– Интересно, как много проверок провели лично вы.

– Достаточно, чтобы распознать диагноз «управленческая безответственность». Я не раз выявлял в качестве виновников руководителей биржевых филиалов, которые преступали правила и покрывали творящийся в их подразделениях бардак. Обещаю вам, что буду действовать исключительно в рамках своих полномочий, чтобы выяснить в чем причина сбоев работы данного филиала. Ведь именно за этим меня и прислали.

Козломордый директор пожал плечами и указал на папки с документами:

– Ну раз так. Вот, пожалуйста, забирайте. Копайтесь в этих бумажках, сколько вам будет нужно. Тут акты, отчеты, рапорты и личные дела сотрудников, так или иначе связанных с последним провалом. Все собрано и приготовлено для того, чтобы вы ознакомились со всеми деталями произошедшего и сделали выводы. Как видите, объемы тут серьезные. Не торопитесь читать все сразу, берегите зрение.

Я усмехнулся:

– Представляю себе, сколько макулатуры пришлось бы изучать, если бы на подготовку к моему визиту у вас было целых две недели. Не сомневаюсь, что вы успели привести в порядок даже эти, собранные в спешке, документы. Закончили буквально вот-вот, верно? Ведь, не просто так, секретарь меня держала до тех пор, пока вы не дали ей разрешения пропустить. Да и другие ваши сотрудники тоже старались оттянуть нашу встречу.

Сатир обиженно фыркнул.

– Поймите, Панкратий Гермесович, кроме меня эти бумаги будут изучать и мои коллеги из отдела расследований. Даже, если я что-то в спешке пропущу, они рано или поздно найдут, – «обнадежил» я своего собеседника. – Только вот, прежде чем забрать эти бумажки, у меня к вам три вопроса. Один из них такой: почему пятьдесят лет назад, для рутинной сделки по корректировке того самого измерения, которое было недавно потеряно, ваш Брокер рекомендовал абсолютно неподходящего кандидата, утаив опасные особенности его виртуального психологического профиля?

Сатир вздрогнул.

Я продолжил торжествующим тоном:

– И сразу второй вопрос: почему вы лично отправились в то измерение, когда возникла прямая угроза – равновесие могло быть легко нарушено и судьба того мира висела на волоске?

– Ну все. Приплыли, – тяжело вздохнул сатир. – Давайте уже, задавайте третий.

– Хорошо. Как получилось, что туда был отправлен сотрудник, без оперативного опыта работы, который зачем-то устроил необычный публичный перфоманс с голубями и фейерверком в центре Москвы?

– Господин следователь, скажите честно, откуда у вас взялась информация, чтобы такие «правильные» вопросы задавать? Шпионите? Жучки что ли в моем кабинете поставили?

– Никаких средств прослушки мы здесь не размещали, что вы, Панкратий Гермесович! Есть куда более эффективные методы.

– Интересно, какие?

– Мой помощник все вам объяснит, – ушел я от ответа. – Обещаю, вы с ним еще познакомитесь. Кстати, очень перспективный кадр в плане информационной разведки. Думаю, скоро пойдет на повышение.

– Эх, мне бы таких сотрудников, – позавидовал Панкратий Гермесович. – Но, увы. Работаю с теми, которые есть. Выбирать не приходится. Так, вы меня извините, но мне надо сделать один звоночек.

Он поднял трубку телефона и набрал короткий номер: «Василиса, заскочи к нам с чаем. А я тебе говорю, дуй сюда. Василиса. С чаем! Я хочу чая! Зеленого!»

– Что-то в горле пересохло, и давление подскочило, – пояснил сатир. – Я чайку наверно отопью. Вы же не против? Может тоже будете?

– Конечно, пейте. Но мне чая не надо, спасибо.

– У меня есть очень редкий вид пуэра, может передумаете?

– Все же откажусь, – сказал я и напомнил. – Панкратий Гермесович, на мои вопросы ответы готовы или как? Лучше будет, если вы мне сейчас сами все честно расскажете. Как все было на самом деле. Тогда я дам еще сутки на то, чтобы вы исправили вот эти подготовленные бумаги на те, которые реально объясняют произошедшее у вас в филиале. И вместо попытки подлога, в моем отчете будет фигурировать ваше чистосердечное признание и содействие следствию.

– В общем-то для этого я и позвал Василису.

– А я думал вы ее за чаем послали.

