– И что он ей посоветовал?

– Она не сказала, – покачала головой Оля. – Сказала лишь, что это все сугубо индивидуально, и лучше у него спрашивать, чтобы бездумно применяя его рекомендации, данные другим, себе не навредить.

– Паш, – после долгой паузы попросила меня Оля, – я хочу это исправить. Давай вместе с тобой сходим? Сама я не решусь. Помоги мне, пожалуйста.

Специалистом оказался весьма интеллигентного и современного вида низенький, толстый и бодрый армянин лет сорока с идеально ухоженной бородкой клинышком. Почему-то сразу про себя я назвал его эскулапом. Принимал он нас в белом медицинском халате, в частном доме, в комнате, оборудованной под современный медицинский кабинет. Испуганные глаза Оли напоминали блюдца, когда она лежала на кушетке, раздвинув коленки, судорожно сжав кулачки и положив ноги в чашечки, а его черные, как сливы, глаза с видимым удовольствием осматривали ее.

– Ну что же, – сказал он, поправляя пальцем очки, – никаких физиологических проблем я не обнаружил. Исключительно здоровая женщина. И очень красивая женщина, – его взгляд скользнул по коленкам Оли, провалился между ними, вызвав очередную волну румянца на ее лице, с задержкой вынырнул и опять утонул в бумагах, на которых он что-то записывал.

– Скажите, милочка, а во сколько лет вы начали жить половой жизнью?

– В двадцать шесть, – после длинной паузы, словно стесняясь признаваться в этом, произнесла Оля. Румянец, полыхавший на ее лице во время просмотра и уже, казалось, растаявший, опять запылал, охватывая ее черты. Оля испугано посмотрела на меня. – А это что, плохо?

– А что здесь хорошего? – с неожиданным раздражением ответил ей эскулап. – Скажите, а когда у вас менструации начались?

– В четырнадцать, – ответила она уже намного более спокойно, – или в тринадцать, я уже точно не помню.

– А сколько половых партнеров у вас было?

– Один, – Оля испуганно взглянула на меня. Я успокаивающе погладил ее по коленке. Армянин тоже посмотрел на меня, хмыкнул, но никак не прокомментировал сказанное.

– И что, вы считаете это нормально, первый раз заняться сексом, через тринадцать лет после того, как природа подала вам сигнал, что вы готовы к половой жизни? Вы думаете, такая задержка пошла вашему организму на пользу? Вы разве не знаете, что то, что не используется в организме – атрофируется?

– Получается, мне надо было начинать в тринадцать? – растерянность и недоумение явно слышались в словах Оли.

– Ну, почему в тринадцать? – доктор с интересом посмотрел на нее. – Шестнадцать лет – вот лучшее время для первого полового акта. Если девушка становится женщиной позже, вероятность проблем с либидо резко возрастает.

Оля растеряно пожала плечами.

– Скажите, – его взгляд, скользнул по мне и опять вернулся к Оле, – а как так случилось, что вы дожили до двадцати шести лет девственницей?

Ее спутанный и длинный рассказ о матери, совсем испортил ему настроение. Он скривился, хрустнул пальцами, встал и стал прохаживаться по кабинету.

– Скажите, а муж у вас строгий? Такой же строгий, как ваша матушка?

– Что вы, – Оля заулыбалась, – он у меня лапочка.

Теперь врач повернулся ко мне.

– Вы ее язычком ласкаете? Да, я говорю именно про то место, – его взгляд снова нырнул между колен Оли.

– Уже да, – ответил я, чувствуя себя предателем.

– Почему? – с видимым интересом он посмотрел на Олю. – Почему вы так долго ему не разрешали?

Оля запунцовела и опустила глаза, не отвечая на вопрос.

– И что, не помогает? – вопрос его звучал скорее риторически, а не вопросительно.

– Мне это приятно, – голос Оли был еле слышен, – но нет, по-настоящему не помогает.

– Послушайте, – его голос приобрел хрипловатую бархатистость и доверительность. – Ваша проблема не так уж неразрешима. Причины ее банальны и понятны. И это обязательный первый шаг на пути ее преодоления. Это очень полезно для вас и это надо обязательно практиковать.

