— Я бы предпочел заняться проблемами влияния на разум, — тени с лица иллюзиониста исчезли, морщины, залегшие меж бровей, разгладились. Тсуна не был боссом — он был другом и в очередной раз это доказал. — Только вот ехать к Верде глупо. Он ученый, не верящий в сверхъестественное и сверхспособности обычных людей. Мы же поищем специалистов этого профиля и выясним, как экстрасенсы, гипнотизеры и прочие необычные личности влияют на окружающих. А прошлым Хоффмана пусть занимается CEDEF.
— Я поговорю с отцом, — с готовностью кивнул Тсуна. — Тогда решено?
Все кивнули, и Савада поблагодарил друзей за помощь. Поднявшиеся из-за стола люди не увидели усмешки призрака. А в следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге возникла Бьянки. Гокудера резко отвернулся, живот его свело диким спазмом, но сестра не обратила на него внимания — она тихо, но четко произнесла:
— Беда.
Фукс беззвучно рассмеялся. Он пытался предупредить заранее, но тогда его не выслушали. Теперь было уже поздно. Но это могло закалить душу Хозяина еще сильнее… а могло его уничтожить.
Но никто ведь не говорил, что будет легко.
========== 37) Поймать мечту ==========
Солнце прожигало на небе ярко-рыжую дыру, которая казалась вечной. Песок осыпавшимся с наждачки корундом впитывал его тепло и помогал прогревать воздух. Ветер, решив остаться где-то далеко, за бескрайней синей лентой Нила, отказывался хоть немного разогнать жару. Египет как всегда напоминал доменную печь.
Руины, некогда являвшиеся небольшим, но прекрасным храмом, славившим богов, ныне ютились в бесконечности пустыни, всеми забытые. Город, выросший в паре часов езды от них, забрал людей, которые уже не верили в Ра, всё же надеясь на благосклонность солнца. Серые камни, от времени и песка потерявшие остроту углов, складывались в невысокие стены, местами полностью разрушенные, местами чудом уцелевшие, и тянулись по желтому наждаку сложным лабиринтом. Небольшим, легкопроходимым за счет дыр в стенах, но некогда способным запутать любого чужака. И по этим переходам сейчас пытались пробраться двое чужеземцев, которые никогда не прославляли плывущего по небосводу в солнечной ладье великого сокологолового Ра. Они верили в других богов. И начинали ненавидеть беспощадное к чужакам египетское солнце.
Савада Тсунаёши, с прилипшими к щекам каштановыми волосами, уже не смотрел на небо: его волновал песок, забившийся в кеды, духота, выжимавшая из тела последнюю влагу, и жажда, накрепко поселившаяся в горле. Периодически парень поправлял хлопковую куфию — клетчатый серо-белый кусок материала, обернутый вокруг головы на манер тюрбана, угол которого надежно защищал лицо от ветра и песка. Правда, сейчас Савада сдвинул угол платка вниз: ветра не было, и песок ему не мешал, а вот духота — более чем. Свободная белая одежда, купленная им на местном рынке в день приезда по совету Вольфрама, сохраняла прохладу, но этого всё же было недостаточно: рубаха до лодыжек с длинным рукавом могла спасти от жары привычного к высоким температурным показателям араба, но отнюдь не японца, не понаслышке знакомого со снежной зимой. Однако Тсуна отлично понимал, что, оденься он в европейскую одежду, давно бы превратился в курицу-гриль.
Шествовавший справа от Савады Глава Дисциплинарного Комитета изнывал от жары не меньше, однако муки в черных глазах не было — лишь раздражение и вызов, который он решил бросить погоде. «Арафатка», такая же, как у Тсуны, надежно укрывала от солнца голову японца, а европейская одежда была оставлена им в чемодане через два дня исследования руин: Хибари Кёя приобрел такую же «рубаху», как у Тсуны, осознав, что его битва с жарой может быть проиграна, если он не начнет вести сражение продуманно. Собственно, в белой тунике, закрывающей даже лодыжки, ходить было крайне неудобно, да еще и фасон настраивал на минорный лад, однако любивший кимоно японец быстро справился с неудобствами, привыкнув к наличию длинного подола без разреза, и перестал обращать внимание на неприятный глазу крой: главным в одежде для него всё же всегда оставалась функциональность, а джалабия не только частично сохраняла прохладу, но и была крайне удобна для ношения в пустыне.
