Но она ничего не могла с собой поделать. Ее терзала ревность.

– Это правда, – тихо признал Кай. – Были и другие женщины.

Лайра отвернулась, пряча лицо.

– Пожалуйста, забудь все, что я сказала.

– Посмотри на меня. – Он замолчал, дожидаясь, когда Лайра поднимет на него глаза. – Теперь ты единственная. Я поклялся в этом несколько дней назад, но могу повторить клятву, если хочешь.

– Это не важно.

– Разве? – Он недоверчиво изогнул бровь. – Мы связаны узами брака. На всю жизнь. Твоя верность важна для меня.

– Тебе не о чем тревожиться. Я верна тебе и останусь таковой всегда.

– А я тебе. – Кай накрыл собой Лайру, придавив к постели. Ощущение тяжести его сильного, могучего тела неожиданно принесло ей чувство защищенности. Ее руки взметнулись и обхватили плечи Кая, притягивая ближе. Прежде чем их губы встретились, он успел прошептать: – В этой спальне нет призраков прошлого. Я не думаю ни о ком, кроме тебя. – Он нежно поцеловал ее. – Ты можешь сказать то же о себе?

Ей не пришлось долго подыскивать слова.

– Да.

– Тогда не будем больше говорить об этом.

Она согласно кивнула.

– Еще? – спросил Кай, легко проводя пальцем по ее губам.

Вместо ответа Лайра запустила пальцы ему в волосы и, притянув Кая к себе, прижалась губами к его губам. Их поцелуй длился так долго, что у Лайры закружилась голова, а руки и ноги налились тяжестью. Мягко раздвинув коленом ее бедра, Кай приник теснее, потом на мгновение замер, по телу его пробежала дрожь. Он тяжело сглотнул, умоляюще глядя на Лайру.

Не дожидаясь вопроса, она обвила руками его плечи и прошептала:

– Еще.

Их тела слились воедино. Верный своему слову, Кай был нежен и внимателен. Прижавшись лбом ко лбу Лайры и закрыв глаза, он двигался так медленно и плавно, что она едва заметила слабый укол боли. Шепча ненужные извинения, Кай вцепился в простыни. Казалось, он сдерживается изо всех сил. Лайра чувствовала, что Кай делает это ради нее – об этом кричали его напряженные мышцы. Ее ласкающие руки заскользили по спине Кая, нежно выражая признательность.

Пережив мгновения блаженства, он перекатился на бок, сжимая Лайру в объятиях. Приникнув к его груди, она слушала гулкое стаккато его сердца. Потом прижала ладонь к ребрам Кая, чтобы ощутить, как стихает бешеная дробь, как замедляется его дыхание. Она невольно задумалась, сколь многое изменилось в их жизни этой ночью.

– Тебе хорошо? – прошептал он чуть слышно, будто боясь разрушить чары.

– Так хорошо, что ты и представить не можешь. – Она положила голову ему на плечо. Ей хотелось сказать Каю, что она испытала чувство освобождения, что страх неведомого, угнетавший ее все последние дни, рассеялся, как дым на ветру. Что Кай избавил ее от этого бремени. Ей хотелось признаться, что она понимает, как глупо вела себя раньше. Напрасно она боялась: акт любви оказался настоящим чудом. Но она не могла заставить себя произнести все эти слова, поэтому сказала лишь: – Я рада, что ты пришел сегодня в спальню раньше меня.

Кай тихонько рассмеялся, сотрясаясь всем телом, так что заколыхался матрас.

– А я рад еще больше.

Лайра сомневалась в этом. Кай доставил ей наслаждение, показал, что такое близость между мужчиной и женщиной, но не только. Он дал ей и нечто большее – надежду. Тоска по дому по-прежнему жила в ее сердце, но возникшая связь с Каем притупила боль. Лайра неожиданно обрела то, чего ей так не хватало в этой чужой стране, – друга, союзника. Она могла притерпеться к тяжелым серинским одеждам и привыкнуть к незнакомой еде, зная, что рядом верный товарищ.

Уткнувшись подбородком Каю в грудь, Лайра вгляделась в его лицо и, увидев счастливое выражение, радостно просияла, довольная собой. Ведь это благодаря ей он счастлив.

