Реборн «чуть не поймал» духа, а точнее, сгусток электрических импульсов, который тот создал благодаря отданной ему Хозяином энергии и несложному заклинанию. И это послужило «сигналом к объявлению войны». По ночам в комнате Реборна периодически вспыхивал свет, а иногда он ощущал на своем лбу прикосновение чего-то холодного и мерзкого, словно его касалась рука покойника, и тогда аркобалено хватал приборы, стараясь поймать приведение, уже вернувшееся в комнату Савады. Конечно, Тсуна страдал от потери энергии и потому стал больше спать, есть и отдыхать, чтобы пополнить запасы, однако это было далеко не катастрофично и кроме общей усталости не причиняло ему дискомфорта. Реборну же было гораздо хуже, ведь стоило лишь ему заснуть, как Фукс будил врага, еще с вечера получив от Хозяина энергию и указание «попугать Реборна, включив свет, растрепав его волосы и постучав по стеклу». В итоге аркобалено абсолютно не высыпался, ведь днем он следил за Савадой, а ночью просыпался от паранормальной активности и пытался определить, где затаился дух. Вот только, быстро вымотавшись, Реборн перестал подолгу искать призраков после таких вот побудок, и это привело к усилению давления.
Однажды Реборн проснулся, почувствовав, что ему не хватает кислорода. Холодная ладонь сдавливала его горло, и киллер тут же вскочил с кровати, вырвавшись из рук врага. В эту ночь аркобалено понял, что существо, обитавшее в доме, отнюдь не безобидно, и начал ежедневно звонить Джованни с требованием создать более совершенные ловушки, ведь всё, что присылал механик, терпело неудачи. А тем временем события набирали обороты. Упавшее на аркобалено зеркало, «чудом» соскочившее с гвоздя, когда тот склонился над раковиной, вызвало у Тсуны лавину негодования, на что Фукс лишь рассмеялся и спросил: «Ты считаешь, что этот снаряд мог рухнуть на голову лучшего киллера мафии? Да никогда». Подумав, Тсуна согласился, ведь Реборн способен был уворачиваться от пуль, и какое-то зеркало неспособно было его задеть. Однако Савада попросил Фукса воздержаться от самодеятельности, и с тех пор призрак рассказывал о своей идее запугивания всё от начала до конца.
Появившаяся на новом зеркале кровавая надпись, сделанная духом благодаря оставленному Савадой на раковине пузырьку со свиной кровью, добытой Гокудерой на скотобойне. Вода в ванне, закипевшая буквально за секунду, стоило лишь аркобалено расслабиться, желая насладиться вечерним купанием. Упавший на киллера чайник с горячей водой, вроде бы надежно стоявший на плите. Многократно усиленный заклинанием заряд электричества, попытавшийся ударить мафиози, стоило лишь ему попытаться самостоятельно настроить прибор Джованни. Царапины, появлявшиеся на его шее буквально через ночь, и новые попытки призрака придушить врага, которые воплощали в жизнь приказ «напугай Реборна, дотронувшись до него», по-своему его интерпретируя… День за днем, ночь за ночью Вольфрам Фукс планомерно сводил врага с ума, показывая, что тот ни на что не способен. А Реборн всё отчаяннее желал поймать привидение, и оттого даже начал поиски людей, обладающих способностями экзорцистов, и ученых, специализирующихся в сфере изучения паранормальных существ.
Именно в это время Реборн порадовался, что согласился на помощь Колонелло, потому как смог переложить слежку за Савадой на компаньона, а сам сконцентрировался на поимке призрака. Аркобалено Дождя же, помня наказ Ёмицу, внимательно приглядывал за Десятым Вонголой, но старался не попадаться ему на глаза, а потому не рисковал и не приближался к квартире Хаято, когда Хранители собирались там, чтобы позаниматься. Не приближался к тихо разговаривающим в школьной столовой друзьям, даже если прослушка на расстоянии была невозможна из-за гомона других учеников. Не расставлял видеокамеры в домах Гокудеры, Ямамото и Сасагавы, хотя Реборн на этом настаивал, поскольку парни запросто могли их обнаружить. И это давало Саваде хотя бы немного свободы, равно как и те моменты, когда Колонелло отрывался от слежки ради выполнения других заданий семьи.
