Увидев пленника, Кавинант чуть не оступился от ужаса. Это был один из харучаев – человек из племени Баннора. Кавинант не мог не узнать характерные черты той расы, чьи представители составляли отряд Стражей Крови. Он не мог ошибиться в сходстве с Баннором, который так часто спасал ему жизнь.

"Освободи моих соплеменников, – просила тень Баннора в Анделейне. – С ними обошлись отвратительно”.

– Я приветствую тебя, юр-Лорд. Томас Кавинант! Неверящий и Обладатель белого золота! – сказал узник со знакомым до боли акцентом. – Тебя помнят среди харучаев, – Все то же бесстрастное лицо. – Я Бринн. Ты пришел, чтобы выпустить нас на свободу?

Что-то очень горячее, похожее на раскаленное железо, ткнулось в шею Кавинанта, и он упал, потеряв сознание.

На дне его беспамятства таилась боль, и Кавинант ничего не мог с ней поделать. Он лежал, не видя свет и не слыша звуков. И он терпел, терпел, терпел эту бесконечную боль. Но темнота постепенно отступала. Кавинант услышал шум дождя, стучащего по крышам и гранитным стенам города. Чувства мало-помалу возвращались. Он ощутил шершавую ткань одеяла, осознал свои руки и ноги и ставшее привычным оцепенение поврежденных нервов.

Потом к нему вернулась память. Он вспомнил о своей болезни, вспомнил все. Вейна. Харучая. Нападение Всадников. Кавинант зарылся лицом в подушку и натянул на голову одеяло.

Потайная дверь, которая вела в Аумрию и в подземную тюрьму…

Точно такая же, как та, что вела в Ясли Фоула. Но откуда взялась такая дверь в Ревелстоуне?

По телу Кавинанта пробежала дрожь. Он перевернулся на бок и вздрогнул от боли. Болел затылок, болела шея, которая к тому же задеревенела так, что трудно было повернуть голову. Однако кости казались целыми, и он надеялся, что рана когда-нибудь заживет.

Кавинант открыл глаза и увидел Гиббона, который сидел рядом с кроватью. Обычно равнодушное лицо на-Морэма на сей раз выглядело озабоченным. Красные глаза зловеще поблескивали.

Кавинант окинул взглядом комнату и обнаружил, что находится в спальне, где провел прошлую ночь. Он попытался сесть, но резкая боль резанула его по спине и плечам. Тогда Кавинант быстро глянул на свою правую руку – кольцо по-прежнему сжимало палец. Что бы там ни замышляли Верные, кольца похищать они, как видно, не собирались.

Немного успокоенный, он вновь взглянул на Гиббона и, не сумев ничего прочитать на его застывшем лице, решил не заводить пока разговора о потайной двери. Ему и так хватало неприятностей.

– Я вижу, у тебя болит шея, – вежливо заговорил на-Морэм. – Это пройдет. Сварт погорячилась. Я уже поругал ее за это.

– Как… – От боли у Кавинанта перехватило горло. – Как долго я был без сознания?

– Сейчас середина второго дня дождя.

"Проклятие, – подумал Кавинант. – Еще один день пропал”. Он попытался представить себе, сколько людей Верные убили за это время, но не смог. Быть может, они убили и Бринна… Он поспешно выкинул эти мысли из головы.

– Аккашри… – с ненавистью прошептал он. Гиббон холодно кивнул:

– Аккашри на-Морэм-ин.

– Ты обманул меня.

Казалось, ничто не могло изменить бесстрастного выражения на лице на-Морэма.

– Возможно. Но я не собирался этого делать. Ты пришел в Ревелстоун, переполненный враждебностью и подозрением. Я искал средства развеять твое недоверие и в то же время желал подстраховаться на тот случай, если твои намерения нечисты. Поэтому я и сказал тебе, что Аккашри – на-Морэм-кро. В этом качестве она могла общаться с тобой, не рискуя внушить тебе страх, как это сделала Мемла на-Морэм-ин. Мне очень жаль, что так случилось.

"Звучит правдоподобно, но…” Кавинант тряхнул головой, желая избавиться от наваждения, и тут же сморщился от боли, пронзившей затылок. Выругавшись про себя, он помассировал шею и решил изменить тему разговора. Ему хотелось хоть как-то вывести на-Морэма из равновесия.

– А какого черта вы держите одного из харучаев в своей подземной тюрьме?

