— Здравствуй, мама, — сказал взрослый Генри Миллс Эмме.
При виде его Эмма смутилась так же, как и Голд, к немалому удовольствию последнего.
========== Глава 2. Чужак ==========
Когда-то давно у него был брат. Джозеф, Джоуи, Джо…. Так его звали. Но однажды не стало его маленького Джо. Он просто исчез, пропал. И только Он знал куда. Однажды Джо рассказал Ему, что у него появился друг, мальчик постарше, и что иногда, ночью, когда все засыпают, этот друг навещает его, прилетает прямо по небу, будто птица, только бескрылая. И Он смеялся над маленьким Джо, говорил ему, что тот всё выдумал. Как же Он ошибался.
Он решил подшутить над младшим и как-то, когда его друг должен был прилететь к нему, не спал всю ночь, выслеживал. Каково же было его удивление, когда тот «старший мальчик» действительно пришёл, прилетел как бескрылая птица по воздуху, оставляя за собой шлейф ярко-зелёной пыли. Какой-то волшебной пыли, светящейся. И хотя лицо пришельца было детским, юношеским, глаза его такими не были. Ему казалось, что сама бездна взирает на него из глубины этих страшных черных глаз.
— Хочешь полетать, Джо? — спросил мальчик. — Хочешь полетать? Есть место, где ты всегда сможешь летать.
— Но… Мама расстроится, — тихо возразил маленький Джо, — и папа. И…
Он помнил, как маленький Джо прошептал его имя, как оно парализовало Его, будто по волшебству.
— Не бойся, Джо, — убеждал мальчик, — потом ты сможешь вернуться домой. Они ничего не заметят.
Его маленький Джо неуверенно согласился, взял мальчика за руку, и они оба вылетели из окна. Он спохватился только в последний момент, бросился к окну, но рука его лишь рассекла воздух. Странный друг маленького Джо обернулся и улыбнулся напоследок, это была самая жуткая, самая злобная улыбка из тех, которые Он когда-либо видел. Тогда его брат и исчез. Исчез навсегда.
Джо искали несколько месяцев, опрашивали всех вокруг, расклеивали листовки. Его отец использовал самые разные средства, но всё было безуспешно. Он пытался рассказать им, пытался их убедить и прослыл «вещей Кассандрой», выдумщиком, бесчувственным мерзавцем, который «не думает о своей бедной матушке». И вот было принято решение, что Он болен, психически нездоров, и Ему необходимо лечиться. Только вот в психиатрической лечебнице, в которую Его запихнули, никто не лечил Его, а вместо этого только били, внушали, что Он лжёт, и говорили, как Ему надо себя вести. Он согласился со всем, чтобы выбраться из Ада, и вскоре многое забылось: и странный юноша, и его маленький Джо. Жизнь текла размеренной тихой рекой. Он окончил школу, а затем Оксфорд, собирался жениться и отправиться в путешествие, найти работу в Лондоне и поселиться там, но всё этому препятствовало. Сначала пришли сны, потом видения, потом начались странности, после которых в существование чего-то потустороннего невозможно было не верить. А потом он нашел книгу, очень ветхую, с древними текстами, уведшую его в иной мир.
***
После трёх лет скитаний и смятения Колетт наконец встретила своего врага, а встретив, осознала свою полную, безоговорочную беспомощность. Даже здесь, в этом мире, она не могла обойтись без поддержки Голда. В голове звучал голос Синдальта: «Прибежала к папочке, малышка Коль». Да, она опять прибежала к папочке. Как и всегда. Только причины были иными. Она рисковала очень многим, когда перенеслась во времени, но последствия действий Синдальта в прошлом могли быть необратимы, и она должна была его остановить. На минуту она задумалась, что сделка, на которую он намекал, была не так уж плоха. На себя ей было уже наплевать.
Колетт не была удивлена появлению Генри. Чуть больше её удивило прибытие Роланда, потому что расстались они не на самой приятной ноте. Она ясно дала ему понять, чтобы он держался подальше, а он не послушался и пришёл сюда следом за ней. Роланд не понимал, что делает ей только хуже.
И вот она, её отец, Роланд, Генри и внезапно присоединившаяся к ним Эмма Свон стояли и любовались жалкими останками чьей-то машины.
— Ты… Генри… — промямлила Эмма. — Ничего не понимаю.
— Понимать особо нечего, мисс Свон, — сказал Голд. — У нас три гостя из будущего…
— Четыре, — поправила Колетт.
— Ах, да. У нас тут четыре гостя из будущего, которые хотят, как я понял, его немного подкорректировать, — Голд невозмутимо продолжил, — точнее, Генри, Роланд и Колетт, конечно, пытаются помешать человеку, только что покинувшему нас, испортить остатки их будущего. Так?