Бежевые рюкзаки дополняли образ «японских бедуинов», а кеды напоминали о том, что европеизация захватила все страны мира. Руки и лица парней загорели, две недели исследования развалин научили их правильно ступать по песку, а удаленность развалин от города заставила привыкших к современному транспорту мафиози научиться держаться в седле. И отчего-то Тсуне казалось, что на лошади ехать гораздо проще, нежели на мотоцикле: по крайней мере, она сама держалась в вертикальном положении, не стремясь ежесекундно завалиться на бок. Хибари же был рад подобному способу передвижения: животных он любил до безумия, и потому отсутствие любимой канарейки, оставленной в Японии на попечение «Правой руки» Главы Дисциплинарного Комитета, вызывало у него острое чувство одиночества. Хибари подпускал к себе только животных, и в их отсутствие слишком отчетливо понимал, как тяжело существовать в изоляции. Тем более в той, что ты выстроил сам.
Прибыв в Асуан, парни нашли археолога, с удовольствием поделившегося с ними знаниями обо всех близлежащих руинах. За определенную плату, конечно. И путем нехитрых вычислений мафиози сумели выяснить, где Клаус Хоффман впервые получил спасение от раздора. А затем, снова заплатив всё тому же археологу, парни начали обследовать руины древнего храма, вдоль и поперек изрытые в прежние годы искателями сокровищ, но ничего интересного не нашли. Все сохранившиеся надписи на стенах были давно изучены и не содержали ничего подозрительного — лишь восхваления богов. Тайников и сокровищниц не было вовсе, а все мелкие ценности, что могли там быть, много лет назад исчезли, сменив место обитания на сейфы «черных коллекционеров». Легенд же об этом храме существовало немного, и среди них не было ни одной, связанной с раздорами. А потому парни уже не знали, что искать: если Клаус нашел в храме некий артефакт, как его проглядели археологи и «черные копатели?» Если же он обрел некую экстрасенсорную способность, почему это произошло именно там, и почему не происходило с другими людьми? А еще комитетчику не давал покоя вопрос: «Сам ли Хоффман вызвал ссору похитителей, или это сделало нечто из храма?» И Тсуна отлично понимал, что только ответ на этот вопрос может пролить свет на происходящее и дать подсказку к продолжению поисков.
Если паранормальные способности были изначально заложены в немце, а экстренная ситуация их пробудила, парням надо было срочно возвращаться в Италию и приступать к изучению информации, собранной Мукуро. Если же бандитов рассорило нечто, скрытое в храме, требовалось выяснить, что это было, и понять, как оно работает. Но если это нечто и впрямь находилось в храме, как оно пробудилось и от чего? Просто от присутствия рядом группы людей? Тогда почему оно не пробуждалось раньше, во время раскопок?
И Тсуне казалось, что он мог бы дать ответ. Но ему не хотелось верить в худшее.
Впрочем, «куда уж хуже»? Вольфрам долго смеялся, считывая противоречивые эмоции Савады, две с половиной недели назад услышавшего от Бьянки страшную новость. «Поскольку церемония наследования была сорвана, и Тсунаёши не является официальным наследником Вонголы, Девятый временно поставил под вопрос его кандидатуру. „Каким-то чудом” главы сильных семей узнали о том, что Тсуна „угрожал торговцу оружием и пытался отобрать у него товар с помощью банального нападения, выставленного как последствие спора”. Так что теперь они сомневаются в выборе Девятого и уже не раз присылали письма с вопросом: „Неужели нам и правда придется сотрудничать с бесчестным боссом Вонголы? Ведь эта семья является гарантом справедливости. Подобное поведение недопустимо для того, кто будет решать разногласия других семей!” Проще говоря, Хоффман пустил слух о том, что Тсуна пришел к нему на склад и попытался выкрасть оружие, затеяв спор и спровоцировав драку. В свете последних событий никому это не показалось странным: воюют практически все. Только вот грабить свободных торговцев оружием считается дурным тоном — с такими людьми не захочет иметь дело ни один бизнесмен, да и мафиози будут крайне неохотно идти на сделки. Поэтому Тсуна может лишиться титула наследника. Если он не докажет, что Хоффман лжет, то потеряет доверие боссов других семей, а значит, Девятый не станет передавать ему пост, ведь лидеру Вонголы должны доверять».
