— Вот как? Что ты решил?

— Не знаю, — пожал плечами Румпель. — Как ты думаешь?

— Кажется, это очень важно для него, — задумчиво произнесла Белль. — Наверное, не стоит ему в этом отказывать., а значит мы их никогда не накажем.

— Да, это было бы справедливо, но жестоко.

— Когда соревнование?

— В июле, 24-го, но я собирался отвезти его туда на две недели раньше, чтобы он мог подготовиться, — ответил Голд. — Ты бы хотела поехать?

— Ты знаешь, что да, — ответила Белль. — Особенно, если речь о Нью-Йорке. Но я думаю, что вам стоит поехать вдвоём.

Он наградил её благодарным взглядом и вместе с ней покинул кабинет. Она ожидала, что он последует за ней в спальню, где они смогут закончить беседу, но он направился в гостиную, куда она спустилась пятнадцать минут спустя, и стала свидетелем интересного разговора между её отцом и её мужем.

— Спасибо за ногу, — робко поблагодарил зятя Морис Френч.

— Не стоит пытаться налаживать со мной отношения, — равнодушно отозвался Румпельштильцхен. — Я сильно сомневаюсь, что ты этого хочешь.

— Да, это так, — сознался Мо, — Но я должен.

— Почему?

Белль беспокоил тот же вопрос.

— Чтобы вернуть… дочь.

— А при чём здесь я? — язвительно отметил Румпель. — Это зависит только от тебя, Мо. Никто не запрещает тебе проявлять свои отцовские чувства.

— Ты влияешь на неё… — Мо продолжал крутить одну и ту же пластинку, которая за столько лет надоела Голдам до невозможности.

— И мы неизменно возвращаемся к тому, с чего начали, — недобро усмехнулся Румпель и потом серьезно и искренне сказал ему следующее: — Я не влияю на неё, Мо, и никогда не влиял. Белль всегда делала лишь то, что считала нужным, и если ты действительно хочешь наладить с ней отношения, то тебе следует иметь это в виду.

Белль охватил прилив нежности к мужу, и она едва удержалась, чтобы не бросится к нему на шею прямо сейчас.

— Когда я приезжал к ней в Нью-Йорк, ты поставил ей ультиматум, — тем временем припомнил Мо, — Ты в весьма оригинальной форме дал ей понять, что не вернёшься домой, пока я не уеду.

— Да, я помню, — устало подтвердил Голд и продолжил. — Здесь нет ничего личного, Мо. Мне просто было неуютно. Ты для меня чужой, а я не люблю когда чужие люди надолго задерживаются в моём доме, и тем более не приемлю, когда чужие люди говорят обо мне гадости моей жене и моим детям. Особенно моим детям. Но ради Белль я готов тебя терпеть, и если ты проявишь уважение к моим интересам, границы моего терпения могут стать немного шире.

— Справедливо.

— Вполне.

Они молчали больше минуты, и когда Белль уже решилась выйти к ним, Мо вдруг печально спросил у Румпеля:

— Ты снова увезешь её, да?

— Если она пожелает, я увезу её куда угодно.

***

Реджина и Генри остановили машину возле дома Зелены, прошли по заросшей дорожке сквозь запущенный двор и постучались в дверь. К их общей радости, им открыла Робин, и её веселый живой ехидный голосок мгновенно развеял мрачные мысли.

— Здравствуй, милая, — сказала Реджина, снимая солнечные очки, чтобы лучше видеть племянницу. — Я так рада, что ты здорова.

— И я, тетя Реджина, — Робин обняла её и участливо погладила по спине. — Я рада, что ты в порядке. Роланд мне всё рассказал.

Роланд тоже вышел им навстречу и крепко обнял обоих Миллсов.

— Роланд, — ласково произнесла Реджина поцеловала его в щеку. — Жаль, нам не удалось пообщаться.

— Очень жаль, — поддержал Роланд. — Но со временем мы наверстаем упущенное.

— Ну, поздравляю тебя, папашка! — воскликнула Робин и хлопнула Генри по плечу.

— А…Да… — замялся Генри. — Я папашка…

— Всё вспомнил?

— Всё.

— Теперь не боишься? — ехидно спросила Робин.

— До чёртиков, — честно признался Генри. — Но я хочу этого.

— Видишь? — Робин шутливо ткнула брата в бок. — Он не безнадёжен.

