Тсуна посмотрел на иллюзиониста полными ужаса глазами, и тот фыркнул:

— Тогда попытаемся найти настоящего виновника. По крайней мере, шанс, что виноват он, велик, так почему бы не начать с ликвидации, а не с рассуждений?

— Потому что он может быть не виноват! — возмутился Тсуна, причем настолько искренне, что у Мукуро не возникло сомнений в его честности. — А невинного нельзя трогать! Даже то, как он поступил с Киоко-чан… Он ведь ее не тронул, а значит, мы не имеем права его убивать! Чтобы кого-то обвинять, надо доказать его вину, это я вчера очень хорошо понял.

Мукуро не улыбнулся. Не кивнул, сказав, что ответ правильный. Но он и не съязвил. Иллюзионист лишь рассмеялся своим традиционным загадочным смехом, однако решил, что поможет Саваде. Просто потому, что такой босс мировой мафии намного лучше тех, кто с легкостью уничтожает всех мешающих им людей без разбора. А еще фокуснику нравилась отличительная черта Тсунаёши — его доброта, и хотя слишком часто она его попросту злила, ведь в этом мире добряки долго не живут, отрицать перед самим собой тот факт, что это было отнюдь не плохое качество, Рокудо не мог.

— Значит, ты решил больше не использовать артефакт? — подал голос стоявший в тени стеллажа с книгами Глава Дисциплинарного Комитета.

— Не совсем, — поморщился Тсуна. — Я решил не использовать знания Книги без крайней на то необходимости. Если счет пойдет на секунды, или выбора не будет, я использую знания. Потому что жизни моих друзей важнее всего.

Комитетчик хмыкнул. Он мог бы сказать, что важнее всего гордость или победа, но промолчал. Ведь для него самым главным был родной город, и он понимал, почему Тсуна горой стоит за своих товарищей — они были для него так же важны, как Намимори для Хибари Кёи. А впрочем, мало кто знал, что и за своих подчиненных из комитета Хибари готов был драться до последней капли крови, вот только Савада это явно понимал, потому как в следующую секунду произнес:

— Хибари-сан, я знаю, Вы против использования Книги. Но… если бы, допустим, жизнь Кусакабе-сана зависела от мгновенного получения информации, думаю, Вы бы согласились использовать Книгу. Извините. Может и нет, но мне так кажется, — быстро давил он, заметив раздражение в глазах товарища.

— Но как мы сможем вывести этого немца на чистую воду? — озадачил всех присутствующих вопросом Ямамото, поспешивший сменить тему и избежать лишних споров с раздражительным комитетчиком.

— Ну… у меня есть кое-какие мысли, но… — Тсуна замялся и наконец спросил: — Но сначала скажите, вы поможете? Давайте работать вместе! Потому что мои идеи можно только всем вместе реализовать.

Висевшая в глубине зала картина, которую с таким трудом добыли мафиози несколько месяцев назад, и о которой они благополучно забыли, вернув Девятому, ждала вердикт. Его ждали изображенные на ней Хранители Первого Поколения, которые точно знали, что лишь командная работа может привести семью к процветанию, а друзей к победам. Молчаливо глядя на наследников традиций Вонголы со стены библиотеки, старый портрет надеялся вскоре узнать ответ на вопрос: смогут ли такие разные люди объединиться ради общего дела? И сможет ли объединить их Небо, которое должно найти подход к каждому, но прежде не решалось это сделать?

========== 32) Попытка объяснить необъяснимое ==========

В комнате висела напряженная тишина. Пыльные корешки книг на верхних полках уныло взирали на чистых собратьев снизу. Мягкий рассеянный свет уютным полумраком окутывал укромные уголки зала. Зеленоватые плафоны ламп на столах с каждой секундой накалялись всё сильнее, но не спешили жаловаться на невыносимый жар: люди в комнате замерли в не меньшем напряжении.

