— Да.
Эл задумчиво берёт с тарелки кремовое пирожное и целиком засовывает в рот, не отрывая взгляд от экрана монитора, на котором в режиме перемотки отображаются имена и лица жертв, погибших от непонятных сердечных приступов. Эл заинтригована, она не представляет, как можно организовать смерть такого количества людей в разных частях света. Пока не представляет и чувствует приятное покалывание в пальцах, гонящее скуку прочь. Закусив ноготь большого пальца, она крутит колесико мыши, оценивая масштаб предстоящей работы. Бездейственная депрессия наконец-то отступает.
Play
— Ладья с6 — с7. Шах.
— О, да ты решила перейти к активным действиям, Эл. Король h7 — h8.
— Рано или поздно кто-то должен атаковать. Слон d2 — h6.
— Так, Эл, ты просто вынуждаешь меня снова опускаться до шантажа. Или ты немедленно гонишь прочь кислую мину и улыбаешься, или я не делаю ответного хода. И нет, аргументы о накатившей скуке не принимаются.
— Но других у меня нет, Бей. А тебе, как никому, известно, как пагубно влияет на меня бездействие.
— А что я, по-твоему, делаю, Эл? Я разговариваю с тобой именно для того, чтобы тебе было чем заняться. Если это тебе поможет, мы можем начать параллельно ещё что-нибудь, будь то вторая шахматная партия или игра в шашки. И вообще, раз уж у тебя нет никаких дел, ты могла бы выкроить время и подкинуть что-нибудь мне, из разряда особо сложного. Уж я-то знаю, что твоя фантазия способна на многое.
Pause
На собрании Интерпола Эл официально берётся за расследование дела Киры, как прозвали газетчики убийцу. Через несколько дней, устроив дерзкую провокацию по телевидению, ей удаётся сузить зону поиска до всего лишь района Канто в Японии, и Эл хмыкает, на расстоянии чувствуя, как бесится её неизвестный противник, только что в прямом эфире убивший Линда Л. Тэйлора, преступника, изображавшего L, казнь которого была запланирована на этот день. Азарт и опасность захлёстывают с новой силой, и Эл, обращаясь к Кире, во всеуслышание объявляет, что обязательно поймает его.
Кира может убивать на расстоянии, и для этого ему нужны имя и лицо жертвы. И Эл, координируя действия японских полицейских, впервые за долгое время чувствует себя настолько живой. Новые обстоятельства открываются одно за другим, и, анализируя их, Эл понимает, что ходит по опасной грани. И это первое расследование, где её жизни действительно может грозить опасность. Но боязнь смерти никогда не была ей свойственна, и Эл скорей откажется от десертов, чем позволит себе упустить возможность поиграть с огнём всласть.
Кира может оказаться школьником или студентом…
Кира может контролировать время смерти…
Кира может контролировать действия жертвы перед смертью.
«L, ты знаешь, шинигами любят яблоки» — отправляет он ей сообщение в предсмертных записках заключённых. И Эл широко улыбается, чувствуя родственную душу. Кира тоже любит поиграть и очень не любит проигрывать, и то, что он убивает исключительно преступников, почти что умиляет. Потому что Эл всем своим существом ощущает, что справедливость тут ни при чём. Потому что и у неё, и у Киры есть только один истинный двигатель.
Скука.
Play
— Ладья f3 бьёт d3. Так ты согласна на мои условия, Эл? Ты ведь сама говорила, что хочешь меня отблагодарить. А я прошу не так много. Я всего лишь хочу, чтобы ты улыбалась.
— Договорились. Слон h6 бьёт f8.
— Вот, совсем другое дело.
Pause
Кружка с кофе выскальзывает из пальцев, секундой позже разлетаясь по полу тысячами осколков, а клубничный торт становится картонным на вкус, вставая комком в горле.
Пришедший на шум Ватари удивлённо смотрит на свою воспитанницу, но Эл отводит взгляд, пряча глаза за длинной чёлкой, и делает вид, что полностью поглощена работой. Своим обычным невыразительным голосом она просит Ватари унести и торт, и прочие сладости, и под конец объявляет, что хочет побыть в одиночестве и подумать.
Во взгляде старика промелькивает согласие, понимание и… жалость? Но он ничего не говорит, не возражает. Просто молча убирает осколки кружки, составляет все десерты на сервировочный столик и оставляет Эл одну.