Все рассмеялись и прошли в гостиную. Реджина всё высматривала сестру, искренне удивляясь, что не застала её дома.

— А где Зелена? — сдалась она наконец.

— Унеслась в мэрию, — пожала плечами Робин. — Этому городу нужен герой-бюрократ.

— Ясно, — засмеялась Реджина, присаживаясь рядом с племянницей. — Теперь у неё будет много работы.

— Почему?

— Я уезжаю из Сторибрука, — многозначительно сообщила Реджина Роланду и Робин. — А Зелену

хочу назначить на свой пост.

— Она тебя не подведёт, — заверила Робин. — Очень жаль, что ты уезжаешь.

— Печально, — поддержал Роланд. — Но если ты будешь счастлива, мы только порадуемся за тебя.

— Спасибо, мои дорогие! — сказала Реджина, пожимая им руки.

После этой новости они в основном обсуждали вчерашних события, обменялись впечатлениями и страхами. Реджина попросила Роланда и дальше приглядывать за домом, но разумно не стала предлагать ему большего, потому что Генри оказался прав: даже такая простая просьба смутила парня, а подарок мог и вовсе его обидеть. Реджина вновь сравнила его с отцом и пришла к выводу, что её Робин не был таким гордым и независимым, во многом благодаря трудностям и несчастьям, которые ему пришлось пережить. Роланду она желала лучшей судьбы и пообещала себе, что будет за ним приглядывать. Последним, о чем они говорили, стал семейный праздник, который Мэри-Маргарет решила устроить на закате дня. Приглашены были все, кто состоял в родстве с Ноланами, включая Голдов, чье отсутствие было уже предопределено, но Реджина не могла просто открестится от этой затее, а потому надеялась на хорошую компанию.

— Придёте? — с некоторой надеждой спросила Реджина у юных Гудов.

— Нет, — категорически отказалась Робин. — Точно нет.

— И я не пойду, — поддержал Роланд.

— Тогда мне придется попрощаться с вами прямо сейчас, — вздохнула Реджина. — Я буду страшно по вам скучать.

— И мы, тетя Реджина, — тяжко вздохнула Робин, сжимая её в объятьях. — Королевству будет не хватать его Королевы.

***

Мо вызвался проводить дочь и внуков до библиотеки. Большую часть пути они шли молча, обмениваясь ничего не значащими замечаниями, а потом мальчики ушли вперед, и он наконец решился затронуть тему их отношений.

— Спасибо за гостеприимство, Белль.

— Не за что.

— И прости меня…

— Не нужно ничего говорить.

— Может и не нужно, но мне хочется сказать. Я бы хотел, чтобы все было проще.

— Да, я понимаю, — вздохнула Белль, потом остановилась и заглянула ему в глаза. — А я всегда хотела, чтобы ты мне доверял. Я хотела, чтобы ты верил в меня.

— Я всегда доверял тебе, — возразил Мо. — Я не доверял ему.

— Достаточно того, что я ему доверяю, — ответила она и после сказала то, из-за чего он почувствовал себя бесконечно виноватым: — Когда-то давно, пытаясь тебя спасти, я дала Румпелю обещание, что уйду с ним навечно, и уже в тот ужасный день я предполагала, что только выиграю от этой сделки. Но я не думала, что полюблю его так сильно, не представляла, что однажды мы будем вместе растить наших детей и не подозревала, что наша жизнь будет такой счастливой. Я по-настоящему счастлива, и мне кажется, ты должен радоваться за меня, потому что все родители желают счастья своим детям. Я, во всяком случае, желаю, и когда они вырастут и начнут строить собственную жизнь, я не буду стоять у них на пути и приму их выбор, даже если он мне не понравится.

— Ты права, — выдавил Мо. — Белль, я просто боялся остаться один.

Я всегда боялся остаться один. Боялся потерять тебя и потерял…

— Не потерял, — покачала головой Белль. — Ты меня оттолкнул, папа.

Мо признавал её правоту и опустил глаза. Когда он снова поднял голову, готовый продолжить этот тяжелый разговор, его неожиданно спас Альберт. Он, Крис и собака уже стояли у входа в библиотеку и ждали, когда Белль перейдет дорогу и присоединится к ним.

— Мам, ты идешь? — нетерпеливо крикнул Ал. — Или нам заходить без тебя?

— Одну минуту! — попросила Белль сына и вновь обернулась к отцу. — Кажется, мы на месте.