— А эта куколка, что постарше, — ничего, аппетитная, — процедил он сквозь зубы, — сама отработает.

*

Когда через несколько дней Полумна Поттер вновь появилась с благотворительной миссией в этой маггловской части города, к ней подбежал неопрятный мальчуган лет семи и затараторил скороговоркой:

— Помогите, миссис, пожалуйста, моя мамочка потеряла сознание прямо за рулем, она везла меня к врачу и ей стало плохо, наша машина врезалась в столб, у мамочки кровь, вы должны мне помочь.

Мальчишка слишком бодро выглядел для испуганного, он взял Полумну за руку и потащил за собой. Она сразу почувствовала, что что-то здесь не так, но резонно заключила: если ребенок всё же просит о помощи, значит, ему это действительно нужно.

— И где же здесь столб? — Полумна хотела пристыдить маленького выдумщика, когда он подвел ее к пыльному маггловскому автомобилю, припаркованному за углом, но ребенка и след простыл. «Наверное, хотел выхватить мою сумочку или стащить что-нибудь из карманов”.

Сильный удар сзади по голове оглушил, Полумна сразу потеряла сознание. Дверца авто распахнулась, и грубые руки втащили бесчувственное обмякшее женское тело на заднее сиденье. Автомобиль тут же с резким визгом рванул с места.

— Надо ее разбудить, не хочу вставлять в бревно, я же не этот... как его? нит-ро-фил, — услышала Полумна, придя в сознание, мужской голос. Всё тело ныло. Другой голос неприятно усмехнулся:

— Точно, хочу, чтобы эта куколка тоже получила удовольствие. Мы же не звери, мы любим делать своим девочкам приятное.

В рот Полумне полилась ужасно пахнущая, обжигавшая жидкость. Она начала захлебываться и с отвращением проглотила алкоголь.

— Лей больше, не жалей, и нос ей зажми, чтобы лучше глотала, трезвая баба — пустой перепихон.

Полумна почувствовала, как чьи-то грубые руки пролезли под блузку, сжали груди, стянули чашечки бюстье.

— Куда лезешь? Девочка еще не дозрела, успеешь, вторым номером пойдешь...

Она уже давно не чувствовала своего тела. Час? Месяц? Времени не чувствовала тоже. Боль была только вначале, когда Полумна невероятной мышечной судорогой напрягала всё тело, пытаясь освободиться, не пустить в себя этот кошмар. “Как каменная!” — первый насильник (Полумна понимала, что он первый) наотмашь ударил ее по лицу — и она отключилась. Какой по счету подонок был на ней, когда она очнулась, Луна уже не знала. Мозг, пытаясь защитить хоть часть сознания, выключил чувствительность тела, или ее уже истерзали настолько, что ощущения потеряли всякий смысл. Она почти не чувствовала чужих липких рук на своем теле, липких взглядов мутных от вожделения и алкоголя глаз, проникавших в самые укромные места, липких мерзких пенисов, вдалбливавшихся, как казалось, под самое сердце. Со всех сторон...

“Бьется, — думала Полумна, — мое сердце бьется... Так странно. Бьется ровно и ритмично. И не пропустит ни одного удара... Дурацкое сердце! Какой неприятный звук. Но оно знает, что должно биться, пульсировать, гнать кровь к другому сердцу, крошечному, но требующему свою порцию жизни. Завтра я ничего этого не вспомню. Будет чудесный день. Чудесный, потому что никто не заставит меня вспоминать... Я могу их убить? Не сейчас, не сегодня. Сил хватает только для дыхания. Палочки нет под рукой, и даже Акцио не поможет. Завтра...”

Истерзанное обнажённое тело молодой волшебницы бросили в котлован на стройке. И долго бы еще Аврорат искал без вести пропавшую средь бела дня Полумну Поттер, если бы уже начавшая сбрасывать строительный раствор бетономешалка не остановилась каким-то чудом. Луна не знала, хочет ли она жить, у нее не было сил думать об этом. Но ребенок, задыхавшийся от страха и боли в ее животе, точно должен был появиться на свет. И Полумна каким-то невероятным магическим усилием не дала завалить себя бетоном.

