— Я тебе орден дам, — продолжала вещать разомлевшая правительница. — Я... Ой-ой-ой-ой!

— Эгей, ежели вы хотите сделать мне подарок, то держите спинку ровно, — маленькие ручки эльфийки обладали невероятно крепкой хваткой, — а то какая из вас королева без королевской осанки?! И чтоб больше не сутулилась! — она с силой надавила на позвонок.

Замок содрогнулся от визга правительницы. Будь проклята эта ортопедия! Она просто хотела расслабиться, а вместо этого ей чуть не свернули хребет.

— Закрой скорее дверь! Он услышал, я уверена.

— Может, лучше окно? Он, как-никак, птица.

— Гуам никогда не входит через окно, он считает это дурным тоном.

— Гуамоко, на меньшее я не согласен, — шкаф отъехал в сторону, и в комнату вошёл филин. — Ваше Величество, вас ждут дела. Между прочим, срочные.

— Что за дела? Может, дела подождут?

— Зелёные дела, — с издёвкой проворчала птица. — А попросить подождать вы их сможете лично.

И снова кабинет, по совместительству спальня, столовая, гостиная и единственная целая комната во дворце. Много лет спустя Мизори узнала, что во время разграбления кабинет не трогают по той простой причине, что в нём нет ценностей. Эта истина передавалась среди крестьян вот уже много поколений. И благодаря этой истине молодая правительница сейчас могла сидеть на своём законном месте во главе стола. Кстати, сидела она, выпрямив спину и расправив плечи.

— Значит, орки? — насторожено произнесла Торвальд. — Точно?

— Ну, вполне возможно, что мы имеем дело с гигантскими вооружёнными лягушками. Хотя в этих краях их сроду не водилось.

— Их только сейчас заметили?

— Вообще-то, нет. Племена живут здесь уже несколько сотен лет, в смысле, в горах. Раньше они жили в долине, пока люди не предложили им переселиться в гораздо более приспособленные для жизни горы. Ведь горный воздух так полезен!

— И что-то мне подсказывает, что сейчас они хотят сделать людям не менее привлекательное предложение, — подытожила правительница.

— Не совсем. На самом деле я понятия ни имею, что там творится, — филин виновато развёл крыльями. — Данные разведки очень скудны. Мы знаем, что в течение последнего года зеленокожие прекратили междоусобные войны и сейчас сидят тише воды ниже травы. Моя госпожа, не знаю, настолько вы знакомы с этим народом, но если племена не воюют, значит, среди них появился вождь, война против которого не имеет смысла. И вместе с тем война — это естественная потребность этого народа, то есть они всё равно будут драться, и не нужно быть гением, чтобы понять с кем.

— Тогда нам надо просто разведать всё получше, — встряла в диалог Мерль.

Что она здесь делала? Притащить пленницу на военный совет? Обсуждать государственные проблемы с рыжей эльфийкой? Полноте, Мизори вот уже три недели управляла государством с помощью курицы и филина. Пациентом больше, пациентом меньше, а психиатрическая лечебница так и останется психиатрической лечебницей.

— Да потому что нет у нас никаких разведчиков! — не выдержал министр. — Шпионы — это ведь “гнусно и подло”! И теперь мы опираемся на донесения Гистофа из Верхней Нижнереченки, к которому приехал дядя из предгорий. Они изволили выпить, и этот самый дядя рассказал о том, что орки ведут себя странно. Бывший на мероприятии Бруно рассказал об этом своему свояку Лесли, который, как и обещал, сообщил мне. Вот и вся агентурная сеть.

— То есть мы в вопросах потенциальной войны опираемся на сарафанное радио? — Торвальд закрыла лицо руками. — Ладно, оставим… Мы хотя бы к ней готовы? Сколько солдат можно привлечь?

— Ноль, — обезоруживающе мягко молвила птица. — Ноль солдат, ноль офицеров, ноль осадных орудий. У нас ничего нет.

— Подожди, а как же стража?

— Стража — это стража. А солдаты — это солдаты. Не стоит подменять понятия. Да, и то, и другое — вооружённые люди, но они совсем разные. Стражник должен знать город, преступников узнавать в лицо, уметь ладить с населением. Он вряд ли будет шагать в ногу, держать строй, прикрываться щитом и встречать кавалерию на копьё, глядя смерти в глаза. Разве что потребует с врага въездную подать. Моя госпожа, я, конечно, понимаю, что это мало стыкуется с вашим мировоззрением, но стражники — вовсе не воины.

