За обычным офисным столом на самом краешке обычного офисного стула примостился субтильный гражданин в клубном пиджаке из рыжевато-коричневого бархата с оригинальными кожаными заплатами на локтях. Мужчина имел несколько рассеянное лицо, носил серьгу в правом ухе, а его светлые волнистые волосы были сзади собраны в пучок.

«Метросексуал, – подумала Елена, где-то в журнале она читала про столичных мужчин, тщательно следящих за собой. – Хорошо, у меня Витюшка не такой, хотя и в метро ездит часто».

– Здрасьте! – бархатный человек расплылся в улыбке, жестом предложив посетителям присесть. – Сидоров Павел Петрович – являюсь исполнительным директором компании «Китеж-лэнд».

– Что исполняете? – незатейливо спросила Елена.

– Всё, что захотите! – человек в пиджаке осклабился, и тут же неким виртуозным движением выудив из стола визитку, вручил её Елене.

Перешли к цели самого визита.

– Насколько я понимаю, вы, молодой человек и вы, Елена… Как вас по отчеству? Да, Елена Евгеньевна, вы, я понимаю, интересуетесь квартирой в жилищном комплексе «Шишкин-град»?

– Совершенно верно понимаете, – ответила Ландышева. Ей не очень понравился Сидоров, постоянно разглядывающий свои полированные ногти и имеющий манеры жеманно растягивать слова.

Директор за словом в карман не полез, а разложил на столе целый веер разных документов:

– Пожалста! Вот – проектная декларация, вот – разрешение на строительство, самим замом мэра Хуснуллиным подписано. Вот – планировочный эскиз…

Обрушив на Ландышевых целый поток информации, Павел Петрович добился нужного эффекта: мать с сыном одобрительно закивали головами.

В довершение всего, Сидоров развернул в сторону гостей ноутбук и представил им фотографии со стройки:

– Вот видите: строительство комплекса в динамике. В октябре мы забили сваи, а сейчас уже идёт возведение пятого этажа. Если хотите, вы даже можете проехать на стройку, но там сейчас всё в арматуре, смотреть нечего. Монолитное строительство, видите ли, обладает определённой спецификой. А вообще, Елена Евгеньевна, дом будет прекрасный. В 15 минутах от метро «Сходненская», рядом зелёная зона и все блага цивилизации. Будете приезжать к сыну и радоваться. Вы же «однушку» хотели бы приобрести?

– Да, – хмыкнула Ландышева, – на большее у нас денежек не хватит.

– А может, вам взять ипотеку?

– Нет, нет, – сразу открестилась Елена. – Мы не привыкли жить в долг. Зачем нам такой груз на шею вешать: я ведь одна Виктора воспитываю.

– Да-а, вам сложно, – туманно заметил Сидоров. – Ну хорошо, осталась у меня для вас одна замечательная, простите за тавтологию, «однушка» на 26-м этаже.

– Мам, классно! – зарделся сероглазый сын. – Выше – только звёзды. Пентхаус!

Елена даже растерялась:

– Двадцать шестой? Пентхаус? А если лифт встанет?

Сидоров усмехнулся:

– Милочка, ну что значит: лифт встанет? Во-первых, их там два – сразу все не сломаются. А потом: верхние этажи в столице – это всегда престиж. Вся Москва у ваших ног. Впрочем, если вы отказываетесь, квартира уйдёт в два счёта, у меня уже есть на неё покупатель.

– Не отказываемся! – в один голос ответили мать с сыном.

– Так! – удовлетворённо заявил мега-строитель. – Давайте сейчас заключим договор, отправим его на регистрацию в росреестр, а денежки вы переведёте из своего региона на счёт, который я вам укажу.

Через полчаса контракт был подписан. Сидоров был настолько любезен, что даже подкинул попутно маму с сыном до метро на своём красном хэтчбеке с двумя шевронами на радиаторной решётке:

– И запомните: номер вашей квартиры – 311. На следующий новый год можете заезжать. Адью, ребята!

Эстетский хэтчбек растворился в потоке машин. Ландышевы направились в ближайшее кафе отметить совершённую сделку.

– Мам, у тебя во сколько поезд?

– В 16:20, Вить. Я же только на день отгул взяла. А так бы ещё погуляли с тобой по Москве.

– Погуляем ещё, в другой раз. Видишь, погода-то какая.

