– Панкратий, скажи мне честно: если бы я отправила за вами нашу уборщицу, с ее обширным боевым опытом, у тебя сейчас было бы меньше претензий? А знаешь почему не баба Даша? Ты в курсе, что ее психическая реконструкция не идеальна? Она, иногда бывает, так застынет над своим ведром со шваброй и уставится в пустоту, как будто вспоминает Вьетнам, напалм, все эти трупы. Нет, ты скажи – ее надо было к вам послать? – спросила я.

– Василиса! – повысил голос сатир. – Да пойми уже, что ты вообще никого не должна была отправлять! У тебя нет таких полномочий! Подбор членов эвакуационной группы – это задача Сильвана, раз уж я отсутствовал! И поверь, он бы никогда не запихнул в отряд неподготовленного человека!

– Да что же это такое, – я начала обильно давить из себя слезы, благо недавние печальные воспоминания о родном мире способствовали этому процессу. – Да я бы, сама лично, за тобой отправилась в тот мир, если бы кто мне открыл нашу оружейную комнату и выдал бы мою самоходную броню. Только вот допуск туда лишь у тебя, да у твоего родственничка!

– Ну-ну, Василиса, пожалуйста не плачь, – попытался успокоить меня шеф. – Спасибо тебе от всей души. Поверь, моя благодарность не имеет границ. Я понимаю, что именно ты спасала наши с Агасфером жизни. Но как руководитель филиала – не могу одобрить твоих действий. И обязан доложить о тебе в головной офис. Однако…

– Что «однако»?

– Если бы ты не нарушила инструкции, то и жаловаться на тебя было сейчас некому. Вот и что прикажешь мне делать в этой ситуации?

– Поступить по совести? – с надеждой в голосе квакнула я.

– Именно поэтому я говорю сейчас с тобой, а не звоню Аполлону Зевсовичу, чтобы уточнить для тебя наказание.

– Вот спасибо, Гермесыч.

– Рано еще благодарить. Давай решим так: эти вот рапорты мне придется уничтожить, чтобы вдруг следователи не наткнулись, а проверка нашего филиала, как ты понимаешь, скоро будет назначена. Измерение хоть и закрылось, но подозреваю, что многие из его кураторов, успели оттуда свалить. При этом кое-кто из тамошних масонов был в курсе нашей с Агасфером командировки в их мир, значит будут разборки и жалобы Совету рептилоидов. В гости прибудут и сыщики, и даже страховщики с претензиями.

– Ох, будут посетители, Панкратий, как пить дать, – вздохнула я. – Уничтожай, конечно, эти бумажки.

– Ну а дальше что, Василиса Ивановна? Первая же проверка с опросом сотрудников подведет нас под статью.

– Нет, если мы новые рапорты смастерим. Ты, главное, не откладывай надолго, поскорее вызови к себе Агасфера, айтишника и хранителей, а я с ними переговорю наедине. Вот так.

Я медленно начала вращать глазами, показывая как.

– Василиса! – предупреждающе воскликнул шеф и заслонил ладонью свое лицо. – Ну-ка прекрати свои штучки!

– Ой, Гермесыч, не тебя же гипнотизировать буду, а этих жалобщиков. И тогда они самые правильные отчеты тебе напишут.

– Сдается мне, ты об этом заранее думала.

– Угадал. Я так все и планировала, да только не успела, – с сожалением сказала я. – Кто ж знал, что ты с них объяснения лично в руки сразу затребуешь. Меньше нервов потратил бы. И этой неприятной беседы не было бы. Если хочешь, то могу и тебе воспоминания подправить, чтобы не переживал зря.

– Нет-нет! Даже не вздумай. Я предпочитаю быть в курсе всех, происходящих с моим филиалом и его работниками, неприятностей. И должен нести за это прямую ответственность. Даже если это останется позорной тайной на моей совести, а не будет изложено в докладных для головного управления.

– Как скажешь. Ты тут босс.

– Вот и хорошо. Значит, Василиса, мы с тобой договорились, – заключил сатир и расслабленно откинулся в своем кресле. – Тогда ты свободна. Прыгай к себе, допивай свой кофе. В течение дня подготовлю для тебя бумаги, где распишу, как должны будут выглядеть отчеты причастных сотрудников, а завтра уже вызову ребят, и ты с ними поработаешь.

