Гокудера решил было взять такси, однако Реборн остановил его и повел процессию к краю парковки, где расположился небольшой туристический автобус без опознавательных знаков, повествующих миру о его принадлежности к какой-либо турфирме. К вящему удивлению Тсуны, возле распахнутой настежь двери обнаружился его отец, что-то увлеченно печатавший в мобильном телефоне. Привыкший к расхлябанному, неопрятному облику родителя, дома постоянно блиставшего щетиной, мятыми майками, спортивным штанами и беспечной улыбкой от уха до уха, Савада от удивления открыл рот, ведь перед ним предстал буквально другой человек. Классический черный костюм с застегнутым на все пуговицы пиджаком и затянутым под горло черными галстуком, кожаные ботинки, изящные запонки и золотистая булавка для галстука, слегка растрепанные от ветра, но всё же не спутанные короткие светлые волосы и сосредоточенное, хмурое выражение лица никак не вязались у Тсунаёши с образом его отца. Разве что трехдневная щетина доказывала, что перед ним не двойник, но мешки под глазами и цепкий, сосредоточенный взгляд карих глаз недвусмысленно намекали на то, что щетина — следствие нехватки времени даже на сон, а не обычной беспечности. И оттого отец вдруг показался Тсуне совсем далеким, незнакомым, чужим… Но он вдруг подумал, что теперь понимает, отчего Ёмицу так редко бывал дома. Просто вырваться из плена забот, не дававших ему времени даже на отдых, было слишком сложно. И раздражение, как обычно возникшее в душе парня при встрече с отцом, сошло на нет. Потому что он наконец понял, что у Ёмицу на самом деле не хватало времени на поездки домой. А бросить работу он не мог — ведь он слишком ценил своих подчиненных и благополучие собственной семьи. Да и… «из мафии не уходят». Тсуна слышал эту фразу в каком-то фильме, но не придал ей значения. Зато теперь она вспыхнула в памяти и заставила осознать простую истину: отец на самом деле не мог проводить с ним больше времени, а отнюдь не не хотел, ведь, услышав знакомые голоса, Ёмицу мгновенно оторвался от телефона и, увидев сына, расплылся в широкой, счастливой, абсолютно искренней улыбке. И Тсуна понял, что ему тоже одиноко в этом чужом жарком городе, где есть работа, коллеги и друзья, но нет покоя, семьи и душевного тепла. А потому парень улыбнулся в ответ. Не натянуто и от всего сердца. Он просто обрадовался тому, что наконец понял — он был важен отцу, и это простое открытие сделало его немного счастливее.
— Всем привет! — возвестил Ёмицу, помахав коллегам рукой и подмигнув сыну: — Как перелет? Запрыгивайте в автобус, домчим вас с ветерком! За рулем сегодня Моретти, вы его помните.
Тсуна скользнул взглядом по водительской кабине и кивнул сидевшему за рулем высокому худому итальянцу, с которым сталкивался всего пару раз, но которого отлично запомнил в виду его неординарного умения притворяться мертвым, замедляя собственное сердцебиение. Моретти отсалютовал коллегам, те сдержано поприветствовали главу CEDEF и его подчиненного, а затем вся толпа недружным строем начала закидывать чемоданы в багажное отделение и размещаться в салоне.
— Ну как дела, сынок? — подойдя к Тсуне, стоявшему в сторонке, пока друзья штурмовали автобус, спросил Ёмицу и, спрятав мобильник в карман пиджака, остановился напротив парня, не решаясь его обнять.
— Да ничего, только как-то я так и не понял, что случилось, — вздохнул Тсуна и, почесав кончик носа, спросил: — А ты всегда тут такой… представительный?
Ёмицу расхохотался и протянул было руку, чтобы потрепать сына по голове, но остановился и, вздохнув, почесал собственный затылок. Карие глаза заволокла тоска, и он посмотрел на небо. Серое. Унылое. Безразличное.
— Работа обязывает, что поделать. Я бы с удовольствием надел майку: люблю свободные вещи, движений не стесняющие. Но глава внешней консультационной семьи в майке будет выглядеть…
— …нелепо, — закончил за отца Тсуна. — А я как-то не задумывался о том, как ты тут живешь. Скучно, наверное, в смысле… ты по нам скучаешь?
Не ожидавший от сына подобного вопроса, Ёмицу подавился воздухом и закашлялся, но мгновенно взял себя в руки и, подозрительно посмотрев на Тсуну, уточнил:
— Скучаю, конечно, но с чего вдруг такой вопрос?