– И в чем причины моей проблемы? – Оля смогла наконец-то поднять на него глаза.

– Жесткое воспитание, вбившее в ваше подсознание убеждение, что секс это плохо, а получать удовольствие от него – еще хуже. Все это создало барьеры в вашем подсознании. Такие барьеры полезны, но лишь в детстве, запрещая девочке делать то, что ей уже хочется и что она уже может, но что еще может повредить ее здоровью. Когда женщине наступает пора жить половой жизнью, эти барьеры уже не нужны. В юности психика намного лабильнее, и начало половой жизни легко устраняет ненужные предохранительные барьеры. Позднее же начало сексуальной жизни часто не позволяет полностью их устранить, так как барьеры уже окрепли и закостенели. Если бы вы знали у скольких женщин та же проблема, что и у вас…

– Как вы думаете, со временем все наладится? – в голос Оли проскользнули просительные нотки.

– Если все пустить на самотек, думаю, ничего само не наладится, – вздохнул врач.

– Может, таблетки какие-нибудь мне попить?

– Химия тут не поможет, – отмахнулся армянин. – Вы совершенно здоровы. Тут все дело в психологии. Во всякие афродизиаки я лично не верю. В заговоры и прочую ерунду-тоже. В моей практике они никому не помогли. А вот подсесть на них и подсадить здоровье можно капитально. А просто доить из людей деньги, нанося им вред – это не мой метод. Тем более что вы знакомая Марины Витальевны. А мы с ней дружим очень давно. Вы уже не первая ее подружка, которая приходит ко мне за консультацией. Так очень легко репутацию запятнать. А репутация в нашей профессии – это все.

– Что же делать? – Оля испугано взглянула на меня и снова перевела взгляд на врача.

– Скажите, вы взрослые люди? С вами можно говорить откровенно? – он переводил взгляд с Оли на меня, пока не убедился, что мы оба кивнули.

После этого его взгляд остановился на мне, и я почему-то почувствовал себя неуютно.

– Скажите, муж, – странное обращение резануло ухо, – а вы как по натуре – собственник?

– Нет, – отрицательно покрутил я головой, не понимая, к чему он клонит. – Счастье жены для меня важнее всего. Важнее всех материальных благ.

– Ну что же, – хмыкнул он недоверчиво, – поверим на слово, – и повернулся опять к Оле.

– Весь мой опыт врача показывает, что в такой ситуации самый лучший способ сломать блокирующие удовольствие барьеры – это сексуальное разнообразие.

– Что вы имеете в виду? – недоумевающе спросила Оля.

– Хорошо, скажу более прямо, – он не сводил с Оли глаз.

– Давно известно, если первым мужчиной женщины является ее муж, то в таких семьях у женщин довольно часто возникают проблемы аналогичные вашей. Что-то с чем-то не складывается. Поэтому способ их преодоления прост, понятен, но многими неприемлем.

– Я не понимаю, – жалобно сказала Оля.

– Скажите, вы хорошо учились в школе? – сочувствие явно чувствовалась в тоне доктора.

– Я окончила школу с золотой медалью.

Доктор с новым интересом и уважением посмотрел на Олю.

– Тогда вы должны хорошо уметь рассуждать логически. Вот есть женщины, у которых муж не первый, а значит, у нее были еще другие мужчины. И есть женщины, у которых единственный мужчина – это муж. У первых такие проблемы встречаются намного реже, чем у вторых. Сделайте сами логический вывод по поводу того, что может помочь вторым решить их проблему.

Я вскочил на ноги и замер, столкнувшись с насмешливым взглядом врача.

– Говорите, не собственник? Говорите, счастье жены вам важнее всего?

Я угрюмо опустился на стул и посмотрел искоса на Олю. Она тоже смотрела на меня. На лице ее выступили красные пятна. Она казалась виноватой и испуганной.

– Хорошо, – вздохнул утомленно доктор, – сделаю за вас этот логический вывод сам. Думаю, наиболее действенный способ решить вашу проблему – это встречи с другими сексуальными партнерами.

– Правильно ли я понимаю, что вы советуете мне завести любовника? – Оля спрашивала врача, но смотрела на меня.