— Так, — подтвердил Генри и кивнул Голду. — Я рад видеть тебя…
— Живым, — улыбнулся Голд. — Да, я уже посвящён в некоторые детали.
— Как это возможно? Как? Что? — Эмма до сих пор отказывалась верить в происходящее. — Я всё равно не могу…
— Я объясню тебе всё подробно, но не посреди улицы, — сказал Генри, а потом обернулся к Коль, — я рад, что ты вернулась. Мы…
— Да-да, — прервала Колетт дальнейшие излияния чувств. — У меня не было выбора, Генри. В конце концов, это моя война. Пойдём, папа.
«Папа» вырвалось у неё совершенно случайно. Она не подумала, как Голд может на это отреагировать, и уместно ли это. Она с опаской взглянула на него: он был несколько удивлён, но в целом не возражал и подал ей руку, немного вздрогнув, когда она протянула свою в ответ. Перемещаясь в 2015-й, она заранее была готова ко всему, но не к такой спокойной реакции вкупе с готовностью во всём помогать ей. Даже известие о собственной гибели он воспринял как-то неестественно по-философски. Ох, если бы она могла сразу всю правду ему выложить! Но она не могла, не хватало смелости и силы духа.
Под руку с Голдом они пошли назад, в лавку, оставив позади печального Роланда, которого она не удостоила и взглядом, страдающего от излишнего героизма Генри, которому было не подсилу остановить Синдальта, и Эмму Свон, которая смотрела на всех троих, как на привидения, не желая верить в происходящее.
— Кажется, неплохой план не помешал бы, — сказал Голд. — Надо найти его слабости и повернуть игру в твою пользу. Но запомни: как бы он ни угрожал тебе, какие бы сделки ни сулил — не соглашайся. Ему терять нечего. Не всегда то, что кажется правильным, является таковым.
Колетт с ним согласилась. Здесь, сейчас он знал, что говорить и что делать, тогда когда она решилась действовать чуть ли не в слепую. Как она вообще жила без него?
***
Мир, в котором Он очутился, отличался несильно от привычного. Одежда была схожей, люди говорили на том же языке, если, конечно, Он вдруг не заговорил на другом. Шёл дождь, было холодно и грязно. При себе Он не имел ничего: ни теплого плаща, чтобы укрыться, ни зонта, чтобы как-то защитить себя от затекающей под рубашку холодной воды, ни даже денег, чтобы попытаться найти гостиницу и заплатить за ночлег.
— Тебе помочь, парень? — спросила какая-то старуха. — Я могу приютить тебя.
Что-то в ней ему не понравилось, но выбора у него не было, и Он согласился.
В эту ночь старуха приютила не только его, но ещё нескольких человек: двух парней, мальчика и девочку. Дети были необычными: в глазах мальчика время от времени вспыхивал фиолетовый огонь, а девочка силой мысли зажигала и гасила свечку.
Наутро обнаружился подвох. Добрая и милая старушка продала их. Связанные, словно тюки с сеном, они тряслись на полу ветхой крытой повозки, пока та не остановилась у дверей огромного дворца. Двое мужчин освободили им ноги и вытащили их из повозки.
— Отлично! Превосходно! — хлопая в ладошки, воскликнул маленький уродливый человечек. — Она будет так рада! Так рада!
Их провели в гигантскую залу и поставили на колени. Девочка плакала от страха и что-то шептала, будто молитву. Он сам стоял с самого края, размышляя о своей участи, которая явно обещала быть незавидной. Они простояли так не меньше часа, пока не явилась Она. Женщина ослепительной красоты. Высокая, стройная, статная, черты лица резкие, но приятные, глаза неестественного зелёного цвета, а волосы роскошные, длинные и золотистые. Ещё от Неё исходил чудесный аромат, который действовал наркотически на каждого, кто оказывался рядом с ней, заставлял любить Её. Дети потянулись к Ней сразу, будто к родной матери, а Он и двое других мужчин испытали совсем другое желание. Он хотел оказаться рядом с Ней, стать Её псом, жить ради Неё и умереть за Неё, если потребуется. И это желание никуда не ушло, даже когда Она, внимательно рассмотрев лицо первого мужчины, одним лёгким движением сломала ему шею, а потом та же участь постигла и второго. На детей Она смотрела долго, а затем довольно кивнула, и их увели. И вот Она добралась и до Него. Её зелёные глаза прожигали Его насквозь, казалось, что Ей доступна каждая мысль, возникающая в Его затуманенном сознании. Он был готов к смерти от Её руки, радовался ей, как мальчишка, но Она Его пощадила.