Кай улыбнулся, заметив, что она наблюдает за ним.

– О чем ты думаешь?

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Конечно хочу.

– А что если мне неловко об этом говорить?

Глаза Кая потеплели.

– Тогда позднее мы посмеемся над этим вместе. Ты можешь говорить мне все, не стесняясь.

Глубоко в душе Лайра понимала, что это правда. Доверие не возникает так скоро, оно созревает медленно, и все же это случилось. Лайра не знала, что ожидает их с Каем в будущем, но ей страстно хотелось узнать. Ее пальцы шаловливо пробежали по его груди.

– То, что мы с тобой сейчас делали…

– Да, – ободрил ее Кай.

Она украдкой взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

– Мне интересно, как скоро мы сможем попробовать снова.

Темные брови Кая взлетели вверх, улыбка стала шире.

– Правда?

Лайра кивнула, закусив губу.

– Значит, тебе не было неприятно?

– Вовсе нет.

Кай помолчал, обдумывая услышанное. Потом признался:

– Я боялся, что ты почувствуешь отвращение… и возненавидишь меня за неуклюжесть. Я места себе не находил, и вечером не смог проглотить ни крошки.

– Я тоже, – отозвалась Лайра. – Вместо ужина я выпила дынного вина.

– В следующий раз будет легче, потому что мы больше не незнакомцы, – произнес он, протянув руку к ее волосам и задумчиво играя белокурыми локонами. – Но я думаю, нам следует подождать по крайней мере до завтра и посмотреть, как ты будешь себя чувствовать.

– Значит, завтра, – протянула Лайра. – При условии, что ты снова первым придешь в спальню.

В глазах Кая зажглись озорные огоньки.

– Можешь не сомневаться.

Впервые после изгнания из дома Лайра поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет завтрашнего дня. Она невольно изумилась, как быстро крохотное зернышко чувства дало побег и расцвело.

Быть может, в конце концов, боги не так уж и коварны.

Существует множество книжек и фильмов о хороших девочках, которые свернули на кривую дорожку. О чем там идет речь?

Думаю, я знаю ответ. И что еще ужаснее, видела своими глазами, как это бывает.

Взять, к примеру, Лизу Келли.

Окончила ту же школу, что и я, только двумя годами раньше. Активная болельщица – капитан команды, участница дискуссионного клуба, завоевавшая не один приз, вторая по успеваемости среди выпускников, в начале года всегда выступала с приветственной речью. Поступила в университет штата Аризона, получив спортивную стипендию (ну да, представьте себе). И где теперь Лиза Келли, спросите вы.

За решеткой. Я вовсе не шучу. Она со своим дружком грабанула секс-шоп.

Вообще-то последнее утверждение – не более чем городская легенда. Однако Лиза Келли в самом деле отбывает срок. За что-то. Ее родители ходят в церковь вместе с моими, так что моя мать вознесла целую уйму молитв за спасение души несчастной Лизы.

Впрочем, я отвлеклась.

Лиза Келли всего лишь одна из множества красивых, замечательных девушек, сбившихся с пути истинного и пустившихся во все тяжкие. Но чего ради? Потому что ей, как и другим, обрыдло, что все ее превозносят и восхищаются ею? Потому что она вдруг решила, что блестящее будущее это слишком скучно?

А может, она и ей подобные рассуждали так: «Вот что, у меня грандиозная идея… почему бы мне нарочно не испортить жизнь собственным родителям и всем остальным, кому я небезразлична?»

Честно говоря, я этого не понимаю.

Вспомните Полианну[3], девчушку из фильма шестидесятых годов, безудержную оптимистку. Конечно, многих она… ну, не знаю… раздражает. История эта у всех в зубах навязла. Но мне нравится думать, что малышка права: надо сохранять жизнерадостность и во всем находить светлую сторону. Вы можете возразить, припомнив, как она дала слабину и взорвалась, когда (внимание, спойлер! Дальнейшая информация раскрывает подробности сюжета!) свалилась с чертова дерева. Но разве после этого она отправилась в салон, чтобы сделать себе татуировку дракона во всю спину? Вы можете представить, чтобы Полианна снималась голой или целовалась с другими девчонками, лишь бы досадить тете Полли?