Однако на-Морэма смутить было нелегко. Скрестив руки на груди, он ответил:

– Я хотел утаить это от тебя. Ты и так слишком подозрителен. И мне не хотелось давать тебе лишней причины для враждебности до тех пор, пока ты не поймешь, сколь важна наша работа. – Гиббон вдруг заговорил о другом:

– Полурукий, не ошибся ли харучай, назвав тебя по имени? Ты действительно юр-Лорд Кавинант, Неверящий и Обладатель белого золота?

– А тебе-то что?

– Это имя часто встречается в древних легендах. После Первопредателя Томас Кавинант был главным слугой а-Джерота.

– Все это чушь.

Его огорчало такое искажение истории. Но он решил обойти ловушку Гиббона.

– Как же я могу быть этим Томасом Кавинантом? Хотя там, откуда я пришел, это имя вполне обычно. Как и кольца из белого золота.

Красные глаза не мигая смотрели на Кавинанта. “Сначала ты меня обманул, а теперь и я тебе соврал, – думал тот. – Мы квиты, старичок”.

Наконец на-Морэм нехотя признал:

– Да, ты не выглядишь таким древним. Но давай вернемся к харучаям. В нашей тюрьме их шестьдесят семь.

Шестьдесят семь! Кавинант не мог скрыть своего ужаса.

– О, – воскликнул Гиббон, указывая на него пальцем. – Я чем-то напугал тебя?

– Конечно! – воскликнул Кавинант. – Тем, что сказал о харучаях! Неужели ты не понимаешь, что делаешь?

– Я их очень уважаю. – Лицо на-Морэма по-прежнему было непроницаемым. – Мы ценим их кровь. В ней много силы.

«Они мои друзья! – Кавинант едва удержался от крика. – Проклятый на-Морэм, ты понимаешь, что делаешь?»

– Полурукий, тебе уже известно, что наша работа требует крови, – рассудительно продолжал Гиббон. – Когда Солнечный Яд усиливается, мы усиливаем и Ядовитый Огонь, чтобы сопротивляться ему. Давно канули в прошлое те времена, когда жители Страны с пониманием относились к нашим нуждам. Пять поколений назад, когда Верными правил Оффин на-Морэм, возникла серьезная проблема, которая могла помешать осуществлению нашей мечты. Нам не стало хватать крови. Я не буду говорить о том, как Оффин мучился и переживал. Достаточно будет сказать, что в тот момент, по счастливой случайности, к нам на помощь пришли харучаи. Пятеро харучаев с Западных Гор.

Он пожал плечами.

– Конечно, они явились не за тем, чтобы предложить нам свою кровь. Они хотели встретиться с Советом. Но Оффин не упустил возможность и взял их в плен. Через некоторое время пришли еще пятеро, которые искали пропавших сородичей. Этих тоже схватили. Они были суровыми и непокорными, но сила Ядовитого Огня обуздала их. Потом пожаловали еще пятеро, потом десять, потом двадцать – и всех их постигла та же судьба. Они – упрямые люди и поколение за поколением поставляют нам новые жертвы. Мы благодарны им за этот дополнительный источник крови.

Кавинанту показалось, что в красных глазах Гиббона мелькнула веселая искорка.

– По мере того как их становилось все больше и больше, усиливалась и мощь Ядовитого Огня. Ни одному из них не удалось бежать или нанести нам какой-нибудь вред. Последний отряд состоял из ста воинов – целая армия по их меркам.

Гиббон рассказывал об этом так, будто его совесть была совершенно чиста.

– Сейчас у нас осталось шестьдесят семь харучаев. “Какой ужас!” Кавинант содрогнулся, но постарался держать себя в руках.

– И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты мой друг?

– Что касается харучаев, то тут твое мнение меня не интересует, – ответил Гиббон. – Я хотел лишь объяснить, почему мы скрыли от тебя существование подземной тюрьмы и почему Сварт ударила тебя, когда ты увидел харучая. Ты должен понять, насколько все мы преданы своему делу. Мы считаем, что одна, десять и даже тысяча жизней – ничто в сравнении со Страной, которую нужно спасти. Солнечный Яд – это огромное Зло, и, чтобы одолеть его, мы не должны считаться ни с чем. Еще я хочу сказать, что мы возлагаем на твое белое кольцо огромные надежды. С его помощью можно спасти Страну и в тысячи раз больше жизней, чем уже пожертвовано. Тебя огорчает тот факт, что мы проливаем кровь? Так помоги нам, чтобы потребность в ней сократилась до минимума. Ты не можешь служить Стране по-другому.