Данные гидрометцентра, которые Елена узнала ещё перед выездом в Москву, оказались абсолютно правдивы: на дворе вместо Рождественских морозов, стояла первоапрельская оттепель. Под ногами, словно яблочное пюре, чавкал тающий под моросящим дождём снег. Кое-где уже образовались большие лужи, и чтобы их преодолевать, надо было сюда приезжать в болотных сапогах или калошах. Ландышева очень скоро промочила ноги. Сын уже сажал её в вагон, а она мечтала скорее напиться горячего чая, чтобы не заболеть.

Поезд тронулся. Виктор ещё некоторое время шёл рядом с отходящим составом, но потом остановился, помахал маме ручкой на прощание и направился в сторону метро.

– Вы промочили ноги? – соседу Елены по купе невозможно было отказать в проницательности. Полноватый мужчина в возрасте за 50 открыл объёмистый портфель и вытащил оттуда чекушку водки.

– Вы что?! – засопротивлялась сразу Ландышева. – Я не буду! Сейчас чай у проводника спрошу.

– А я разве вам что-то уже предлагал? – на мясистом лице попутчика лукаво сверкнули тёмные тараканьи глазки. – Но для сохраненья здоровья помимо чая рюмочка бы вам не помешала.

Елена оценила опасность, таящуюся в её мокрой обуви, и согласилась на лечение.

– Фёдор Иванович, – представился мужчина с портфелем и закрыл дверь в купе.

Они с Еленой занимали два нижних места в купе, два верхних были куплены молодыми людьми, которые практически сразу по отправлению поезда взобрались на свои лежаки и заснули.

– Давайте, Леночка, за знакомство, – любезный попутчик разлил белую жидкость в заранее припасённые им рюмочки размером с напёрсток. – Вы тоже до Зеленопольска едете?

– Ладно, давайте, – Ландышева чокнулась напёрстком и выпила горячительное. Ногам как-то сразу стало теплее, угроза простуды миновала.

Мужчина имел обыкновение приглаживать рукой редеющие волосы на голове, но всеми другими действиями демонстрировал обстоятельность и сановитость.

– Я главбухом работаю на одном предприятии, – разоткровенничался Фёдор Иваныч. – И мне кажется, мы с вами где-то встречались. Вы, случаем, в казначействе не имели честь трудиться?

Лена зажевала водку пирожком, и чуть было не поперхнулась. Во-первых, она удивилась себе самой: как же она не признала в этом прилизанном мужичонке бухгалтера – да его хоть в кино снимай – классический типаж счетовода. Во-вторых, она тоже его вспомнила: в маленьком городе все друг друга знают.

– Да нет, в казначействе я не работаю, – ответила Лена. – Я медсестра в местной больнице, кардиограммы снимаю.

Фёдор Иванович перекрестился своими короткими, толстыми пальцами:

– Слава Богу, в больницу пока не попадал. Бегаю по утрам, за здоровьем блюжу, ой, ну то есть, слежу. А водочка – это так, с устатку, вы ничего не подумайте.

Леночка ничего такого думать и не собиралась, просто она вспомнила, что однажды подвозила главбуха, подрабатывая в такси. Но об этом воспоминании по определённым причинам женщина предпочла промолчать: что о ней потом подумает главбух.

Заладилась беседа. Попутчики с верхних полок нервно ворочались с бока на бок, реагируя на смех на нижней палубе. Елене понравился этот бухгалтер: забавный, весёлый и щедрый. После того, как бутылочка закончилась, Фёдор Иваныч пригласил Ландышеву в вагон-ресторан. В ногах Елены совсем потеплело.

В перерывах между приёмами блюд кавалер что-то записывал в свой крохотный блокнотик.

«Бухгалтер, – объясняла происходящее Елена. – Привык все денежки считать».

Подобную расчётливость Ландышева поощряла: ей импонировали мужчины, знающие цену деньгам, и, что немаловажно, умеющие их зарабатывать. А кто-нибудь когда-нибудь видел в своей жизни нищих главбухов? Это явление невозможно так же, как и снег в июле, впрочем, последнее ещё как-то более вероятно. Правда, как говорится в одном бородатом анекдоте, у людей этой профессии и график работы – год через три: год работаешь, три сидишь.

Салат и второе парочка скушала на ура. В купе они возвратились своими в доску людьми и даже пытались обжиматься на нижнем сиденье. Недовольное покашливание, доносящееся с верхних полок, останавливало их от развития страстей. Завтра они будут в своём городе – и тогда… Счастье не за горами. Только горы нам порой кажутся гораздо ближе, чем они есть на самом деле.