— А тебе?

— Я задал вопрос и отвечать на него не намерен.

— Почему?

— Потому что ты учтёшь мой ответ, когда будешь отвечать сама.

— А если я и вовсе не хочу отвечать? — Белль остановилась и посмотрела ему в глаза. — Если я не знаю ответа?

— Ты знаешь ответ.

— Нет, не знаю, — возразила жена. — Я не знаю ответа, потому что не знаю, чего мне ещё желать. Было время, когда я думала о себе, но оно прошло. Было время, когда я думала только о тебе. А сейчас я в основном думаю о Коль и о её ребёнке, потому что сейчас это важно.

— Да, я тоже, — вздохнул Голд. — А ещё о том, чтобы хорошее случалось чаще, чем плохое.

— За это я бы выпила, — согласилась Белль. — Есть у хорошего достоинства: оно лучше запоминается. Если бы у тебя попросили вспомнить что-нибудь просто так, то что бы ты вспомнил?

Он вспомнил бы Коль.

— Согласен. Но это скорее достоинство избирательности человеческой памяти, — настаивал Голд. — Плохие вещи, по-настоящему ужасные, вырезаны на сердце, и порезы эти ничто не залечит.

— Но их можно смягчить и жить дальше? — она произнесла это с надеждой. — Разве нет?

— Можно, — успокоил её Румпель и с улыбкой указал на часы. — Думаю, нам пора забирать нашу дочь.

— Да, пора! — усмехнулась Белль. — Она, наверное, злая и голодная.

— И поэтому нам стоит поспешить.

Не они одни пришли за Коль в тот день. Роланд их немного опередил и, как оказалось, очень кстати, потому что ей позволили уйти немного раньше. Вчетвером они отправились в небольшое кафе, расположенное недалеко от библиотеки. Роланд вызвался сделать заказ, сначала выслушал скромные пожелания Голдов, а потом участливо обратился к своей жене:

— Чего ты хочешь?

— Не знаю. Что-нибудь съедобное, что вы выберете сами, — грубовато ответила Коль. — Вы ведь знаете, что там для меня лучше.

— Не ворчи. Как скажешь.

Он печально вздохнул и ушёл к кассе.

— Чем он провинился? — поинтересовалась Белль.

— Он меня опекает.

— Вот негодяй! — уколол Голд.

— Именно! — огрызнулась Коль. — Будто мне это требуется!

— Нам всем иногда это требуется, — мягко возразила Белль. — Ещё люди называют это заботой обычно.

Через минуту Роланд вернулся.

— Я сама в состоянии о себе позаботиться, — тут же сказала ему Коль, скрестив руки на груди.

Она спорила больше не с ним, а с собой.

— Как же все это знакомо… — прошептал Голд, сочувственно глядя на зятя.

— Разумеется, в состоянии, — ласково ответил ей Роланд. — Кто же отрицает-то?

— Извини, Роланд, — оттаяла Коль. — Правда. Я просто устала.

— Я не в обиде.

Вскоре принесли напитки для всех и обед для Коль, которая первым делом потянулась к своему американо. Но Роланд помешал ей и разрешил только после того, как добавил сливок в её кофе.

— Серьёзно?! — возмутилась Коль.

— Серьёзно. Без сливок я тебе пить его не дам, — ответил он. — Тебе вообще врач не рекомендовал его пить.

— Кстати, — вспомнила Белль. — Я так и не поняла, на какой день назначили УЗИ?

— На вчерашний, — невозмутимо ответила Колетт, приступая к обеду.

— То есть известны… результаты? — уточнил Голд.

— Да. Просто решила, что стоит сообщить об этом лично, — отмахнулась дочь. — У нас будет девочка.

Роланд невольно улыбнулся, Белль и Голд переглянулись, но не от радости.

— Ты просто вся светишься от счастья! — язвительно отметил Голд.

— Мне всё равно, — сказала Коль, пропуская его слова мимо ушей и не отвлекаясь от еды.

Всё равно ей не было. За всё то время, что они там просидели, Коль не раз менялась в лице, избегала серьёзных тем и постоянно неосознанно прикасалась к своему животу, будто успокаивала. Да и Роланда её «всё равно» не сильно трогало. Поэтому Голд решил, что не станет расспрашивать её об этом, но удержаться все-таки не смог.

Они отвезли их домой, потому что Роланд в тот день был без машины. Голд вышел проводить их, и Роланд ушёл вперёд, без слов сообразив, что он хочет поговорить с дочерью.