– Конечно, шеф, – согласилась я и спрыгнула на пол, собираясь уходить. – Все будет сделано идеально, комар и носа не подточит. Ни одна проверка не узнает о том, что здесь произошло на самом деле.

Панкратий был на моей стороне, и я была уверена в том, что этот маленький обман сойдет нам с рук.

Сначала меня задержали в зале порталов. Потом охранник у лифта долго и вдумчиво копался в моих документах. Вот и сейчас, вместо того, чтобы уже вести серьезный разговор с директором местного филиала Биржи, я все еще торчал перед секретарем. С момента моего появления в приемной прошло не менее получаса. Причина последней, столь длительной задержки, сидела напротив меня и благоухала болотом.

– Ген-каат-коатль Фейх-ххх-ли… Да что ты будешь делать! Что за имечко такое?

Говорящая жаба сначала долго и безуспешно пыталась вникнуть в сопроводительные документы, подтверждающие мои полномочия, но в итоге сдалась. Теперь же, она пробовала сначала произнести, а затем переписать данные с моего удостоверения в местный журнал посетителей. Осложнялся этот процесс тем, что правильно прочитать и выговорить первые строки с моим именем у нее никак не получалось.

Я устал вежливо молчать и ждать очередной попытки, решил ей помочь:

– Нижняя строчка, уважаемая. Самая последняя. После печатей. Там написано более привычное для вашей планеты мое имя и должность.

– Так бы сразу и сказали. Сколько стоите тут, только голову мне морочите непонятными словами, – недовольно квакнула она и начала искать нужную строчку. – Так, печать следственного управления. Тут у нас штампик Верховного Совета аннунаков. Ну, вот и они – последние строки! Уже похожие на человеческий язык. Теперь можно начинать записывать вас в журнал. Геннадий Филиппович Змеев, страшный следователь. Правильно?

– Старший, – поправил я.

Жаба подняла свои огромные глаза, внимательно посмотрела на меня и бросила:

– По мне, так одно и то же. Не говорите мне под руку, не мешайте заполнять документы.

Я вздохнул. Что ж, теплого приема не намечалось, и вовсе не из-за моего статуса следователя. Пора бы уже привыкнуть к тому, что никто на Земле не любит рептилоидов. Мало кто знает о том, что мы вообще есть, кто-то допускает возможным наше существование, но при этом все земляне (даже те, кто уверен, что нас нет) почему-то не любят аннунаков. Вот и скажите мне – где тут логика?

Нет, это не «ксенофобофобия»! Нас правда не терпят другие, порой куда более странно выглядящие существа. Я знаю, о чем говорю.

Может, потому что мы родом не с этой планеты, но при этом стоим выше всех остальных властителей измерений, контролируя действия тех, кто направляет мировую историю согласно событиям Первичного Мира?

Наверняка так и есть.

Опасаясь нервного срыва из-за взглядов, полных ненависти, большинство аннунаков обитает на Нибиру. Но не я. Не так давно, несмотря на повсеместно процветающую ксенофобию, я решил перебраться жить сюда, на Землю. Мне очень нравился местный естественный климат, разительно отличающийся от искусственной среды нашей далекой планеты. Кроме того, проживание тут способствовало моему хобби – в свое свободное время, я работал над научной диссертацией по ксенопсихологии на тему «Сложности развития дружеских отношений между землянами и аннунаками».

Я приобрел себе небольшое поместье в горах Пьемонта – труднодоступное, отдаленное от цивилизации. И проводил тут немало времени, рассуждая о сложных межрасовых взаимоотношениях. Даже в этой глуши, до меня постоянно доходили отголоски непонятной расовой ненависти. Телепередачи, желтая пресса, книжонки всякие, даже развлекательные фильмы – везде рептилоиды, так или иначе, были выставлены врагами человечества.

Я был далеко не первым ксенопсихологом, шел в данном направлении по стопам сотен тысяч моих предшественников. Поэтому имел представление о том, что наша раса неоднократно пыталась исправить сложившуюся ситуацию. Например, мы когда-то спонсировали, призывающий к толерантности, фильм «Враг мой». Но он не нашел широкого отклика в сердцах землян. Как и множество детских мультфильмов про говорящих динозавров, а также другие попытки изменить мнение землян о нас, разумных инопланетных ящерах. Все наши сознательные манипуляции в рамках данного дискурса так и не развеяли тьмы предубеждений в окошках Овертона.