Доклад аркобалено Дождя несколько успокоил Ёмицу, ведь в нем говорилось, что никаких новых знакомых у Тсуны не появилось, и нежелательных контактов выявлено не было, а за учебу Десятый Вонгола взялся благодаря обещанию девушке получить высокий балл и собственному желанию стать умнее, чтобы понимать друзей и быть похожим на себя из будущего. Увлечение же шахматами Тсуна объяснил учителю по рукопашке тем, что Гокудера как-то предложил сыграть, и постепенно эта игра пришлась ему по душе, что, в общем-то, было почти правдой. Паранормальная же активность в доме объясняла такие странности в поведении Тсунаёши, как ранние побудки, порой проскальзывающий на его лице беспричинный испуг или моменты, когда он резко замирал, настораживаясь, а затем пытался скрыть замешательство, начав завязывать шнурок. Однако постепенно наблюдатели отметили, что Тсуна «привык» к тому, что его пугало, и всё меньше вздрагивал от неожиданности, а его нежелание говорить обо всех этих «чудесах» объяснили тем, что излишне впечатлительный парнишка, привыкший к тому, что окружающие над ним издеваются, не желал давать знакомым новые поводы для пересудов. Все, включая Колонелло, решили, что Тсуна боится быть обвиненным в психическом расстройстве, если кто-то узнает о происходивших с ним необычных вещах. А еще Ёмицу подумал, что Тсуна на самом деле мог начать считать себя сумасшедшим, если видел нечто, чего не видели остальные. Вот только приехать в Японию и поговорить с сыном он не мог: над миром мафии нависла серьезная угроза передела сфер влияния. И Вонгола могла лишиться своего звания сильнейшей мафиозной семьи.
Время продолжало бежать вперед, Реборн пытался поймать неуловимого призрака, Колонелло наблюдал за Савадой, периодически пытаясь его разговорить, Ёмицу помогал Девятому уберечь мир мафии от кардинальных перемен, а Тсуна тем временем всё больше менялся, и эти изменения его друзья называли крайне полезными. Мукуро переехал в теплую квартиру, лишенную щелей в стенах, Хром успешно поправилась, Фран забыл, что такое непроходящий насморк, но они и не подозревали, кто стоял за такими удачными изменениями, хоть иллюзиониста и терзали сомнения по поводу непричастности к ним Тсуны. И точно так же, как Мукуро ничего не знал о роли Савады в улучшении его жизни, но не мог избавиться от подозрений на этот счет, Хранитель Облака не мог отделаться от впечатления, что Савада Тсунаёши стал сильнее. А потому всё чаще Глава Дисциплинарного Комитета Намимори пытался вызвать босса на бой, и с каждым разом крепла его уверенность в том, что с Савадой что-то не так. Он стал слишком изворотливым. А еще слишком удачливым. Вот только причина подобных перемен была комитетчику абсолютно не ясна, и в конце ноября Хибари Кёя решил, что терпеть подобное положение дел и дальше он не намерен…
========== 24) Представитель вымирающего вида ==========
Вот уже три месяца как Савада Тсунаёши порывался раскрыть Хранителю Облака свою тайну, но каждый раз вспоминал о вспыльчивости самого нелюдимого своего товарища и о словах Мукуро, предрекавшего тотальное недовольство Главы Дисциплинарного Комитета в ответ на рассказ о Книге. А потому этот разговор так и оставался в планах, которые в жизнь претворяться не торопились. К тому же Тсуна «был очень занят», и это стало главным его оправданием перед самим собой.
Вот только Хибари Кёя осознавал, что с Савадой что-то не так, и потому откладывать разговор и дальше становилось опасно.
Первого декабря Тсуна столкнулся на перемене с одним из старшеклассников, крайне любившем над ним издеваться, и как обычно в последние пару месяцев попытался выкрутиться, переключив внимание противника. Вот только на этот раз Саваде не повезло: раздраженный чередой неудачных попыток вытрясти деньги из «бесполезного тунца» старшеклассник проигнорировал его слова и, прижав парня к стене, достал из кармана нож.
— Гони деньги, надоело мне, что ты выкручиваешься каждый раз!
Слова, полные раздражения и злости, сорвались с губ. Нож безразличной серебристой лентой скользнул по горлу прижатого к стене мафиози. Солнце со скукой смотрело вниз, на небольшой закуток между зданием школы и высоким кирпичным забором, куда минуту назад Саваду втолкнул грабитель. Без тени раздражения оно освещало картину преступления, так же, как освещало залитые кровью поля сражений, тела жертв серийных убийц и последствия катастроф. А тонкое острое лезвие, почти не давившее на кожу, всё же оставило небольшую царапину под ухом десятого босса Вонголы.