– Одно другому не мешает, – развел руками директор. – Василиса, скажем так, непосредственный участник произошедших событий. Давайте уже дождемся ее.

За дверью раздался смачный шлепок, звон посуды и неразборчивые ругательства. Через несколько минут в кабинет вползла жаба с двумя заварочными чайниками.

– Панкратий, ты же знаешь, как я не люблю приносить чай, – заявила она. – Помоги уже, иначе мне придется ползти до стола еще минут десять.

Сатир подошел к ней, забрал заварники и стал подозрительно принюхиваться к ним.

– А зачем два чайника, Василиса?

– Один гостевой, твой – оранжевый, – буркнула жаба.

– Ты что, опять на болотной воде заварила?

– Гермесыч, я ведь сразу всех предупреждаю, что с горячими напитками у нас беда. Бывает такое, что и тиной чаек пахнет. Например, тот, который в голубеньком заварнике, вот он – точно не удался… Короче, вам еще что-то еще от меня надо или я уже могу идти?

Сатир вздохнул и отставил один из чайников в сторону.

– Так, мы с тобой потом о гостеприимстве поговорим. А сейчас, Василиса, ты не уходи. Присядь. У господина следователя есть вопросы и, на некоторые из них, без тебя я ответить не смогу.

– Да? Чего это так? – удивилась жаба и одним ловким прыжком приземлилась в кресло напротив меня.

– У нас все плохо, Василиса, – ответил Панкратий Гермесович и налил себе в кружку чая. – Господин следователь, очевидно, в курсе всего произошедшего. А значит, что-то придумывать – смысла нет. Будем сейчас признаваться и излагать всю недавнюю историю, как она была на самом деле.

– М-да, – мрачно квакнула секретарь, – Что, прям все-все рассказывать?

Сатир отпил из своей кружки и, как-то странно вращая глазами, выразительно посмотрел на жабу:

– Василиса. Прям все и рассказывай. Начинай уже.

– Гермесыч, ты чего, заболел? – поинтересовалась она, глядя на его ужимки.

– Василиса! Не будь тупицей! – еще сильнее вращая глазами, повысил голос сатир. – Начинай!

Я смотрел на этот цирк с легким непониманием, как и сидящее напротив меня древнее земноводное.

– А-а! – воскликнула жаба, хлопнув себя по лбу лапой. – Поняла! Щас, сделаем!

Она уставилась на меня своими огромными глазами и начала шептать:

– Господин следователь, почувствуйте, как вам удобно. Вам тепло и хорошо. Вы просто засыпаете наяву. А дело было так…

Ее глаза начали гипнотически вращаться, и я ощутил, как мне стало удобно, тепло и хорошо. Она что-то говорила, объясняла, я не вникал, но понимал, что вины филиала в произошедшем нет, что все есть в отчетах и рапортах, в содержимом которых мне не надо сомневаться.

Внезапно, это приятное состояние нарушил страшный заунывный крик, и над столом начал быстро сгущаться воздух, до тех пор, пока не принял полупрозрачную человеческую форму.

Жаба, квакнув от неожиданности, свалилась со своего кресла, сатир вздрогнул и пролил на себя чай.

Я встряхнул голову, сбрасывая остатки жабьих чар.

– Господа, знакомьтесь. Это и есть мой помощник. Кстати, на призрака гипноз не подействует, даже не пытайтесь. Вчера и сегодня он незримо был здесь, наблюдал за вашими махинациями. В том числе, зафиксировал эту неудачную попытку повлиять на мое сознание. Надеюсь, вы понимаете, к каким последствиям это приведет?

Мой коллега грозной тенью реял в воздухе, секретарь пряталась под столом, а Панкратий Гермесович пытался удержать в дрожащих руках кружку с остатками чая.

– Раз уж так все обернулось, можно я себе коньяка налью? – наконец поинтересовался убитым голосом сатир.

Ребят, у вас тут не занято? А пивко какое? Чешское? Отлично, тогда наливайте, только светлого пожалуйста. Эх, хорошо-то как! И вид на вулкан просто замечательный!

Да, я тут новенький. Разрешите представиться – Андрей Петрович. К вам сюда попал прямо с последнего места работы. Ага, работающий пенсионер. Хе-хе. Только пенсию мне не платили. Да и вообще никаких денег мне не платили. Вкалывал, так сказать, за пузырь. И даже без закуси.