Он всегда мечтал об этом. Возможность заключить возлюбленную в объятья была для Джерри наивысшей наградой. Да, они встречались уже давно, и успели узнать друг друга довольно близко. Но танцевать на главном балу государства, под музыку великолепного оркестра, это вовсе не то же самое, что украдкой обжиматься в уборной. Признаться, уборные были отнюдь не лучшим вариантом. Лучшим был чердак – единственное место, куда не могла добраться его досточтимая родительница. Она просто не пролезала в люк. Зато теперь они, пожалуй, самая красивая пара на этом роскошном празднике. Молодой граф с торжеством наблюдал, как лорды Параракса кусают себе локти. Взгляд на партнёршу. В такие минуты он и сам не верил, что такая красавица ответила ему взаимностью. Такое только в сказках бывает, когда девушка кроткого нрава оказывается весьма неглупа, и в довесок обладает телом столь восхитительным, что одним видом своим вскипятить Последнее Море. Ах, теперь им больше никто никогда не помешает!

- Осторожно!!! Справа!

Крик едва не опоздал. В последнюю секунду наследник Элии успел отскочить в сторону. Лежа на полу, прижатый сверху партнёршей, он отчаянно пытался разглядеть виновника происшествия, готовясь вызвать мерзавца на поединок. К сожалению, роскошный бюст девушки загородил практически весь обзор. Когда совместными усилиями им удалось совладать с выпавшими из платья прелестями и обратиться в сторону танцующих, глаза обоих расширились до предела.

- Мама... – едва слышно, прошептал граф, теряя сознание.

Как и всякая катастрофа, события развивались стремительно. Мун, предводитель Барсучьих Когтей, прохаживался между столиками, снимая пробы с яств и напитков. Сей орк был слишком степенен, чтобы чудить как нырнувшая в фонтан с вином Ло и слишком горд, чтобы трепаться с человеками, как это делали Хош-Цин и Лин-Цо. Танцы его тоже не интересовали – всё равно не с кем. Человеческие женщины хоть и проявляли интерес к вождю и в общем были помясистей жительниц его городка, но как-то не особо впечатляли.

Именно тогда он увидел Её.

О, если и существует женщина, способная сделать из орка поэта, то это была Она. Мун замер, не в силах оторвать свой взор от существа, чья красота ослепляла подобно стрелам. О, Она была точно богиня. Точно видение, сошедшее с древних гравюр, муза, воспетая легендарным Тяп-Тяпом, великим поэтом Зеленокожей Империи. Она была так широка, что трое воинов не смогли бы Её обнять, Её подбородок был подобен лестнице с тысячей ступеней.

У Муна закружилась голова. Да, это была та самая изначальная женская красота – идеал времён, когда племена жили в достатке и сытости. По телу пробежали мурашки, сердце застучало, словно механический молот, в груди, точно в горниле, вспыхнула страсть. Мун не был трусом, среди орков нет трусов и мямлей. Но и женщин таких среди орков уже давно не было. Призвав на помощь богов, вождь сделал шаг в стороны прелестной особы, мило угощавшейся бараньим окороком.

- Моя твоя танцевать, – губы с трудом смогли произнести старинное приглашение.

- Это соревнование? – озадаченно пробормотала Её Светлость Хильга.

- Это любовь! – из груди Муна вырвался резкий вздох. Его руки погрузились в женскую талию, мышцы вздулись, кафель затрещал под ногами. Женщина даже вскрикнуть не успела, как орк приподнял её и поставил рядом с собой. В его глазах пылал огонь, за свою дерзость он был готов принять затрещину, удар коленом или даже палицей, но вместо этого красавица простёрла к нему руки, прижимая в себя.

То, что произошло после, в анналы истории войдёт как одно из величайших бедствий Большого Бала. Танец Муна и Хильги привёл к жертвам и разрушениям не многим меньшим, чем во время Межевой Резни двухсотлетней давности. Два тела по силе и массе в разы превосходившие всё, что когда-либо видел Зеркальный Зал, неистовым торнадо прошлись по его просторам сметая всё, что можно смести и что не успело убежать, а затем столь же стремительно укатилось в парк, оставляя за собой широкую просеку из смятой травы и сломанных молодых деревьев.

