– Маринка, у меня к тебе просьба, – обратился я к ней.

Румянец вспыхнул на щеках Маринки. Виновато, испугано и сердито она обернулась ко мне:

– Чего тебе?

По ее интонации, по ее взгляду, я сразу понял, что она решила: у меня к ней предложение интимного характера. Еще мне стало понятно, что она одновременно стесняется мне отказать, но и не хочет, чтобы это случилось. Почему она так решила и была так взволнована, мне тогда было совершенно непонятно.

– Я ведь дежурный. Подежурь, пожалуйста, за меня, пока я схожу искупаюсь.

Радостно и облегченно она закивала головой.

– Конечно, Пашка, подежурю.

Я побежал вниз, к морю купаться, удивляясь ее реакции на такую обычную мою просьбу. Когда я поднимался к лагерю, мне встретились ребята с полными бидонами.

– А почему ты такой запыхавшийся? – настороженно спросил Денис.

– Да я купаться ходил, – ответил я, мгновенно уловив в голосе Дениса ревность, и в качестве подтверждения мотнул мокрой головой так, что брызги долетели до него. Облегчение в глазах Дениса подтвердило мой диагноз.

– А зачем ей ключи? – вынырнул я из воспоминаний.

– Пашка, представляешь, я сама об этом не знала, а узнала лишь после визита Маринки, – заулыбалась Оля. – Даже не знаю, почему мне девчонки об этом раньше не рассказали. Наверное, думали, что я знаю. Маринка у нас, оказывается, известная гулёна. А еще и собачница. Постоянно водит свою собаку гулять, там и знакомится с другими собачниками. Познакомится и начинает клянчить ключи у подруг. У меня раньше никогда не просила. Может, стеснялась – не знаю. Я же у них числюсь синим чулком. Но в этот раз ни одна подружка ее не выручила, а надо было срочно, так как ее новый мужчина был свободен только сегодня, вот она и решилась попросить меня. Просто умоляла.

– Вот оно что, – хмыкнул я. Лишь теперь мне стало понятно поведение Маринки у костра. Она подумала, что я узнал о ее развлечениях и женских слабостях, и решил воспользоваться в удобный момент.

– Ты ей дала ключ?

– Дала. Она так просила. А что, не надо было? – тревога мелькнула в Олиных глазах.

– Да нет, все нормально, – успокоил я ее и с улыбкой добавил: – И зачем ты мне об этом рассказываешь? Хочешь, чтобы я тоже Маринкой увлекся?

– А хотелось бы? – тревога растаяла, и Оля хитро прищурились.

– Знаешь, у нас ведь однажды чуть до этого не дошло, – я замолчал и тянул паузу, с удовольствием наблюдая, как изумленно расширяются зрачки Оли, и лишь затем рассказал ей эпизод на море.

– Нет, – Оля рассмеялась и облегченно откинулась на спинку стула, – даже если бы тебе хотелось, если бы ты даже ее попросил, она бы тебе не дала. Для нее мужья подруг – табу. Потому так смущалась и нервничала. Если бы ты не был моим мужем – уже давно бы кувыркался с ней в постели. Она мне сама говорила, что ты ей нравишься. Завидовала мне, когда я вышла замуж, и убеждала, что мне повезло.

Вдруг какая-то мысль пришла ей в голову, и она замерла, обдумывая ее.

– Паш, – медленно протянула она, – скажи… только честно. Если бы она повела себя по-другому… если бы ты понял, что ей хочется с тобой… что она согласна… Ты бы ее… Ты бы с ней?.. – Оля замялась. Даже эвфемизмы этого слова, откровенно означающего, что мужчина делает с женщиной во время главного уготованного природой действа между ними, она могла произнести с трудом.

Я закрыл глаза и снова оказался в той ситуации у моря. Но теперь глаза у Маринки были уже не виноватые и испуганные, а влекущие и наполненные желанием, руки расстегивали купальник, затем стаскивали трусики, а коленки призывно раздвинулись…

Не открывая глаз, я признался:

– Сам бы я ее просить не стал. Но ты же знаешь, женщине ведь не обязательно просить словами. А когда женщина зовет, причем такая привлекательная и сексуальная женщина, как Маринка – мало найдется мужчин, которые смогут устоять. Поэтому, если бы она этого действительно захотела и сама предложила, то я, если быть честным… – внезапно я почувствовал, как ладошка Оли закрыла мне рот.