Вопрос Савады, адресованный всем присутствовавшим, на самом деле касался лишь двоих, и все это отлично понимали. Гокудера, Ямамото и Сасагава без сомнений кинулись бы за другом даже в пекло, и потому их ответ был бы чисто номинальным — никому и в голову не приходило, что они откажутся, разве что Савада был уверен, что они имеют на это право и должны им воспользоваться, если захотят. А потому их быстрое «конечно, поможем» неожиданностью не стало, но и не разрешило главную проблему. Хром и Чикуса обдумывали собственный ответ, впрочем, их решение в итоге всё равно зависело от Мукуро, а вот двое непримиримых врагов, сверля будущего босса Вонголы пристальными взглядами, давать ответ не спешили. Первым тишину прорезал голос Главы Дисциплинарного Комитета:

— Если возникнет необходимость, я немедленно вернусь в Намимори. Даже если тебе понадобится моя помощь, Савада.

— А до тех пор? — уточнил Тсуна.

— Если не станешь использовать эту книгу направо и налево, посмотрю, что могу сделать.

— Спасибо, Хибари-сан! — просиял Тсунаёши, у которого с души упал один из двух огромных каменей. — Да и ведь если мы Хоффмана на чистую воду выведем, Намимори тоже будет польза — угроза исчезнет!

— Именно поэтому я тебе и помогу, — привычно бросил комитетчик, которому не поверил на этот раз даже Тсуна. Но в следующую секунду он добавил нечто неожиданное: — Хорошо, что ты об этом сказал именно сейчас, Савада. Сделай ты это до своего вопроса, я бы отказался.

— Но я же обещал! — обиженно и явно расстроено пробурчал Тсунаёши, но его ответом не удостоили. Никто не понял, о чем шла речь, а вот эти две отлично понимали — слова о Намимори могли бы повлиять на решение комитетчика, но Тсуна их не произнес. А значит, сдержал обещание и не предпринял попытку «манипулировать» товарищем.

— А мне вот интересно, что же ты намерен делать с Хоффманом, если мы докажем его вину, — подал голос Мукуро, уже почти принявший решение, но желавший услышать дополнительное подтверждение того, что решение это не ошибочно.

— Ну… так разве не Виндиче должны решать, что делать с преступниками? — озадачился Савада.

— Но Хоффман не мафиози, он не принадлежит ни к одному клану. Он просто нелегальный бизнесмен, — усмехнулся иллюзионист. Тсуна растерялся.

— Но он же мафии вредил, разве Виндиче всё равно права не имеют?.. — начал было он, но был перебит:

— Виндиче судят преступников по законам мафии. На тех, кто к мафии не принадлежит, эти законы не распространяются.

— А как же тогда быть? — растерялся Савада, но быстро взял себя в руки и решил озадачить всех собравшихся, чтобы не мучиться одному: — Как думаете, что надо делать?

— Подорвать, — проворчал Хаято.

— Если будет доказано, что он виновен, всё очевидно, — хмуро бросил комитетчик.

— А я думаю, не стоит пороть горячку, — ответил Ямамото, чуть возмущенно покосившись на подрывника. — Мы не судьи. Мы не имеем права решать, жить человеку или умереть.

— Я ему дам в глаз. Это точно, — проворчал Рёхей, сложив руки на груди. — Но вот убивать… Это нечестно. Убить в бою можно, а когда целенаправленно идешь казнить… Это экстремально неспортивно!

Хибари фыркнул, Мукуро рассмеялся, Тсуна печально вздохнул.

— А вы что думаете? — обратился босс ко всем членам банды Кокуё, и Хром озадаченно посмотрела на Мукуро, а Чикуса поправил очки и сделал вид, что его тут нет.

— Полагаю, можете ответить сами, раз уж наш доблестный Вонгола Дечимо в кои-то веки поинтересовался вашим мнением, — съязвил Рокудо, которому на самом деле интересно было услышать ответы друзей.

— Я против казни… — осторожно сказала Хром, и в ее взгляде промелькнула решимость. — Я согласна с Сасагавой-саном, решать, жить ему или умереть, должен суд.

— Но его не смогут судить ни Виндиче, ни обычные суды, а значит, решение всё равно будет на мафии, — усмехнулся Рокудо.

— Но тогда, наверное, нужно создать суд присяжных из боссов мафиозных кланов…

— А кто в него войдет? Большинство захотят осудить виновника раздоров, но те, кто приобрел за счет войны влияние, захотят его спасти.

— Но ведь Вонгола всегда разбирала подобные дела…

— И мы снова вернулись к Саваде! — рассмеялся Мукуро.

— Нет, к Девятому, — подал голос этот самый Савада. — Чикуса, а ты что думаешь?