– Завтра позвоню, – повторил он.

«Нет. Не позвонишь». Я закусила губу, мысленно ругая себя. Опасная штука… надеяться на большее. Верить, что небывалое возможно.

Я слегка оттолкнула его, вынудив отступить на шаг. Пришлось сделать над собой усилие – больше всего на свете мне хотелось обвить руками его шею и прильнуть губами к его губам.

Он попятился.

Я открыла дверцу машины и уселась за руль. Затем завела мотор и повернулась к Хантеру.

– Доброй ночи. Приятно было познакомиться.

– Я тоже рад знакомству. – Его слова прозвучали многозначительно: «Приятно было наблюдать, как ты неуклюже танцуешь перед толпой мужчин. Приятно было поболтать с тобой. Поесть вместе оладий и поцеловаться».

Уезжая прочь, я заставила себя не смотреть в зеркало заднего вида, чтобы не видеть, провожает ли он меня взглядом. Я не хотела знать, стоит ли он, глядя мне вслед, или ушел.

По дороге домой я прокручивала в памяти наш разговор. Представляла себе лицо Хантера… слишком красивое, недосягаемо совершенное. Вспоминала его руки, губы, прикосновения.

Я вошла в пустой трейлер. Мама с Челси еще не вернулись из стрип-клуба. Переодевшись в удобную пижаму, я пристроилась за столом. Потом включила компьютер и, дожидаясь, пока он загрузится, скрутила волосы в спутанный узел на затылке. Мой комп, купленный четыре года назад, грузился целую вечность.

Когда наконец он оказался готов к работе, я начала изучать условия предоставления грантов. Прошло чуть больше часа, и у меня появилась надежда. Я кое-что нашла.

Тут зажужжал телефон, брошенный в другом конце комнаты. Я решила, что это Челси звонит узнать, не нужно ли чего-нибудь купить по дороге домой. Наверное, она беспокоилась, что я осталась без ужина. Иногда она привозила нам пиццу. Если платили щедрые чаевые.

Но звонила не сестра. На экране мобильника высветился незнакомый номер.

Я нерешительно произнесла:

– Алло?

– Привет. – Стоило мне услышать этот густой низкий голос, и внутри будто все перевернулось. Кровь, оглушая, ударила в голову, а губы запылали, будто Хантер оказался здесь, передо мной, и поцеловал меня снова. – Завтра уже наступило… Я сказал, что позвоню…

Колония Балзир, 3017 год

Лайра сама не знала, что больше выводит ее из себя: смешение запахов или какофония звуков.

В пиршественном зале ее врага, защищенном каменными стенами, звучала чужая речь и громогласный смех, бряканье посуды, звон кубков и торжественный гром боевых барабанов. За закрытыми дверями повизгивали гончие, выпрашивая объедки у хозяев – военачальников и командиров, которые сидели за огромным деревянным столом, поздравляя друг друга с недавней победой. Шум колыхал душный вечерний воздух, вился вокруг головы Лайры, словно облако докучливых насекомых. Виски ломило тупой болью.

Она перевела взгляд на металлическую чашу с едой. Над зловонным варевом клубился пар. В комковатой жиже, некогда бывшей, вероятно, овощами, плавали серые кусочки мяса. Лайра почувствовала, как внутренности скручиваются в тугой узел.

Пожалуй, запахи досаждали сильнее. Да, точно, запахи.

Она потянулась за кубком и отхлебнула глоток дынного вина. Этот напиток – единственное, что примиряло ее с унылыми обедами в новом «доме». Сладкий и терпкий на вкус, он напоминал ей о счастливых летних днях в родительских владениях на морском берегу, вдали от битв и разрухи, от голых пустынных пейзажей. Пробуждал воспоминания о тех безмятежных временах, когда все ее мысли занимала одна забота: какому поклоннику отдать предпочтение, кто составит подходящую партию.

Она и представить себе не могла, что отец отдаст ее серинцу как военный трофей.

– Выпьем! – проревел наместник короля, вскидывая руку с кубком. Он милостиво кивнул в сторону Лайры. После обильной выпивки голос его звучал хрипло. – За мою новую дочь, – проскрежетал он, перейдя на родной язык невестки. – Пусть она родит мне побольше внуков!

