— А разве я не прилежный? – Гарри уже мял и ласкал член Северуса в тесных брюках.

— Я сейчас уйду! Это не шутки.

Гарри замер, прикусил губу и сказал:

— Я не шучу. Хочу тебя, Сев, безумно. Каждую минуту хочу. Без тебя ничем не могу заниматься, хожу, как сомнамбула, одни шоколадки ем. Теряю счёт времени, только о тебе и думаю. Болит всё внутри. Это и есть любовь? – заглянул он в глаза Снейпу, тот, хмурясь, молчал. – Но я даю тебе слово, что с завтрашнего дня обязательно всё выучу, всё прочитаю. Я смогу. И с экзаменами не подведу, я никогда и ни в чём не подведу тебя. Ты мне веришь?

Северус кивнул и поцеловал Гарри. С его ног спустились брюки, Гарри поднырнул ему под руки и опустился на одно колено, сначала лишь едва коснулся, а потом и всем лицом прижался к животу аманта. Северуса нехило качнуло. Добраться сейчас до горизонтальной мягкой плоскости – значило остановить Гарри, его губы и язык, неумело, но старательно ласкавшие член Северуса, это было выше сил усталого и невероятно соскучившегося мужчины; легче было, опираясь на плечо Гарри и поддерживая его под затылок, твёрже стоять на ногах, держать спину, стараться не пружинить, чтобы тому было комфортно, не слишком подмахивать и внимательно ловить подступающий оргазм, чтобы вовремя спустить в сторону.

Он сумел, с громким стоном, в нужный момент оттолкнуть Гарри; сперма ударила в ладонь.

— Зачем? – разочарованно захлопал ресницами Гарри. – Я хотел.

— Мало ли, что мы хотим. Потом, это не так легко, как кажется. Пусть всё идёт своим чередом.

— Своим чередом, — упрямо насупился Гарри. – Если своим чередом, то сегодня ты должен взять меня.

— Я должен?

— Не хочешь?

— Ты сказал, что я должен.

— Тот раз в Визжащей хижине не в счёт. То есть в счёт, ещё как, но я почти его не помню. И ты тоже. Хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему.

— А у нас как? По-игрушечному?

— Северус, — Гарри, до этого напиравший и прожигавший Снейпа зелёным огнём настырных глаз, притих. – Я очень хочу. Мне плохо без тебя.

— Я же здесь.

— Чёрт! Ты понимаешь, про что я! Ты всё понимаешь! Возьми меня! Немедленно! Я днём чуть с ума не сошёл от желания. Чуть сам не стал… Это неправильно. Ты – мой! Сделай это!

— Гарри…

— Сейчас!

Северус при всём желании не смог бы отказать Гарри, но и желание у него сейчас было другое…

Простыни хрустели, свечи тихо капали воском на серебреные подставки, кожа Гарри была такой нежной, что Северус, целуя его, едва сдерживал стоны, а вот на головокружение махнул рукой – пусть кружится, зараза; он ещё и глотнул вина из графина, и надолго прильнул к гарриным губам. Это было чудо; внутри словно раскрывалась перламутровая раковина, показывая всему миру своё сокровище – вожделение двоих, свернувшееся драгоценной жемчужиной. Ещё несколько судорожных глотков вина – и Северус взял в рот головку немного напрягшегося члена Гарри.

— Я хочу по-другому, — тот остановил его, удерживая за волосы.

— По-другому потом. Сначала кончи. Я знаю, что говорю.

Гарри кончил быстро; шумно выдыхая, он опал у Снейпа во рту; спермы было немного, тот проглотил без труда. Гарри лежал с закрытыми глазами, сердце его торопилось, как на пожар, по телу струился пот.

— Зачем ты натопил? Мы же сваримся, — Снейп вскочил, шатаясь и держась за мебель, подошёл к окну и открыл его нараспашку. В комнату ворвалась свежая ночь, тронула его влажные тяжёлые волосы.

— Ложись на бок, — повернулся он к Гарри. – Немного колени подогни. Я тебя подготовлю.

Поколдовав волшебной палочкой и прохладными влажными салфетками, Северус пристроился рядом, погладил Гарри.

— Слушай. Больно будет, этого не избежать. Но не бойся, я всё сделаю аккуратно. Самый неприятный момент будет, когда войдёт головка, потерпи, но не зажимайся ни в коем случае. Потом, когда начну двигаться, только старайся не шевелиться и как-нибудь показывай мне, где приятнее. Да?

Гарри закивал сосредоточенно, как на уроке. Снейп улыбнулся. У него дрожали руки.