— Нельзя? — сделав наивную мордочку печально спросил Тсунаёши, и отец не нашел, что ответить, а Савада-младший задал, наконец, вопрос, ответ на который захотел услышать с того самого момента, как увидел осунувшееся, напряженное, сосредоточенное лицо отца: — Просто я вдруг подумал: тебе без нас с мамой одиноко?
— Одиноко, — признал Ёмицу и тяжело вздохнул. — Но ты же понимаешь, не могу я бросить всё и вернуться домой. Они на меня рассчитывают. И Девятый, и все в CEDEF…
— А еще надо деньги зарабатывать, — добавил Тсуна, отлично уяснивший за последние два месяца, что жить так, как жили они с матерью, на зарплату простого труженика офиса средней руки было бы невозможно.
— Точно, — подтвердил Савада-старший, всё подозрительнее глядя на сына. Тсуна слишком изменился, и это было заметно невооруженным глазом, однако изменения эти не были плохими — Ёмицу даже подумал, что теперь у Тсуны намного больше шансов стать достойным боссом, чем раньше… Вот только причина этого была всё так же неясна. Ведь даже постоянные игры в шахматы и учеба вместо развлечений не смогли бы настолько изменить само мышление наивного, абсолютно бесхитростного подростка. А теперь хитрости в нем было хоть отбавляй, равно как и расчетливости, и глава структуры, плотно занимавшейся разведкой, эти качества в сыне мгновенно распознал.
— А я дверь смазал… ну, в смысле, петли, — сменил тему Тсуна, теребя длинную ручку стоявшей на асфальте спортивной сумки. — Как ты учил. Правда, упал, когда верхнюю петлю смазывал, и немного масла пролил, но быстренько затер, так что мама не заметила.
Тсуна хихикнул, а Ёмицу протянул:
— Хитер, ничего не скажешь… Я обычно если что-то проливаю, мама застукивает за заметанием улик. У нее прямо-таки чутье на мои оплошности! Как умудрился избежать ее печальных вздохов и укоризненного взгляда?
— Да я просто пошел петли смазывать, когда она с детьми по магазинам отправилась. Будь она дома, наверняка бы застукала — это же мама! Она всегда знает, когда кто-то провинился, — выдал себя с потрохами так и не научившийся держать язык за зубами в любой ситуации, а также постоянно читать между строк Тсунаёши. Призрак за его спиной закатил глаза, но промолчал — Лие невыгодно было заставлять Хозяина Книги беспокоиться перед столь умным и хитрым человеком, как Савада Ёмицу.
— О, а это вариант! Как-то я о таком даже не подумал, — рассмеялся глава CEDEF, отметив про себя, что Тсуна даже в подобных мелочах начал просчитывать свои действия на ход вперед.
— Да ты дома вообще мало думаешь, — проворчал Тсунаёши, возмущенно покосившись на отца и сложив руки на груди. — Ты зачем маме говоришь, что нефть в Антарктике добываешь? Да еще и дома каску носишь в подтверждение своих слов! Она же явно не верит тебе! Точнее, я раньше думал, что она верит, и удивлялся, а тут заметил, что она всё время смотрит прогнозы погоды в Италии, а Антарктикой совсем не интересуется. Да и когда ты снова месяц назад отложил возвращение домой, она с соседкой пошла поболтать, и я случайно услышал, как она спрашивала, не происходит ли в Италии чего-то страшного, нет ли там каких военных конфликтов или чего-то в этом роде. У соседки нашей ведь в Риме сын живет, вот она и пошла узнавать информацию из первых рук. Так зачем ты такую ерунду рассказываешь, если мама и так в курсе того, чем ты занимаешься?
Ёмицу растерялся. Подобной атаки от сына, из которого обычно и пары слов было не вытянуть, он не ожидал. Но у Тсуны эти вопросы явно наболели, потому как он сверлил отца возмущенным взглядом, поджимал губы и отстукивал ногой какой-то ритм. Непонятный, нечеткий, не складывавшийся в мелодию, но явно несший в себе какой-то смысл, ведь это не было простое хаотичное притоптывание — в нем четко отслеживался ритм.
— Ну… наша мама — очень умная женщина, — попытался объяснить свою позицию Ёмицу. — Но скажи я ей, что работаю в мафии и у нас постоянно происходят вооруженные стычки, она бы места себе не находила. Потому я и говорю очевидные глупости, чтобы она знала, что я что-то скрываю, но думала, что я кто-то вроде… спецагента или военного на службе правительства. У них, вроде как, всё поспокойнее, чем у нас, потому как военных конфликтов только в последнее время много стало, а Италия так и вообще редко во что-то ввязывается. Не хочу ей врать, говоря, что я спецагент, но и правду сказать не могу, а то она будет думать, что у меня каждый день разборки с перестрелками. Потому выкручиваюсь, как могу.
