узнать что-нибудь новое о некогда великой расе.

- Итак, твое будущее, золотце, – одноглазая шаманка важно восседала за небольшим столиком, буквально стоявшем у неё на коленях. Перед ней сидела молодая аристократка, испытывающее вглядываясь в лицо старой оркессы.

Предсказание судьбы – вещь сложная, и не каждому магу доступная. Только духовные чародеи владели тем искусством, однако сейчас секрет был в большинстве своём утерян. У орков же, похоже, сохранился. Как утверждала Цин-Хош, её второй глаз сейчас находился в будущем и был способен видит то, что пока ещё не произошло. Однако предсказание отчего-то не продвигалось. Вместо пространных речей и загадочных жестов орочья колдунья блаженно улыбалась, время от времени бросаясь словечками вроде «ого», «ну ничего себе», «ай да человеки».

- Мое будущее, – требовательно повторила женщина, – что там?

- Раздави меня мулмак, отличное будущее! Ты будешь счастлива, ну прям-таки вся! Сегодня ночью, – Хош предприняла попытку подмигнуть.

- Ох, спасибо, конечно, – щёки аристократки слегка зарумянились, – но мне бы хотелось узнать немного более отдаленные прогнозы. Какие-нибудь скрытые угрозы, которые мне можно будет обойти.

- А! Это! Ну, утром у тебя будет болеть голова. Заготовь отвар похмел-травы.

- Я имела ввиду, на год или два.

- То же самое, что и сегодня. Ровно через год ровно в этот же день. И на следующий год тоже.

- Понятно, – нервы аристократки начали постепенно сдавать, – а другие дни? Что-нибудь глобальное. Хотелось бы узнать о моём муже, например. Каким он будет?

- А! Это мы могем! – Цин-Хош заметно повеселела. – Значит так, он будет зелёным, у него будут очки...

Спустя несколько минут Шаманка грустным взглядам провожала девушку. Вздохнув, она пересчитала серебряные монетки, оставленные в качестве уплаты за предупреждение о «скрытой угрозе». Деньги немалые, ещё пару таких сеансов, и она станет самой богатой в Западных Горах. Хоть какая-то польза с непутёвого сына.

Почтенный вождь клана Пивных Животов никак не мог взять в толк, отчего им так интересуются. Вернее не им, а его облачением. Правда, интересовались не парадной юбкой, а по большей части драгоценностями. Хош уже устал объяснять, что та «бальшая сирьга» – орочья работа. Нет, сделали её, может быть и эльфы, но украли-то орки! Именно такова была задача орочьих ремесленников в стародавние времена, причём обычно эльфов обдирали. Доказательства? Доказательства, увы, продали по борделям и частным коллекциям много лет назад, но у него осталось сушёное ухо. Ага, как сертификат подлинности. Да не, орки не жестокие. Орки добрые, орки ему день рождения делали – за ухи дергали, оно и оторвалось.

Алая гладь прошлась мелкой рябью, слегка искажая зелёное личико. Ло любовалась своим отражением в вине, время от времени мечтательно жмурясь и тыкая в него черпаком. Затем черпак поднимался, и Ло, избавляла его от содержимого, наслаждаясь журчанием тоненькой струйки. Мечтательно глядя на вино, маленькая оркесса изредка причмокивала, пытаясь поймать на язык отдельные брызги.

- Почему не пьёшь?

Ло обернулась. За её спиной стояла большая птица из семейства совьих с ярким сверкающим бантом.

- Бабуля не велела, – грустно буркнул подросток, – сказала перед смертью, что если будешь в гостях у людей, не пей ничего, от чего башка размягчается.

- Оно не отравленное.

- Да не, она не из-за отравы. Она сказала, что люди, они немного этого-самого, падки до маленьких девочек. Чиво смешся?! – она уткнула руки в боки. – Пока самку горного короля за роги не подниму, буду маленькой.

- О, простите, я не хотел вас обидеть. Просто в этой стране педофилия вышла из моды уже лет этак сто назад. Абсолютно.

- Почему это? В легендах про людей половина дворян обязательно обижает маленьких.

- На смену старым легендам всегда приходят новые, – глубокомысленно изрёк министр, его когти звонко цокали по мрамору, пока он вышагивал перед фонтаном. – Если что-то было раньше, это отнюдь не означает, что так будет всегда. Ты сама сказала, что однажды поднимешь самку горного короля и станешь взрослой, – большие жёлтые глаза смотрели в такого же цвета глазки девочки. – Да, когда-то, много лет назад увлечение детьми было весьма модным. Особенно отличался тогдашний властитель Тамана, Фиджеральд Благочестивый. О, вижу, что тебе интересно. Прозвище Благочестивый он как раз и получил после того самого случая. Среди его невольников оказался будущий элементалист. Ну, шаман по-вашему. Бабушка рассказывала тебе, как обычно пробуждаются шаманы? Вот этот и пробудился, прямо в тот самый момент.

Девочка многозначительно присвистнула.

- Нет, – поспешил успокоить её филин, – тело его, конечно, исцелили, а вот психику так и не смогли. Затупленным был – с адамантом в черепе. Вот и стал с тех пор зваться Благочестивым. На том событии мода и свернулась, вернулись мы к эльфопоклонничеству. Не самый плохой вариант, правда? Кстати, если хочешь, я могу рассказать тебе ещё историй.

Вместо ответа послышалось бульканье. Голова Ло уже была погружена в фонтан, к большому неудовольствию прочих гостей. Филин закатил глаза: молодёжь всех рас так глупа, вместо того, чтобы погрузиться в мудрость веков, она вечно норовит погрузиться во что-нибудь алкогольное. Его госпожу, к сожалению, не миновала сия чаша или, как сказать правильнее, пивная кружка.