– Не надо дальше, Паш, считай, я ничего у тебя не спрашивала.

– Оль, ну ты же знаешь, что этого никогда не случится.

– Кто знает? – промолвила Оля, покусывая в задумчивости губу, – жизнь прожить – не поле перейти. Все может случиться, поэтому лучше не накликать, говоря об этом вслух.

– Ладно, мы отвлеклись от главного, – встряхнула головой Оля. – Когда я в оговоренное время вернулась домой, у них все еще было в самом разгаре. Я не стала им мешать и ушла в гостиную.

– Подглядывала? – я с новым интересом посмотрел на Олю. – Вот ты какая, оказывается, любопытная.

Румянец отчетливо проступил на щеках Оли, и она шлепнула меня по руке.

– Мельком посмотрела, а потом лишь подслушивала, да и то вынужденно. Они вели себя так громко, что даже если бы я не хотела подслушивать – у меня бы ничего не получилось.

– Ну и как?

– Как она стонала… – Оля нервно скомкала скатерть. – Как же она стонала… Сначала сладко постанывала, потом все громче и громче. А потом и вовсе перешла на крик. Я даже испугалась, что соседи услышат. Хорошо хоть это утром было, а утром ведь все на работе.

Оля замолчала, и видно было, что мысли ее бродят где-то далеко-далеко.

Я взял ее руки и погладил ее ладошками свои щеки.

– А потом, когда он ушел, пришли ее подружки. Оказывается, они после каждой встречи Маринки встречаются прямо в квартире, где была встреча! Я была хозяйкой и потому тоже оказалась в числе посвященных. Мы собрались на кухне, и она в подробностях начала рассказывать нам, как все происходило. Со всеми деталями, как он ножки ей раздвигал, где гладил и как целовал, как вводил, как двигался, как ее переворачивал, как она кончала… – Оля возмущенно фыркнула, демонстрируя, что не понимает, как такое можно рассказывать, и вдруг замолчала и вспыхнула, сообразив, что выдала тайну. – Паш, только я тебя умоляю, не выдавай меня, пожалуйста.

– Не выдам, – я поцеловал ее ладошку и снова прижал к своей щеке, – я никогда не выдаю тайны женщин. Но ты открыла мне глаза на твоих подруг. Надо будет к ним присмотреться. Есть еще среди них гулёны? Познакомишь меня с ними?

Она шутливо шлепнула меня по руке и погрозила пальцем.

– Все тогда загалдели и тоже начали рассказывать, у кого как это происходит. Оказывается, у всех точно так же, – глаза Оли подозрительно заблестели, и она вытащила ладошку из моих рук. – Все как одна говорят, что стонут и даже кричат от удовольствия. Все как одна говорят, что мужчинам это ужасно нравится. Получается, я одна такая дефектная. Как ты меня только терпишь? – глаза у Оли заблестели.

Я присел на корточки рядом с ней, начал целовать ее пальчики и шептать ей, как я ее люблю, но Оля упрямо отводила покрасневшие глаза:

– А еще они сказали, что жену, которая не кончает, муж обязательно бросит или начнет ей изменять.

Слезинка не удержалась и побежала у нее по щеке. Оля отстранилась, отвернулась, пряча от меня свое лицо, и высморкалась.

– Оленька, стоит ли расстраиваться из-за женских фантазий?

– Это еще не все, – покачала головой Оля. – Я Маринку после того, как девчонки разошлись, попросила остаться.

– Зачем?

– Я ей во всем призналась, – Оля по-прежнему старательно отводила глаза. – Ну, что у меня не получается. Знаешь, как трудно было решиться?

Оля все же сумела посмотреть на меня, и я понял, что даже со мной она стесняется говорить на такие темы.

– Я призналась, что у меня не получается по-настоящему. И спросила ее совета.

Я не удержался, обнял голову Оли и прижался к ней щекой. Но она, как кошка, выскользнула из моих рук, отстранилась и посмотрела на меня широко открытыми блестящими глазами.

– И что же она тебе посоветовала?

– Маринка сказала, что и у нее так с Денисом было. Целых три года после свадьбы у нее не получалось…

– Что же ей помогло? – я, глядя на волнение Оли, тоже стал волноваться.

– Ей специалиста посоветовали. Причем не шарлатана, а с дипломом. Сказали, что он хорошо разбирается в этих проблемах. Его Александр Александрович зовут. Вот он ей и помог.