— Я говорю, что мне всё равно, потому что не желаю делать событие из ещё не свершившегося факта, — сказала Коль, опережая его вопрос. — Я не хочу привязываться к ребёнку, который ещё не родился.

— Вы уже связаны, — не согласился Голд. — Такие оговорки, поверь мне, не нужны.

— Ты рад, что это девочка?

— Разумеется, — кивнул он, провожая её к парадной двери. — Да и совершенно неважно, что думаю я. Вы её будущие родители.

— Да. Мы родители, — вздохнула Коль, а потом обняла его. — Пока, папа.

— Пока, моя девочка, — прошептал Румпель, бережно обнимая её в ответ. — Не расстраивайся понапрасну.

— Не буду! — пообещала она и скрылась за дверью.

Голд ещё немного постоял и вернулся к сидящей за рулём Белль, которая плавно поехала прочь сразу же, как только он сел в машину и пристегнул ремень.

— Что она сказала? — полюбопытствовала Белль.

— Что не хочет привязываться к ребёнку, который ещё не родился.

— Поздно. Они уже связаны.

— Я ей так и сказал, — с улыбкой ответил Голд. — Думаю, она просто переутомилась.

— После понедельника ей станет легче, — сказала Белль.

И эта была чистая правда, потому что к понедельнику Коль заканчивала свою последнюю статью для географического журнала, в котором она проработала последние пять лет.

Возвращаясь домой, проезжая по Ист Флоренс авеню, они увидели знакомую фигуру и просто не могли не остановиться и не посигналить.

— Вот чёрт… — выругался Крис, пряча руки в карманах. — Привет.

— Так-так-так… — коварно улыбнулась Белль. — Ты не у Адама ли должен быть?

— Я там был.

— Неужели?

— Был, — настойчиво сказал Крис, — но уехал где-то три часа назад.

— И решил нам не сообщать? — спросил Голд. — И что же ты тут делал?

— Просто гулял.

— Просто гулял? — уточнил Голд. — Просто так гулял по Инглвуду? Что ты тут забыл?

— У меня тут знакомый живёт.

— М! Что за знакомый?

— Тут парковаться запрещено, — сердито протянул Кристофер. — Вас оштрафуют.

— Так спаси нас от штрафа и сядь в машину, — сказала Белль. — Ну же!

Крис неохотно подчинился, и они поехали дальше.

— Так что за друг? — пристала Белль.

— Да просто друг! — буркнул Крис. — Мне не десять лет.

— Всего шестнадцать, — кивнул Голд.

— Уже шестнадцать, — надавил сын. — Альберт и Коль в этом возрасте жили отдельно.

— Потому что уехали учиться, — напомнила Белль.

— А я всего-то погулять вышел. Вы развели трагедию на пустом месте. Ну что может со мной случиться в Инглвуде?

Инглвуд был не самым лучшим местом для прогулок по многим причинам, но Крис явно об этом не знал.

— Суть не в том, что ты погулять вышел. Суть в том, что ты никому не сказал, куда ты пошёл, — пояснил Румпель. — Или Адам знает?

— Нет, не знает.

— Инглвуд — не самое безопасное место для подростка, Крис.

— А ты знаток Лос-Анджелеса?

— Я знаю достаточно о Лос-Анджелесе, — отрезал Голд. — А вот о своём сыне, кажется, нет.

Крис практически всё время проводил у Адама, даже когда тот был занят. У Адама было много различных увлечений и всяких интересных штуковин, и совсем неудивительно, что нечто могло привлечь шестнадцатилетнего подростка и искателя по натуре своей. Повода для беспокойства до этой самой минуты у них не было, потому что Адам был человеком ответственным, а Кристофер — послушным мальчиком, который предпочитал избегать неприятности.

— Ну так что? — вновь пристала Белль. — Что ты тут делал?

— Я приехал сюда увидеть друга! — Крис начинал злиться.

— А теперь правду. Может, ты травки решил прикупить.

— В Инглвуде травку не продают.

— О! А ты знаешь, где в Лос-Анджелесе можно купить травку?! — подловил Голд. — Как интересно!

— Не передёргивай! Ничего я не знаю! — защищался юноша. — Не веришь — обыщи меня!

— Нет, а правда… — озадачилась Белль. — Где в Лос-Анджелесе можно купить травку?