— Я тебя растяну, тебе понравится. Только прошу… не терпи, если не понравится или боль не пройдёт – скажи, дай знать, я сделаю по-другому. Обещай…

Расслабиться на боку у Гарри не получалось никак, Северус понимал, что ласкать и целовать его слишком долго нельзя. Он сам терпел из последних сил, чувствовал, что гаррины промежность и ягодицы под его руками и губами горят от нетерпения, задержка может им обоим стоить дорого, но лишь раздвигал половинки Гарри – и тот зажимался, даже жилы на ногах и руках выступали.

Северус уложил его на живот и подсунул ему под бёдра две подушки. Тело Гарри, потерявшее возможность сознательной опоры, наконец, вынужденно расслабилось; он сам широко развёл ноги…

Молодец. Легко погладить сфинктер – мягкий, влажный, помассировать копчик, между ног, как бы случайно задевая прижатый подушкой член в складочках кожи. Теперь языком, самым кончиком, даже им непросто; касание — словно током; снова напряжение ягодиц, бёдер, упор на локти, выгнутая спина, запрокинутая голова, пересохшие губы… шёпот… Языком, пока только языком, вглубь. Свой член горит до боли, головку распёрло, не кончить бы, даже тошнит слегка – не перегореть! Расслабься, расслабься, Гарри! Главное — не причинять ему боль. Обещал.

Гарри дышит сквозь зубы, но расслабляется, хоть и медленно. Ложится обратно на живот — колени не держат. Поднять его, удержать на руках, поправить подушки, раскрыть снова — и пальцем. Слюной помогать, иначе не выйдет. Сфинктер дрожит и затягивает в жадную жаркую тесноту — и сразу зажим, опять. Подхватить за запястья, заломить ему руки – чтобы даже на плечи не опирался, поднять ему одно колено; а глаза-то у него как зажмурены! Глубже палец, входит, ещё раз. Да. Надо доставить ему блаженство — забудет обо всём. Получилось? Лёжа чуть на боку, царапая высвободившимися руками постель, Гарри внезапно вцепился в плечо Северуса скрюченными пальцами, распахнул глаза, удивлённо, с совершенным непониманием, и начал давиться воздухом — покатило. Теперь можно членом. Пока ему всё равно, пока он ждёт и просит всем телом продолжения.

Смазки, побольше. Анестетик сейчас подействует, да и северусову красавчику тоже станет попрохладнее, а то застоялся. Прозрачный гель потёк на постель, Северус вытер ладони о свой лобок и упёрся коленями, взял Гарри за ногу.

Вошёл легко, лишь немного продавив головку. Сфинктер поддался туго, так плотно, но поддался. Сразу глубоко, но не слишком. А теперь назад. Но не выходить, остановиться, не давить головкой изнутри на сфинктер — самое болезненное сейчас — вход и выход. А внутри Гарри — как впитывающая удовольствие губка. Вперёд и назад, и снова. Розовые эластичные края дырочки блестели смазкой, плотно охватывая ствол. Северус, держась из последних сил, немного сменил угол входа. И тут Гарри моментально улетел! Никогда прежде не испытывал подобного блаженства!

Анус Гарри начал сокращаться с такой силой и частотой, что Северус даже испугался. И кончил, не успев выйти, задохнувшись от восторга.

С небес на землю Гарри вернул взволнованный голос: Северус несколько раз окликнул его…

— Тебе было хорошо? – Северус вытирал аманта полотенцем, иногда, то тут, то там касаясь его раскрасневшейся кожи щекой.

— Не спрашивай, — прошептал Гарри.

Снейпу не спалось до рассвета…

========== Глава 16 ==========

Суетные дни летели, а ночи тянулись сладко-страстные и невозможно нежные. Только один уикенд им удалось провести вместе – экзамены назначались независимо от того, будний то день или воскресный. Но времени им хватало; нет, и правда, несмотря на эпизодичность дневных встреч и спешность утренних сборов, они оставались всё время вместе, как бы каждый миг присутствуя в мыслях и ощущениях друг друга. А за ужином Гарри умудрялся рассказать Северусу всякие мелкие события, произошедшие дома в отсутствие того, поделиться мыслями и отчитаться о занятиях.

Чтобы продемонстрировать свою откуда-то взявшуюся ответственность, Поттер наотрез отказался от помощи; только по астрономии, в которой он, как сказал сам, был «ни бум-бум», попросил Снейпа его “погонять”… м-да, удачное выражение… Особенно хорошо начинающий астроном запомнил тему взрывов сверхновых, пульсаров и диффузных туманностей, одну из которых, Крабовидную, астроном-профессионал минут десять рисовал вокруг его пупка. И ниже тоже. Языком.