*

Ее найдут утром, когда ласковое солнышко согреет всё, нуждающееся в его тепле, волшебным светом своих лучей. Полумна знала наверняка, что ее найдут именно утром, не раньше, но и не позже. А сейчас она смотрела в звездное небо из глубины своей несостоявшейся могилы и представляла себя на астрономической башне Хогвартса. Чья-то мужская рука касалась ее заледеневших пальцев: Гарри, Невилл, отец? Мириады звезд и одинокая круглая луна в черной головокружительной пустоте. Какое красивое слово “мириады”! Может, назвать так свою дочку? Нет, она назовет девочку Агатой, и у нее будут такие же бесконечно глубокие и искрящиеся глаза, как это ночное небо. Полумна вдруг поняла, что у нее родится именно девочка. Обязательно родится. Красивые звезды! Чтобы время шло быстрее, можно их сосчитать. Кто сказал, что невозможно сосчитать звезды? А если попробовать? Красивые звезды и холодные. Их льдистый свет проникает даже сюда, в эту глубокую яму. Почему так холодно, может, наступила зима? К Полумне с гудением и тихим писком подлетел мозгошмыг и присел ей на лоб, смешно перебирая корявыми лапками. Немного потерся о ее лицо, но лезть в ухо не стал. Целый рой цокочущих неуклюжих мозгошмыгов налетел на беспомощное, умирающее тело волшебницы и окутал его золотистым мягким теплом. Полумна сразу начала согреваться.

====== Глава 2. Драко ======

Драко Малфой с сытой улыбкой кота, объевшегося сметаны, выходил из дома своей любовницы. “Тьфу ты, — сплюнул он на тротуарную плитку, — чуть не забыл, что нахожусь в этом ужасном маггловском квартале”. Если бы его новая пассия не была столь обворожительна и аппетитна, а главное, недоступна в течение довольно долгого времени, Малфой-младший никогда бы не заставил себя бороться с брезгливостью и идти на свидание в дом, расположенный в маггловской части города (да ещё в такой!). Идти по первому её намёку на возможность падения обороны против настойчивого натиска молодого ловеласа. Новую даму сердца, и прочих органов, Драко Малфоя звали Констанцией, она была потомственной волшебницей (а как же иначе? на грязнокровку Серебряный Принц и не взглянул бы!), ну, может быть, с лишь немного разбавленной в стародавние времена кровью. Уже не юная, но молодая и очаровательная ведьма оказалась, в чём Драко довелось убедиться сегодняшней ночью, прекрасной любовницей, нежной и дерзкой одновременно, опытной и послушной. Существенным, но преодолимым её недостатком была приверженность идеям облагодетельствования бедных обездоленных магглов, ставшая в последнее время очень популярной в определенных кругах магического сообщества. Констанция решила лечить магглов от различных болезней и другими способами помогать в их нелегкой жизни. Для этой цели она зарегистрировалась в мэрии и открыла оккультный салон в бедном квартале. Магглы со своими женами, сопливыми детьми и даже собаками толпами повалили к ясновидящей и целительнице Констанции, и сердобольная волшебница была совершенно счастлива. Малфой категорически не разделял такого образа жизни своей пассии, но за ночь с красавицей, признаться, весьма бурную и территориально разнообразную в пределах различных помещений дома, был готов многое ей простить. Жаль только, что в следующий раз опять придется тащиться на эту ужасную улицу: Констанция решительно не хотела встречаться в отелях или на съёмных квартирах, и, уж тем более, в фамильном замке своего кавалера.

Переходя улицу и стараясь быть не сбитым пыльными дурно пахнущими автомобилями, Малфой вдруг заметил знакомую физиономию. Человек, очень похожий на Гарри Поттера, вошёл в дверь дешёвой забегаловки. От изумления Малфой чуть не позволил оглушительно гудящей железной повозке задавить себя. “Начинающий аврор Поттер пришёл выпить маггловского пива в грязную харчевню на незнакомой улице?”

Признаться, Малфою стоило большого труда незаметно следовать за Гарри Поттером всё это время. Всё-таки предмет “Шпионоведение и основные приёмы слежения за стремящимися быть неузнанными магами на маггловской территории” в Хогвартсе не изучали, а вот мракоборцам подобные дисциплины были неплохо известны. Малфою приходилось полагаться в этом вопросе лишь на природное чутье и тренировки, полученные в детских играх. Однако Поттер, несмотря на обычную осмотрительность и осторожность, явно был слишком взбудоражен и, как показалось Драко, с трудом сдерживал кипящие эмоции, поэтому слизеринский шпион смог остаться незамеченным зорким взглядом аврора.