Герои древних легенд. Сколько раз мы восхищались ими, заслушиваясь дивными байками, сидели кружком у камина или костра и хлебая горячий отвар из общей чашки? Хотя в каждой такой маленькой компании есть и будет свой скептик. Он обязательно вклинится в повествование, чтобы сказать, что Тилтар Освободитель не смог бы влезть в доспех короля орков, потому как сам был гномом, что у Сэйи Охотницы стрелы кончились бы уже на пятидесятом варге, а волосы Синдел Отверженной не могли играть на ветру по той простой причине, что ветра в закрытом помещении не бывает. Герои легенд... Мизори когда-то казалось, что после её смерти и в ней будут сомневаться, а между прочим её волосы шевелились практически всегда и в любом помещении.

Сейчас она стояла на балконе, вглядываясь в огни ночного Ларгоса. Удивительный город. Некоторые его улицы освещались всю ночь. Большие фонари со стеклянными плафонами горели блёкло, но всё-таки светили. Питала их не магия, а большое количество вываренного сала, добытого из туш морских животных. Гигантов называли торубо, их шкуры и кости шли в качестве материалов, мясом кормили рабов, органы скармливали животным, кроме особо ценных, необходимых в алхимии. На примере морских гигантов можно было определить, насколько рачительным хозяином был Фауст. Ведь, в самом деле, даже жир сжигался вовсе не задаром – живущие на освещаемых улицах богачи щедро платили за престиж, комфорт и безопасность. Тирс настоящий правитель, почти всё произошедшее сегодня было осуществлено и поставлено им. А кто тогда она? Выскочка? Актриса?

- Ваше Величество.

Она обернулась в сторону незнакомого детского голоска, но это был всего лишь Клаус. Новые связки звучали иначе. Некромант был настоящим кудесником по части работы с живым материалом. Девушка ещё раз посмотрела на девочку. Лицо было прежним, только слегка перешито, и это успокаивало. Дети в её королевстве не должны умирать по чьей-то прихоти. Даже если... Да, она совсем не подумала об этом.

- Зачем пришёл? – наконец соизволила откликнуться элементалистка.

- Просто, – некромант неестественно улыбнулся, – я хотел высказать, что недооценил вас в начале. В вас есть всё, чтобы сталь истинно великой правительницей.

- Великой правительницей? – Мизори хмыкнула. – Будь я великой, смогла бы заставить Таман присоединиться без лишней крови? А теперь будет война...

- Ну и что? – девочка приподняла бровь. – Ты всё равно обещала оркам войну. Войной больше, войной меньше. Конечно, это испытание для казны, но вместе с тем неплохая возможность натаскать своих псов перед настоящей охотой и набить сумки конфискованным золотом. Добавь к этому единство. Ни что так не объединяет сильное, как совместное избиение слабых.

- А как же люди?

- Человеческие потери? – Клаус усмехнулся, поднял ручку и громко щёлкнул пальцами. – Хороший огородник знает, что для урожая весьма полезно время от времени пропалывать грядки от сорняков.

- Люди не сорняки! – Мизори в сердцах ударила кулаком по бортику балкона. Клаус испуганно подскочил, но как вскоре выяснилось, напугал его отнюдь не королевский гнев.

- Люди не что? Как ты сказала? – лич не сдержался, холодная манера обращения куда-то пропала, обнажив развязное нутро, эмоции, которые должны были давно потухнуть. – У тебя ещё есть совесть? О, всемогущая Хиларет, это немыслимо! У правителя не может быть совести. Выбрось её на помойку немедленно. Математика – вот твоя единственная совесть.

- Ты рассуждаешь как лич.

- А хороший правитель это и есть лич. Если не по содержанию, то по сути. Что ты вообще за маг, если не можешь побороть жалость?

- Я могу побороть жалость, – девушка сама не заметила, как начала оправдываться. – Я могу принести смерть. Но врагам.

- Врагам? Это твоё царство, его враги – твои враги. И даже если на пути у тебя встанет лучший друг, единственным твоим выбором будет набор из трёх действий: убить, сгноить в подземелье или отправить в вечное изгнание. Как можно отрицать столь элементарные вещи?