Взгляды всех пирующих обратились к ней. Лайра поникла, смущенно опустив голову, щеки ее вспыхнули. Ладони тотчас взмокли, руки стали ватными, ей захотелось сползти под стол, спрятаться от этих жадных глаз. Но в голове ее зазвучал строгий голос матушки: «Ты знатная дама из рода Бетел, в твоих жилах течет королевская кровь. Веди себя соответственно. Будь достойна своих венценосных предков».

Растянув губы в приветливой вежливой улыбке, которой она научилась еще в раннем детстве, Лайра подняла глаза на правителя, провозгласившего ее своей дочерью.

Как у всех мужчин его племени, темнокожая голова наместника была гладко выбрита, лишь на макушке торчала угольно-черная коса, спускавшаяся на затылок. Его одежду составляла традиционная серинская туника. Глубокий треугольный вырез открывал круглую татуировку на широкой мощной груди, покрытой шрамами – следами битв.

Лайра невольно задумалась, много ли отметин на теле правителя оставил ее отец за минувшие годы.

Несколько уж точно.

За могучими стенами отцовской крепости на Севере Лайра всегда чувствовала себя в безопасности, зная, что ей ничто не угрожает, однако война длилась все время, сколько она себя помнила. За восемнадцать лет на этой уединенной планете-колонии Лайра не видела иной жизни. Пока ее народ сражался с серинцами за драгоценные рудники, она потеряла множество сородичей и друзей. Лайра с горечью поняла еще в детстве, что смерть от вражеского клинка рано или поздно настигнет всех, кто ей дорог.

Когда старший из шести ее братьев погиб в битве за рудники, она, рыдая, молила богов ниспослать мир, и те услышали ее мольбу, исполнили желание. Но боги жестоко посмеялись над ней.

Отцовская армия потерпела поражение в войне.

Несколько недель назад серинцы приняли капитуляцию поверженного противника, устроив торжественную церемонию, на которой заставили присутствовать всю родню Лайры. Вначале она решила, что врагам захотелось их унизить, но довольно скоро поняла свою ошибку. Два враждующих семейства решили скрепить примирение брачным союзом своих отпрысков, положив начало объединенной династии. Совершенно неожиданно Лайра оказалась полезной своему отцу как единственная дочь, достигшая брачного возраста.

Не тратя время на сборы нарядов и приданого, отец отправил ее за сотни миль на знойные земли Юга, заключив брачный договор с Каем, старшим сыном и наследником королевского наместника. Отец даже не дал ей толком проститься с братьями и сестрами. Младшая из всех, двухлетняя Элисса, любимица Лайры, вряд ли узнает сестру, когда та приедет навестить родных.

Если ей суждено когда-нибудь вернуться домой!

Лайра исполнила долг перед своим народом. Поклялась в верности Каю с улыбкой на лице и с печалью в сердце. Даже теперь при мысли об этом к глазам ее подступили слезы, но она быстро взяла себя в руки, спрятав горечь за наигранной улыбкой.

– За моего сына! – пророкотал наместник, и слова его потонули в приветственном реве и топоте сапог. – Да пошлют ему боги множество сыновей!

Стараясь не думать о «множестве сыновей», которых ей предстояло подарить супругу, Лайра поднесла к губам кубок. Потом поискала глазами малиновую тунику Кая. Странно, что его не было за столом, ведь пир устроили в честь новобрачных.

– И за победу! – выкрикнул один из военачальников, сидевший по другую сторону стола, на этот раз на своем собственном наречии.

– За победу! За победу! – эхом откликнулся зал. Послышались ликующие возгласы. Осушив кубок с дынным вином, Лайра сделала знак слуге наполнить его снова, затем выпила и этот в надежде, что хмельной напиток поможет ей уснуть под звуки грубых голосов, визгливый лай собак и шумное дыхание лежащего рядом чужака, который делил с ней ложе по ночам.

Она поднялась из-за стола, пошатываясь под непривычной тяжестью наряда серинской знати. Даже одежда казалась ей чужой и враждебной. Вычурная шнуровка сзади на парчовом платье затягивалась так замысловато, что Лайра не могла раздеться без помощи служанки. Торжественное облачение и раздевание представлялись ей нелепой прихотью, пустой тратой времени.