Николас не пытался со мной заговорить, пока мы спешно возвращались в Нью-Гастингс. Я обхватила руками его тело и прильнула к нему, в то же время истязала себя образами Роланда, умершего ещё до того как я добралась до него. Ко времени, как мы въехали в "Холмы", мой визор был влажным от слёз.

Ферма Брендана всегда была центром притяжения семьи, так что я понимала, что именно там мы найдём Роланда. Когда мы доехали до фермы, в доме горел свет, и подъездная дорожка битком была забита автомобилями. Что если уже было слишком поздно?

Николас повёл мотоцикл вдоль края подъездной аллеи, доставив меня прямо к передней двери, где с десяток или около того людей слонялось близ ступенек. Двоюродный брат Роланда Фрэнсис стоял вместе с двумя мужчинами, которые приезжали с ним после нападения крокотт. Я соскочила с мотоцикла и отбросила шлем в сторону, пока бежала к ним.

– Разве ты недостаточно сделала? – гневно спросил Фрэнсис, загородив мне проход к двери. – Тебе здесь не рады.

Оправданий у меня не было, ведь он был прав. Это была моя вина. Но Роланд был моим лучшим другом, и будь я проклята, если позволю хоть кому-то удержать меня от него, особенно сейчас.

– Я должна увидеть его, – я начала проталкивать себе путь через них, но другой мужчина сдержал меня, схватив рукой. Я извернулась, попытавшись вырваться из его хватки: – Отпусти меня!

– Убери от неё руку, – произнёс голос настолько леденящий, что температура воздуха вокруг нас, казалось, упала на несколько градусов.

Николас подошёл ко мне сзади, и мужчина выпустил мою руку, но не отошёл с моего пути. Напряжение на веранде стало осязаемым, когда оборотни встретились лицом к лицу с воином-Мохири.

Открылась дверь, и появился Брендан, держа в руках трубку.

– Что здесь происходит? – прогремел он и все на веранде замолчали.

– Брендан, – я воспользовалась отвлечением, чтобы прошмыгнуть между Фрэнсисом и остановившим меня мужчиной. – Пожалуйста, мне надо увидеть Роланда.

Он нежно положил руку мне на плечо и покачал головой.

– Я знаю, как сильно ты о нём заботишься, но прямо сейчас ты не можешь туда пойти. Это небезопасно.

– Небезопасно?

– Серебро засело очень глубоко. Слишком близко к его сердцу, и мы не можем добраться до него. Он отчасти безумен из-за боли, и прямо сейчас он никого не узнаёт. Он разорвёт тебя.

В эту самую секунду мучительный стон расколол воздух, и я ахнула от боли, которую услышала в нём.

– Он не может исцелиться, – угрюмо объяснил Брендан. Он откашлялся, и его глаза заблестели: – В лучшем случае несколько часов.

– Нет! – я протолкнулась мимо него, и он не попытался меня остановить. – Роланд не умрёт!

Дом был полон людей, большинство из них я распознала благодаря времени проведённому мной в "Холмах" с Роландом и Питером. Некоторые посмотрели на меня в замешательстве, когда я пронеслась мимо них, а другие посылали мне явные неприязненные взгляды. Я проигнорировала всех их и проталкивала себе дорогу между ними, пока не увидела, как из комнаты в конце коридора вышла Джудит. Она нашла в себе силы, чтобы держаться, но её лицо было окаймлено горем.

Я направилась к ней, предположив, что она выставит меня из дома. Не то, чтобы я не заслужила этого. Но я готова была рискнуть получить её неприятие, если был хоть малейший шанс на то, что смогу помочь Роланду.

– Сара, ты не должна здесь находиться, – произнесла она подавленным голосом. – Роланд не хотел бы, чтобы ты его видела таким.

– Я должна увидеть его, Джудит. Я могу ему помочь.

– Ох, дорогая, – она притянула меня в крепкое объятие и я позволила ей себя обнять, испытав ощущение, что она нуждается в этом. – Знаю, что это трудно принять, но теперь мы ничего сделать для него не можем.

– Но я могу. Я на самом деле могу. Просто позвольте мне попробовать, – умоляла я.

– Здесь тебе не место, Сара, – произнёс из-за моей спины Максвелл, и я смогла расслышать в его голосе порицание, смешанное с горем. – Ты ничего не сможешь сделать, кроме как навлечь на себя ещё больше скорби. Ты должна уйти.

