— Здравствуй, дедушка, — весело сказал он, увидев Голда.

— Здравствуй, — ответил Голд и обнял внука. — Приехал поддержать маму?

Объятия начали входить у них в привычку. Хорошую привычку.

— Вообще-то я запретила ему приезжать, — вклинилась Реджина, — но он, как всегда, сделал по-своему.

— И ты этому рада, — ухмыльнулся Генри, обнимая её за плечи.

— И не поспоришь! — засмеялась она, позволяя ему увести себя в гостиную к остальным.

То, что в такой маленькой гостиной помещалось так много человек, и раньше представлялось Голду загадкой, а в этот вечер она казалась особенно маленькой. Но это было его личное восприятие: если бы вместо Нила напротив него сидел Альберт, то комната сразу стала бы намного просторнее. С другой стороны, ему досталась самая приятная компания: Белль, Роланд, Коль и малышка Дженни, которую ему позволили взять на руки чуть ли не на весь вечер, и он в основном играл с ней, редко отвлекаясь на беседу. Джейн ещё выросла, у неё округлились щеки, и она напоминала смешного пухлого медвежонка, полностью оправдывая своё ласковое прозвище. Игрушки её не интересовали, и большую часть времени она мучила дедушкин галстук, тащила его в рот, дергала, внимательно рассматривала его, издавая нечленораздельные булькающие звуки и хмурила свои маленькие бровки. После девяти, прямо перед самым поздним чаепитием, Голд передал малышку отцу, чтобы тот отнёс её наверх и уложил в кроватку, но Роланд не стал этого делать, убаюкал её и позволил спать у себя на руках. Дженни по-прежнему могла спокойно спать, невзирая на то, что творилось вокруг неё.

Коль понадобились добровольцы, чтобы накрыть в гостиной стол к чаю, и Голд вызвался вместе с Белль, Генри и Робин, так что всё необходимое они перенесли в два захода. Реджина в это время села возле Роланда и завела с ним тихий разговор, время от времени ласково прикасаясь к спящей Дженни, и говорили они, видимо, как раз о ней. Голд наблюдал за ними из коридора, пока Белль, Коль и Робин суетились в гостиной, оставив его без дела. Генри отправили за забытыми ложками, и Голд решил составить внуку компанию, а заодно перекинуться парой слов.

— Надолго в Нью-Йорке? — дружелюбно поинтересовался он.

— Завтра уже уезжаю.

— Жаль. Где остановился?

— В том же отеле, что и мама, — улыбнулся Генри. — В «Империи» на 63-й.

— Разве она не у Дженнифер поселилась?

— Нет. Хотя Джен её уговаривала. И Уилл. Даже я её уговаривал поселиться у кого-то из них, — поделился внук. — Роланд звал её к себе. Робин тоже. Но она ни в какую. Удивительно, как ты её уговорил остаться у вас аж на целых две ночи.

— Видимо, ей хочется побыть одной, — невесело отметил Голд. — Ей нужно собраться с мыслями и силами. Она попала в не самую простую ситуацию.

— Лишь бы эта непростая ситуация не вернула её на прежнюю дорожку, — мрачно сказал Генри.

— Считаешь, что такое ещё возможно?

— Я считаю, что возможно всё. Но главное, что она не должна быть одна. Если бы я мог, то остался бы с ней.

— За ней присмотрят, — мягко возразил Румпель. — Она не одна. А у тебя семья, так что сожалеть не о чем.

— Наверное, ты прав, — задумчиво кивнул Генри. — Пойдём к остальным, пока нас не потеряли.

— Да, пойдём…

У входа в гостиную Голд всё же немного помедлил и взглянул на Реджину, размышляя о справедливости слов Генри, а потом подумал о себе в том же ключе и решил, что ни для него, ни для неё нет пути назад, и они больше не одиноки.

Неделя выдалась тяжёлой, но пролетела до странности быстро. Её наполняли дела, тревоги и множество мелких неприятностей, и, разобравшись с ними, Голд умудрялся находить новые, причём самым неожиданным для себя образом. К ним он относил всё: начиная с просроченной справки и потерянного талона на парковку и заканчивая очередной ссорой с Адамом, если это можно было назвать ссорой.

В среду раздражённый и измученный Голд решил поднять себе настроение и неожиданно нагрянул к Белль в офис, чтобы вытащить её куда-нибудь пообедать, но Белль уже договорилась с Адамом и едва успела объяснить это мужу до прихода самого Адама.

