Сначала девушки тренировались на некоем подобии быка, сделанном из дерева и обтянутом шкурой. И только достигнув мастерства в обращении с «куклой», будущая жрица могла попробовать свои силы в танце с живым быком, рога которого были сточены, чтобы уменьшить вероятность несчастного случая. Для первых тренировок на арену выводили давно привыкших к людям животных, которых к тому же досыта кормили, чтобы у них не было ни малейшего желания нападать. Кандидатки понемногу отсеивались, пока не оставалось шестеро, которым и предстояло на ближайший год стать жрицами Реи. Избранницы богини селились в храме и начинали спешно готовиться к религиозным церемониям, которые им предстояло проводить во время празднования Нового года. Не стоит и говорить, что через столь опасное испытание проходили только самые сильные, гибкие и смелые девушки.

Об этом ритуале рассказала Хети Пасифая — жрица, которая отбирала претенденток и руководила их тренировками. Она сидела за царским столом рядом со своими воспитанницами. Хети не мог не восхищаться юными жрицами, и в особенности… очаровавшей его с первого взгляда Амимоной.

Праздничные церемонии должны были начаться только завтра. Сегодняшнее застолье было организовано царем для того, чтобы гости города смогли получше узнать, какие церемонии и развлечения их ожидают, и познакомиться с их непосредственными участниками. Поэтому пиршество, начавшись после полудня, продолжалось до глубокой ночи. Каждый мог покинуть место, на котором начал пировать, и подсесть за любой стол, чтобы познакомиться с новыми людьми.

Но Хети меньше всего хотелось покидать свое место: он не видел никого, кроме Амимоны. Девушка, которая отнюдь не была глупа, заметила, с каким интересом смотрит на нее чужестранец. Она иногда отворачивалась, и Хети не знал, было ли тому причиной смущение или нарочитое пренебрежение, и все же ее взгляд часто встречался с его взглядом. Сначала она даже улыбалась ему, но вскоре — возможно, виной всему была его излишняя настойчивость — ее лицо стало серьезным, и ему показалось, что в ее взгляде читается упрек. Хети охотно беседовал с теми, кто подсаживался к нему, но с Амимоной заговорить не решался. Она сама обратилась к нему с вопросом:

— Хети, а это правда, что ты умеешь говорить со змеями и не боишься их укусов?

— Да, поэтому меня и называют Повелителем змей…

— Наш господин, царь Астерион, представил тебя гостям, назвав наследным царевичем, сыном царя гиксосов. Значит, ты еще и служитель культа вашей богини?

— Я верю, что богини моей страны — египетская Изида и ханаанейская Анат — покровительствуют мне, но я никогда не был жрецом. Хотя в Египте царь считается земным воплощением бога Гора, сына великой богини Изиды. Что до жрецов, то их у нас великое множество, и они служат нашим богам.

— Неужели их действительно так много?

— Ты спрашиваешь о жрецах или о богах?

— О богах, потому что в такой огромной стране жрецов и должно быть много.

— Их много, но в действительности все они — проявления одной божественной сущности. У египтян каждый бог или богиня имеют свое имя и атрибуты, но существует еще слово, которое обозначает «божество», это слово нетер. Под ним подразумеваются все боги.

— Но эта божественная сущность — она мужского или женского рода?

— Ее имя мужского рода.

— Значит, это божество — все-таки мужского пола?

— Ты задала вопрос, на который я не сумею ответить, потому что, как я уже сказал, я не жрец. У нас в стране только жрецы знают то, что от умов простых смертных скрыто покровом тайны.

— Я слышала, в Ханаане почитают одного великого бога, повелителя неба. Его называют Эл. Правда ли, что, кроме него, нет других богов и что он не имеет воплощений женского пола?

— И на этот вопрос я не знаю ответа. Хотя, как я мог убедиться, жители Ханаана почитают и богинь, например богиню Анат.

— Хорошо, если так.

— Почему? Ведь это боги чужой страны.

— Да, чужой. Но я думаю, что невесело было бы жить в мире, которым управляет единственный бог-мужчина, отдавая предпочтение особям мужского пола, будь то люди или животные. А ведь все живое на свете создано так, чтобы жили вместе самцы и самки!