Я резко развернулась, чтобы находиться лицом к нему.

– Нет, проклятье! – мой голос прогремел громче нестихаемого гула, и люди начали оборачиваться в нашу сторону. Это был первый раз, когда я вообще подняла голос на Максвелла, но прямо сейчас мне было плевать, что он был чёртовым альфа стаи оборотней: – Я никуда не пойду, пока не увижу Роланда!

Я схватила руку Джудит и пристально посмотрела в её покрасневшие глаза, склоняя её поверить мне.

– Мы не можем ставить на нём крест, не испробовав всё, что можем. Я могу ему помочь.

– Сара...

Из глубины комнаты оборотень испустил протяжный болезненный вой. Я положила руку на дверь и ощутила мучительные волны боли по ту сторону двери.

– Пожалуйста, – умоляла я Джудит.

Джудит посмотрела на Максвелла, а потом кивнула мне. Я потянулась к дверной ручке.

– Что происходит? – кто-то поинтересовался позади нас. – Что она делает?

Я открыла дверь.

– Всё возможное.

Я вошла в комнату и издала сдавленный вопль, когда увидела буйно корчившееся в углу создание с пеной у рта. Из комнаты наспех была убрана кровать, и на полу был лишь матрас. Толстые цепи были продеты в петли, врезанные в пол, и кандалы обхватывали запястья и лодыжки оборотня. Я содрогнулась от мысли, что у них уже была организована комната, дабы иметь дело с нечто подобным.

Окровавленная шерсть волка сбилась колтунами, кровью были залиты стены, пол и матрас. Было невозможно поверить, что это дикое создание было моим лучшим другом.

– Роланд? – я нежно окликнула его и волк начал рычать и натягивать цепи.

Кто-то выхватил меня из комнаты, и я обернулась, обнаружив Николаса.

Я подняла руку.

– Всё хорошо. Я только недавно приручила двух церберов, помнишь?

Толпа, собравшаяся у нас за спиной, начала перешёптываться. Николас, не желая того, отпустил меня, и я вновь вошла в комнату. Сев на пол, точно также как и ранее в погребе, я открыла себя, позволив тёплой энергии наполнить комнату. Я заставила себя расслабиться, а затем начала говорить с ним тем же умиротворяющим тоном, который я использовала на церберах. Я сомневалась в себе, когда впервые попробовала приручить собак, но сейчас, я знала на что была способна. Обезумевший волк не мог многим отличаться от парочки чудовищных церберов.

– Роланд, ты знаешь кто я?

Оборотень обнажил свои внушительные клыки и ответил мне низким угрожающим рычанием.

– Понимаю. Ладно, так совсем не пойдёт. Я знаю, что ты испытываешь очень сильную боль, и мы собираемся вскоре с этим разобраться, но сначала, мне кажется, нам необходимо поговорить. Точнее говорить буду я, а ты можешь послушать. Как тебе такой расклад?

Ещё одно рычание наполнило комнату.

– Знаю, я сказала, что Реми мой первый друг, с которым я здесь подружилась, но ты всегда был моим лучшим другом. Лучшие времена моей жизни связаны с тобой и Питером. Помнишь, мы как-то устроили пижамную вечеринку и в тот раз Брендан разрешил нам ночевать на сеновале? Мы рассказывали истории о призраках, пока не стали слишком напуганными, чтобы уснуть, и в итоге мы пробрались обратно в дом, после того как все легли спать. Или вот случай, когда ты выкрал какое-то виски Брендана, и мы впервые напились. Я никогда больше к этой дряни не прикасалась.

Я говорила в течение получаса, вновь проживая свои счастливые воспоминания, которые были сопряжены с ним, и напоминая ему о вещах, которые мы ещё пока не сделали, о планах, которые мы строили. Моя сила наполнила маленькую комнату, и постепенно волк ослабил свои неистовые биения и начал пристально всматриваться в меня своими измученными глазами. Я перестала говорить и заметила, что комната погрузилась в тишину. Мне потребовалось несколько секунд на осознание, что тишина стояла во всём доме, все прислушивались ко мне.

– Роланд?

Волк испустил короткий жалобный вой, взгляд его жёлтых глаз ни на секунду не отрывался от меня.