— Ох, извините, — съязвил Голд. — Мне лучше уйти.

— Но как же… — начала Белль. — Постой!

— Да, не уходи, — остановил его Адам. — Я как-нибудь в другой раз приеду.

— Адам, не уезжай, — попросила Белль.

— Но кто-то же должен.

— Поэтому уйду я, ведь так сложно дышать со мной одним воздухом, — продолжил Голд в том же духе. — Можно же заразиться варварскими идеями, которые мешают делать глупости и загонять самого себя в гроб.

— Румпель! — одернула Белль.

— Тебе это прекрасно удаётся с любыми идеями, — спокойно парировал Адам. — Тебе нравится быть в центре. Наверное, в надежде на то, что в следующий раз пристрелят именно тебя. Ведь тебе настолько скучно живётся, что ты вмешиваешься в жизнь других людей.

— Адам!

— Прости, что пытаюсь тебя защитить, — процедил Голд.

— С тем же успехом я бы мог чувствовать себя в безопасности в эпицентре торнадо, — фыркнул Адам.

— Прекратили оба! — повысила голос Белль, но они её не услышали.

— Когда ты пытаешься защитить своих близких, то используешь все возможные средства.

— А потом за это платишь! — жёстко сказал Адам. — И тебе плевать, как больно будет этим самым близким, если цена окажется неподъёмной.

— Я хотя бы немного думаю о цене, — бросил Голд и развернулся, чтобы уйти. — Всего хорошего!

— Адам! — упрекнула сына Белль и выскочила из кабинета следом за мужем. — Румпель, подожди! Стой!

— Я в порядке. Побудь с ним, — он остановился уже у лифта. — Он всё же с самого Хобокена сюда ехал.

— Мне жаль.

— Тебе не о чем жалеть, — вздохнул Голд, улыбнулся и коротко поцеловал её. — Увидимся вечером. Поеду посмотрю, как Криса гоняют по полю.

— Ладно… — рассеянно произнесла Белль. — Увидимся.

Она смотрела на него с грустью, а он старался улыбаться ей как ни в чём не бывало, пока не закрылись двери лифта.

Отношение Адама уже не так его задевало, но теперь было что-то ещё. Нечто, что ясно давало ему понять, насколько сильно сын желает оттолкнуть его от себя. Адам теперь отчётливо осознавал серьёзность своего положения и не хотел никого тащить за собой, и от этого Румпелю было страшно и тошно.

От Белль он поехал в школу, по дороге заскочив за горячим чаем. Оставив машину на улице, Голд пошёл через территорию школы на стадион, поднялся на трибуны и сел во втором ряду, ожидая, когда тренер выгонит на стадион школьную команду по бегу. На самом деле Крис ненавидел спорт, и, подобно Голду и Альберту, находил его бессмысленной тратой времени. Адам и Коль тоже не были поклонниками и занимались только тем, что их увлекало. Адам плавал, Коль по-прежнему брала уроки фехтования, а Крис выбрал то, что в совокупности отнимало меньше времени. Этим же руководствовались и его товарищи по команде.

Скоро одиночество Голда было нарушено мисс Бауэр, которая по всей видимости пришла на трибуны обедать: в руках у неё был контейнер с бутербродами и термос. Она поздоровалась и с разрешения Голда села рядом, предложила ему к ней присоединиться, но он отказался.

— Пришли понаблюдать? — мисс Бауэр кивнула в сторону поля, куда тренер наконец-то выгнал учеников в сине-жёлтой спортивной форме.

— Да. Стараюсь теперь глаз с него не спускать, — ухмыльнулся Голд и потёр замёрзшие руки. — А вы следите за учениками?

— Не совсем. За дочкой. Эмили Бауэр, — ответила женщина и откусила большой кусок от своего бутерброда, прожевала и продолжила: — Но и за учениками. Тут четверо моих подопечных. Вернее, должно быть четверо.

Она махнула рукой высокой темноволосой девушке на площадке, и та ответила тем же. Голд же не привлекал к себе внимание, а Крис, даже если его и заметил, то не подал виду.

У тренера был по-настоящему громкий голос, и Голд с мисс Бауэр прекрасно слышали каждое его слово.

— Эпплвайт! Аптон! Бауэр! Блинк! Коффи! — выкрикивал он фамилии, и ученики бесшумно отвечали ему. — Фишер! Гайер!