— Амимона, ты молода, но я восхищаюсь твоими суждениями, — сказала царица Алкиона. — Но если эти ханаанеи, о которых ты говоришь, почитают единственного бога-мужчину, они не заслуживают нашего внимания. Ведь очевидно, что земля-кормилица — женского рода, а богини, покровительствующие нашему острову, есть проявления высшего божества, явившего себя в виде земли, чтобы на ней могли кормиться и размножиться люди. Наш бог Яссон всего лишь оплодотворяет Мать-Землю. Он не имеет настоящей власти, и именно поэтому мы живем открыто и мирно и не окружаем наши города высокими стенами, как наши соседи, чтобы защищать себя от нападений тех, кто почитает богов-мужчин — богов, жаждущих войн, завоеваний и крови.

Царь Астерион и его супруга с нетерпением ожидали продолжения рассказа о приключениях Хети. Поэтому, когда с появлением на небе россыпи звезд гости разошлись, Астерион, Алкиона, Ява и Акакаллис пригласили Хети в маленькую залу, в которой царская чета принимала своих приближенных, где уже были расставлены светильники, кувшины с местным вином и кубки. Все молчали, ожидая, когда Хети заговорит. Он напомнил собравшимся, что в числе других рекрутов попал на службу к номарху Дома Царского Ребенка:

— Нас разместили на территории храма Хери-Шефета[8], бога-покровителя города. Об этом боге я услышал впервые, а позже, в святилище, увидел его изображение — мужчина с головой барана. Мне сказали, что он — супруг богини Хатор, поэтому я решил, что, если представится возможность, пожертвую ему что-нибудь. Старший жрец храма, пришедший нас навестить, призвал всех встать на защиту наших богов и храбро сражаться с ненавистными гиксосами, пришедшими с Севера, как ураган Сета. Выполняя данное Иуфни обещание, служители храма раздали будущим солдатам набедренные повязки и парики. Но на территории храма находились сотни людей, и многие уже получили причитающуюся им долю этих щедрых даров. На мне уже была узкая повязка, да и голову надежно защищала от солнца собственная густая волнистая шевелюра, поэтому я остался ни с чем, но ни капли об этом не жалел. Я ждал, когда же нам раздадут драгоценное оружие. И вот наконец каждый получил короткое копье, наконечник которого был сделан не из металла, а представлял собой обтесанный камень, попросту примотанный к древку.

Еще мы получили циновки и, вопреки обещанному, улеглись спать тут же, на просторном дворе храма, под открытым небом.

Утром пришли трое писцов и стали записывать нас в свои регистры. Рекруты подходили к ним и называли свое имя, имя своего отца и место, где родились. Знайте, царица Алкиона и царь Астерион, что люди в Египте во всем ценят точность и аккуратность: храмы, правители номов и владельцы больших усадьб содержат целые армии писцов, которые ведут всему учет, записывают все события и происшествия на свитках папируса, и записи эти потом бережно хранятся в специальных помещениях. Нас, рекрутов, переписали затем, чтобы поставить каждого на довольствие (рацион солдат состоял из муки для приготовления лепешек, овощей, фиников и пива), пересчитать нас и сообщить Себекаи, каким количеством солдат он располагает.

— Вот пример действенного управления, — одобрил услышанное Астерион. — У нас тоже есть писцы, но они ведут учет только тому, что поступает в дворцовые хранилища.

— Разумеется, я не стал называться настоящим именем, — продолжал Хети. — Я сказал, что меня зовут Сехемре. А чтобы не запутаться, если меня вдруг снова станут расспрашивать, местом рождения назвал Шедет, город бога-крокодила Собека, в окрестностях которого прошло мое детство.

Обучать нас солдатскому ремеслу начали на следующее же утро. Но проводилось это обучение такими методами, что хорошими воинами мы ни за что не стали бы, даже если бы очень захотели. Нас несколько раз прогнали пешим ходом по дороге, уходившей к пустыне, чтобы проверить на выносливость, но не слишком далеко, потому что командиры наши были ленивы. Потом нас разбили на пары и приказали драться с помощью наших копий. И вот до этого дня не державшие в руках оружия крестьяне стали сражаться друг с другом, орудуя копьями, словно простыми палками. В результате их тела скоро покрылись синяками и даже ранами, потому что иногда кончик каменного острия все-таки задевал кожу. Я не хотел, чтобы Иуфни, которому было поручено обучать приведенных им людей, догадался, что я умею обращаться с копьем, поэтому старался выглядеть неуклюжим и тыкал копьем в противника наугад, стараясь, однако, уклоняться от встречных ударов. А когда мы боролись врукопашную, я позволял противнику повалить себя на землю и стонал так жалобно, словно поломал все кости.