— И всё-таки у них есть оружие. Сто двадцать человек, через неделю будет ещё сотня. А что с орками?

— Моя госпожа, я филин, а не птица-секретарь. У вас есть данные переписи, откройте и посмотрите.

Недовольно хмыкнув, девушка извлекла на свет божий толстый том, к которому за последние дни прониклась искренней ненавистью. Она вообще ненавидела книги, а эту особенно. Всё потому, что ничего хорошего там написано не было.

— Пятнадцать тысяч, — изрекла королева. — Но это всего. Как думаешь, сколько из них представляют угрозу?

— Все, — и снова обезоруживающе добродушный тон. — Это ведь орки. Если будет война, на неё пойдут даже старики и дети.

— Плохо, — Мизори перевернула страницу. — Хотя людей в Парараксе больше ста тысяч. Если объявить набор добровольцев, то мы… Кого я обманываю? — она закрылась ладонями, каштановые волосы упали на лицо, по комнате пронеслась волна ледяного ветра. — Никто воевать не пойдёт. А те, что пойдут, убегут, едва завидев живого орка. Их интересуют только пересуды и сплетни, яблони и коровы. Какое может быть ополчение, если они даже мусор на свалку не могут вывезти? Я уже вижу картину: орки спускаются с гор и, преодолевая единственную преграду в виде скрещенных алебард, вламываются в город, половину населения вырезают, вторую половину продают в рабство, меня убивают, Мерль насилуют, а из министра и дракона варят бульон.

— Миз, ты чего? — эльфийка с ужасом уставилась на королеву. — Это на тебя не похоже.

— А что на меня похоже?! Что вы вообще обо мне знаете?! Думаете, перед вами двинутая на Свете дура? Окститесь, я давно не девочка, мне двадцать два года, из них четыре я провела на китобое в компании двух десятков ополоумевших мужиков, ещё пять прожила среди чокнутых магов и последние три моталась по континенту. Мерль, ты когда-нибудь убивала людей? А я убивала, много. Убивать магией не намного приятнее, чем оружием, даже чем-то хуже, потому что со временем начинаешь мнить себя небожителем, стоящим выше норм и правил. И ты разрываешься между «давить тараканов» и «у них ведь есть семьи»… Знаю ли я людей? Уж поверьте. Я пытаюсь быть хорошей, я хочу этого больше всего на свете, я… —

севшая на плечо девушки курица потёрлась бочком о её щёку. Глубоко вздохнув, королева откинулась в кресле. Голос всё ещё дрожал. — Спасибо, Белина. Видно, совсем мир не в ту степь движется, раз драконы утешают героинь.

— Да чего мы вообще волнуемся? В какой-то Верхней Нижнереченке пьянка, а мы чуть ли не войной собрались идти. Может, бедные орки ничего плохого делать не собирались.

— Верно, может, это орки-пацифисты. Что дальше? Лесные гномы? Эльфы-инженеры? Гоблины-интеллигенты?

— Даже если не пацифисты, у нас нет никаких доказательств. Это ведь не наш метод!

— Милая моя Девушка в Беде. Если тебе кто-то угрожает — бей первым, неожиданно и так сильно, чтобы он больше не поднялся.

— Политэкономия?

— Кое-что более древнее — инстинкт самосохранения. Гуамоко, через неделю стража должна быть удвоена, а город готов к нашему длительному отсутствию. Если среди них появился достойный вождь, вполне можно сделать, чтобы он исчез. Надеюсь, я чётко изъясняюсь?

— Более чем. Но, моя королева, вы уверены?

— Уверена, всё равно других вариантов нет. А пока все свободны.

Подходила к концу третья неделя правления Мизори, впереди было главное испытание, и всего неделя, чтобы к нему подготовиться. В ящике стола лежали перчатки, броня покоилась рядышком. Ей вспоминались книжки о Тёмных Властелинах, которых однажды побеждали малоизвестные герои, и теперь девушка, кажется, поняла почему. За весь период работы королевой она не практиковалась в магии. Однако теперь придётся эту традицию нарушить. Пусть котята посидят на деревьях, а государственные дела полежат на столе. Королевство Торвальд, конечно, любила, но жизнь свою любила гораздо больше…