А она снова открывает сухой отчёт о жертвах Киры, полученный из тюрьмы Сан-Квентин, и вновь чувствует, как горлу подступает ком и сердце обрывается. И, проведя пальцами по фотографии Бейонда, высветившейся на экране, Эл стискивает зубы и чувствует, как где-то в глубине её души что-то мучительно корчится в агонии. Что-то очень важное и ценное, чему она до этого не придавала значения.
Эгоцентричной и зацикленной на себе Эл ещё никогда не доводилось что-то терять безвозвратно. Если что-то ломалось, она незамедлительно получала взамен новое. И сейчас, когда до неё окончательно доходит, что Бейонда, её Бейонда, больше нет и никогда не будет, Эл не может разобраться в собственных чувствах.
И, до крови прикусив губу, когда боль приводит её в себя и раскладывает мысли по полочкам, Эл решительно закрывает отчёт и, притягивая к себе клавиатуру, возвращается к расследованию. И ей заранее жаль того безумца, который посмел бы её отвлечь.
Play
— Ладья d3 бьёт h3. Шах.
— Так и знала, что мой пример окажется заразительным, Бей.
— Иногда к твоим советам стоит прислушаться, Эл.
— А иногда лучше пропускать их мимо ушей. Король h1 — g2.
Pause
— Ватари, пожалуйста, принеси ещё кофе.
— Ватари, пожалуйста, сведи все получаемые отчёты о расследовании в один.
— Ватари, пожалуйста, передай полиции, чтобы не сводили глаз с заключённых. Могут последовать новые сообщения от Киры.
— Ватари, пожалуйста, …
Она знает, что просит многого, но сейчас её это мало заботит. И она, и Ватари, и японский отдел расследований особо тяжких преступлений работают на износ. Потому что у Эл в кои-то веки появилась цель. Она хочет разоблачить Киру как можно скорее, хочет разоблачить, смотря ему в глаза в этот момент, хочет увидеть на его лице понимание, что он проиграл. И Эл перестаёт воспринимать расследование как новую интересную игру, превращаясь в сурового профессионала, требующего от каждого участника дела максимальной отдачи. И она чувствует, что близка к цели, когда становится ясно, что Кира черпает информацию из полиции.
— Ватари, пожалуйста, свяжи меня с директором ФБР, — говорит она, когда Ватари поздно вечером возвращается в номер гостиницы, в котором она остановилась на время расследования.
Однако, вопреки ожиданиям, Ватари не торопится исполнять её просьбу. Он смотрит на её сгорбленную спину долгим взглядом, и, когда терпеть повисшую тишину становится невыносимо, она оборачивается.
— Эл, то, что ты не спишь шестые сутки, занимаясь расследованием, не жалея ни себя, ни других, не вернёт тебе Бейонда.
Эл вздрагивает и на миг напрягается, но только на секунду, встретившись взглядом со своим опекуном. А потом вновь отворачивается к компьютеру, закусывая губу, пользуясь тем, что Ватари не видит её лица, и её пальцы излишне сильно сжимают компьютерную мышь, рискуя сломать.
— При чём здесь Бейонд, Ватари? — её голос не срывается и не дрожит, оставаясь привычно спокойным и беспристрастным, и это даётся Эл с трудом, вынуждая признать, что она не готова к подобному разговору.
— Ты ведь его любишь, Эл. Любила.
Произнесённые Ватари такие простые слова заставляют глаза широко распахнуться, а сама Эл снова поворачивается к нему, и, наверное, её взгляд сейчас как никогда растерянный и удивлённый.
— О чем ты, Ватари? Это он любил меня, а не я его. Мне было с ним интересно.
Эл знает, что её опекун терпеть не может слово «интерес» и все его производные. Однако сейчас Ватари не хмурится, а наоборот смотрит на неё с тёплой отеческой улыбкой, словно на не понимающую ничего в жизни маленькую девочку. И Эл почему-то не находится, что ещё сказать.
— И только из интереса ты, нарушая все правила, разговаривала с ним? И встречалась, отбросив работу? Из интереса ты раз за разом прослушиваешь записи ваших телефонных разговоров? И носишь подвеску, которую он тебе подарил, хотя много раз говорила, что не любишь украшения? И при расследовании называешься именем Рюдзаки тоже только из интереса? Если не хочешь говорить со мной, тебе стоит быть честной хотя бы с самой собой, Эл.
